Краски - Павел Ковезин

class="p1">Уже потом я поняла, что Грет старалась не смотреть девушке в глаза и как могла прятала лицо, чтобы она, в случае чего, не смогла её опознать. В отличие от меня. У меня понятие безопасности просто выскочило из головы.

Мы снова оказались в холодном гараже. Я, Грет, Кубик и бутылка пива, которую Грет прихватила с собой. Мы сидели на матрацах и думали, что делать дальше.

Напряжённое молчание снова прервал звонок её телефона.

– Что надо-то? – выругалась Грет, сбросив вызов.

– Отец звонит?

В ответ она лишь промычала, тыкая пальцем в экран телефона.

– Твой часто поднимал на тебя руку? – вдруг спросила Грет.

Я сняла куртку, обнажив ещё не зажившие синяки и ожоги от сигарет. В камере у неё уже было время их рассмотреть.

– Ты никогда не думала научиться драться?

– Драться? – усмехнулась я. – Ты серьёзно?

– Да.

– Если бы я дала отцу сдачи, он бы потом избил меня ещё сильнее.

– Так надо уметь не дать ему этого сделать, – Грет сделала глоток из бутылки, – прости, но он был тем ещё отморозком. И, к сожалению, он такой не единственный. В мире полно психопатов, которые только и ждут возможности сорвать на ком-нибудь злость. Те же одноклассники, которых ты чуть не изуродовала в баре. Я уверена, ты бы покалечила их, если бы я тебя не остановила.

– И что ты предлагаешь?

Она поставила на пол бутылку и встала с ящика.

– Вставай.

Я послушно поднялась с места.

– Ударь меня, – серьёзно сказала она.

– Что? Я не буду этого делать.

– Ударь! Влепи пощёчину.

Я замерла на месте, открыв рот. Я никогда никого не била. Даже одноклассникам боялась дать отпор, не то, что замахнуться на подругу.

– Рут, не будь тряпкой! – прикрикнула Грет. – Долго тебя все пинать будут?!

– Я… я не…

В следующую секунду Грет ударила меня в плечо. Несильно, но достаточно, чтобы я поняла серьёзность её намерений. Я собрала всю злость, скопившуюся во мне за последние несколько дней. Вспомнила и несостоявшееся покушение на Гарольда, и вчерашнюю ночь. Грет перехватила мою руку и перевела за спину. Я вскрикнула от боли.

– Нужно быстрее. Быстрее и резче, – сказала Грет, стоя за моей спиной и не отпуская руки. – Так у тебя ничего не получится.

И с каждой секундой боли, которую причиняла мне Грет, ненависть росла. Ненависть к отцу, к несправедливости, к самой себе, в конце концов. Я крикнула и со всей силы наступила ей на ногу. Грет отпустила руку, а я развернулась и дала ей смачную пощёчину. Ладонь обожгло болью.

– Ну, – в глазах Грет отразились восхищение и азарт, – так-то лучше.

Она словно голодный волк накинулась на меня. Я упала на спину, приземлившись на матрац. Грет села сверху и одной рукой прижала запястья.

– …лучше, но есть куда расти.

Мы замерли в неловком положении. Я дернула ногами, пытаясь дать хоть какой-то отпор Грет, но скинуть её у меня всё равно бы не вышло. Она смотрела на меня и по-доброму улыбалась. Я не знала, что сказать, а она и вовсе не собиралась ничего говорить. Держа меня за руки, она наклонилась и поцеловала в губы. Как тогда, в клубе. Только в этот раз мы не были ни пьяными, ни под наркотой. Я ответила на её поцелуй, мне удалось поймать этот момент блаженства и на мгновенье забыть всё то, что так тревожило ещё минуту назад.

Но грохот, раздавшийся с той стороны гаража, заставил меня вернуться обратно в реальность. Мы обе замерли и уставились на дверь. Кто-то настойчиво долбил в неё.

– Открывайте! – раздался грубый мужской голос. – Открывайте! Мы знаем, что вы там!

Грет слезла с меня, взяла с пола деревянный ящик и, подойдя к двери, занесла его над головой.

Ну вот и всё. Это конец. Через секунду полицейские ворвутся в гараж и скрутят нас обеих. Больше я не увижу ни Грет, ни свободы. Но я не могу просто сдаться. Не это пыталась донести до меня Грет. Только не сейчас. Я схватила второй ящик и встала с противоположной стороны. Грет, словно солдат на задании, кивнула мне.

