Удержать мою невесту - Анжела Снайдер

досягаемости, я говорю ей: — Твоя очередь.

Я подхожу к огромному дивану и ложусь.

— Твой трон ждет, моя королева, — говорю я ей, прежде чем жестом приглашаю присоединиться ко мне.

Верона медленно раздевается и подходит ко мне.

— Ты хочешь, чтобы я…

— Я хочу, чтобы ты села мне на лицо, Верона. Я хочу попробовать эту киску на вкус, прежде чем наполню ее своим членом.

Она вздрагивает от моих слов, прежде чем забраться на диван и расположить свои бедра по обе стороны от моей головы. Схватив ее за задницу, я притягиваю ее к своему рту. Я не начинаю медленно. Нет, я, блядь, пожираю ее, наслаждаясь звуками ее хныканья и плача надо мной, когда она изо всех сил держится за спинку дивана.

Я нежно облизываю, сосу и покусываю ее, наслаждаясь ею, как отчаявшийся, умирающий от голода мужчина. Она извивается, пытаясь избежать сильного удовольствия, но я обхватываю руками ее бедра и прижимаю к себе, не заботясь о том, дышу ли вообще в этот момент. Я сосредотачиваю свои усилия на ее клиторе, сводя ее с ума от похоти, когда она начинает громко стонать.

Я знаю, что она близка к этому, поэтому убираю руки с ее бедер и двигаю ими по кругу, чтобы засунуть несколько пальцев в ее дрожащую киску и вдавить один палец в ее тугую дырочку.

Верона вскрикивает: — Да, Лука!

А затем она почти кричит, когда впивается в мои пальцы и лицо, кончая так сильно. Я чувствую, как обе ее дырочки сжимаются чертовски крепко, и мне не терпится наполнить ее своим членом и ощутить все это снова.

Я продолжаю лизать ее, пока она не умоляет меня остановиться. Когда ее ноги в конце концов перестают дрожать, говорю ей: — Я хочу посмотреть, как ты оседлаешь мой член, милая.

Двигаясь вниз по моему телу, она располагается над моим ожидающим членом, который плачет в предвкушении ее киски. Она медленно опускается на меня по всей длине, пока полностью не усаживается. И, черт возьми, это похоже на рай.

— Твоя жадная маленькая киска весь день жаждала моего члена, не так ли?

— Да! — восклицает она.

Верона двигает бедрами, прижимаясь ко мне. Я сжимаю ее бедра до синяков, поднимая свои навстречу ей при каждом падении, и это только усиливает ощущения.

Ее руки ложатся на грудь, и она играет со своими маленькими розовыми сосками, заводя меня еще больше. Мне нравится смотреть, как она играет сама с собой.

— Потрогай для меня свой клитор, милая.

Ее рука движется от груди вниз по животу и между ног. Она прижимается ко мне, трогая себя пальцами, и я не думаю, что когда-либо в своей жизни видел более эротичное зрелище. Я собираюсь навсегда запечатлеть этот образ в своем мозгу.

— Черт возьми, — я шиплю сквозь стиснутые зубы. — Твое тело было создано для греха.

— Как и твое, — стонет она.

Я сжимаю ее бедра, вгоняя свой член все сильнее и сильнее и подводя нас все ближе к пропасти, которой мы оба жаждем.

Жидкое удовольствие разливается по моим венам, когда я откидываю голову на спинку дивана и кончаю сильнее, чем, думаю, когда-либо кончал прежде.

Верона продолжает скакать на мне, гоняясь за собственным оргазмом, пока не кончает на мой член. Она обессиленно падает мне на грудь, а я продолжаю трахать ее красиво и медленно, двигая бедрами в безжалостном ритме, волна за волной удовольствия накатывает на мой член.

Когда мы оба полностью выдыхаемся, я расслабляю ноги и прижимаю ее к себе. Наши грудные клетки быстро поднимаются и опускаются в едином ритме, пока мы оба не сможем перевести дыхание.

— Ты можешь умереть от слишком большого количества оргазмов? — тихо спрашивает она.

Из моей груди вырывается громкий смешок.

— Я не знаю, но это был бы не такой чертовски трудный путь, не так ли?

После этого мы долго лежим на диване, и в конце концов она засыпает на мне. Я не хочу ее передвигать, но и не хочу, чтобы она замерзла посреди ночи. Итак, как можно осторожнее я отодвигаю ее на край дивана, чтобы я мог встать. Затем беру ее на руки и несу в главную спальню.

Я укладываю свою спящую красавицу в постель, и укрываю. А затем делаю то, чего никогда раньше в жизни не делал. Я смотрю, как она спит. Я даже не осознаю, что делаю это, пока меня не пробирает озноб, и я понимаю, что стою там уже несколько минут, просто наблюдая за ней.

И в этот момент на меня обрушивается все это разом, как тонна кирпичей.

Я влюблен в Верону Витале.

Я люблю ее больше всего на этой гребаной планете.

Я бы убил ради нее. Я бы жил ради нее. Но что более важно, если бы до этого дошло, я бы умер за нее.

Теперь она весь мой мир. И я сделаю все возможное, чтобы защитить ее.

Глава 50

Верона

На следующий день в Луке что-то поменялось.

Он не такой, как обычно, он задумчивый, контролирующий себя. Он более сдержанный, тихий. Возможно, он просто все еще устал после прошлой ночи. Я знаю, что я такая же. Эти оргазмы вырубили меня. Буквально. Я даже не помню, как Лука отнес меня в постель прошлой ночью, но, должно быть, он это сделал, потому что этим утром я проснулась в тепле и уюте на огромной кровати под горой одеял.

Позже тем утром, после того как мы оба принимаем душ и переодеваемся, отправляемся в близлежащий небольшой туристический городок. Это наш последний день в Колорадо, и Лука предложил нам держаться подальше от склонов и просто осмотреть достопримечательности.

Я в подавляющем большинстве согласилась с этой идеей, потому что из-за катания на лыжах и езды на нем прошлой ночью мои ноги официально вышли из строя. Мне нужно прийти в себя, и немного легкой ходьбы звучит намного лучше, чем пытаться весь день балансировать на лыжах.

Лука паркует машину и опускает мелочь в счетчик, когда мы выходим на тротуар. Город выглядит так, словно сошел прямо из фильма "Холлмарк". Многочисленные витрины магазинов украшены рождественскими гирляндами, крошечными елками и венками, а на каждом уличном фонаре и вывеске висят украшения. Сейчас только начало ноября, но вид всего праздничного убранства действительно настраивает меня на Рождество.

Первое место, куда мы идем, — это маленькое кафе на углу, чтобы выпить горячего шоколада. День холодный, дует ветер, и горячая жидкость — это как раз то, что мне нужно, чтобы согреться. В Нью-Йорке такие сильные морозы бывают только в декабре или январе, так что я