И в этот момент грохот затих, а дверь медленно начала подниматься.

18

ЗНАЕШЬ, ЧТО ТАКОЕ ТОРНАДО?

Семь лет назад я приехала в Берлин ни с чем. Всё, что взяла с собой – разочарование в собственной семье, разрывающее изнутри чувство одиночества и мысли о том, что у меня мог быть ребёнок. Мысли, которые мне до сих пор не дают спать. Я устроилась на работу в бордель, и там было не так плохо, как казалось сначала. Заработок там позволил снимать квартиру на окраине города и ни в чём себе не отказывать. Первый год я днями напролёт гуляла по городу, наслаждалась долгожданной свободой, а по ночам продавала своё тело. О новых отношениях я не хотела и думать. Да, в Берлине нет моего отца. Больше никто не будет против моих отношений, никто не будет угрожать моему парню, и никто насильно не сделает мне аборт. Но от самой мысли о том, что я буду с кем-то помимо Леона, бросало в приступы отчаяния и грусти.

Зачем человеку в принципе нужны отношения? Я всегда считала, что из-за двух вещей. Секс и забота. Отношения не возможны без секса. Этот огонь в глазах, страсть, прикосновения, от которых бегут мурашки – всё это неотъемлемая часть любви. Вторая её часть – забота. Все парни хотят чувствовать себя рыцарями, а девушки – беззащитными принцессами, которых надо спасать. Ещё третьим, дополнительным пунктом к составлению крепких отношений можно отнести доверие. И чего добилась я? Секса мне хватало сполна – почти каждую ночь кто-то да пытался меня удовлетворить, и что скрывать, в большинстве случаев я и сама получала удовольствие. На тот момент два года одинокой жизни превратили меня во взрослую и независимую девушку, которая и сама может о себе позаботиться, а доверие – это пустяки.

С такими мыслями я как-то и зашла в неприметный бар под названием «Dreckiger Hans». Громкая музыка, несколько настойчиво подкатывающих ко мне парней и пара рюмок крепкого алкоголя, пожалуй, смогли бы хоть ненадолго заглушить чувство одиночества. Я выпила уже два крепких коктейля за счёт какого-то парня, но до сих пор так и не запомнила, как его зовут. Он сидел со мной за барной стойкой уже долгие полчаса, угощал меня напитками и рассказывал о своей крутой жизни и путешествиях. А я молча кивала, посасывала коктейль из трубочки и старалась ни о чём не думать.

– Слушай, поехали ко мне, – сказал он, и меня словно выдернули из транса. Я повернулась и посмотрела на него.

– Нет, – ответила я, вежливо улыбнувшись.

– Строишь из себя недотрогу? – спросил он, облокотившись о стойку.

Я оценивающе посмотрела на него. Чётко выраженные скулы, укладка от какого-нибудь крутого стилиста, кожанка, накинутая на футболку. Наверняка, какой-нибудь мажор, каждую пятницу подкатывающий к одиноким девушкам.

– Недотрогу? – посмеялась я. – Недотрогу?! Слушай…

Я наклонилась к его уху, положила руку на плечо и сказала уже шёпотом.

– Меня перетрахала половина этого чёртового города. Во мне было столько членов, что я даже не замечу твой короткий отросток, когда ты войдёшь в меня. Я занималась сексом с такими профессионалами, что тебе меня уже не впечатлить. Так что, пожалуйста, найди себе другой объект для ебли. А меня оставь в покое, – я отстранилась и подвинула ему пустой стакан, – и спасибо за коктейли.

Но на парня, похоже, это не произвело никакого впечатления. Другой бы на его месте уже покраснел и ретировался или, на худой конец, начал доказывать, что я не права по поводу размера его члена, но этот лишь улыбнулся в ответ.

– Ты шлюха? – спросил он, сделав глоток из своего стакана.

Я сделала наигранно удивлённое лицо.

– Как ты догадался?!

– И сколько? – улыбнулся он.

– Что «сколько»?

– Сколько тебе нужно денег, чтобы ты составила мне компанию на ночь?

Меня выбесило то, что он не принимал меня за человека – лишь за очередную возможность потрахаться этой ночью. Считает, что у шлюх в принципе не может быть жизни и других дел, кроме как отдаваться первым встречным.