Удержать мою невесту - Анжела Снайдер

показать мне основы, но я падала, кажется, уже сотню раз, и, боюсь, после сегодняшнего дня на моей заднице еще несколько недель будут синяки. По крайней мере, я еще не ударилась головой. Думаю, это плюс.

Я наблюдаю за своим инструктором, когда он начинает показывать мне новый маневр, который, уже могу сказать, мне никогда не освоить. Питер молод и красив. Он больше похож на серфера, чем на лыжника, со своими светлыми волосами и сверкающими голубыми глазами. Но несмотря на то, что он красив, я положила глаз только на одного мужчину.

Говоря о моем муже, я бросаю взгляд на то, как он наблюдает за нами с Питером с небольшого расстояния. Его очки сдвинуты на макушку, и я вижу, как его серые глаза сверлят дыру в моем инструкторе. Он с самого начала не хотел позволять Питеру учить меня, и теперь я практически вижу, как из его ушей идет пар.

Я хихикаю, зная, что это выводит Луку из себя. Разве это неправильно, что мне безумно нравится, когда мой муж ревнует? Меня заводит то, что он ведет себя как собственник, дикое животное. И я ничего не могу поделать, когда мои бедра автоматически сжимаются вместе.

— Колени врозь, — говорит мне Питер, и я чуть не смеюсь вслух. Если бы он только знал, что творилось у меня в голове.

Теряя концентрацию, я слишком широко расставляю ноги и снова начинаю размахивать руками, в конце концов падая в сотый и один раз за сегодняшний день.

— Ой, — говорю я вслух, внутренне извиняясь перед своей задницей.

— У тебя получается уже лучше! В тот раз ты продержалась намного дольше, не падая, — подбадривает меня Питер, наклоняясь, чтобы помочь мне подняться. — Итак, откуда ты? — Спрашивает Питер, поддерживая светскую беседу, но я вижу по его глазам, что нравлюсь ему. Если бы он только знал, за кем я замужем, — думаю про себя.

— Э-э, я выросла в Нью-Йорке, — начинаю отвечать, но Питер бросается счищать снег с моего лыжного костюма. Я имею в виду, что на этом этапе он уже почти запекся. Его руки начинают с внешней стороны моих бедер и прокладывают путь к моему заду, задерживаясь, возможно, дольше, чем необходимо, на моей заднице.

Лука срывается с лыж быстрее, чем я успеваю моргнуть, и направляется к нам, шлепая ботинками по толстому снегу.

— Ладно, Питер, на сегодня уроков достаточно, — рычит он.

Питер смотрит на него и протестующе говорит: — Но у нас еще есть тридцать минут в запасе, за которые ты уже заплатил.

— Считай это своими чаевыми, — говорит Лука. — Иди помоги одному из других своих клиентов. А я разберусь с этим.

— О'кей, — растягивает слова Питер, прежде чем вручить мне свою визитную карточку. Затем он подмигивает, и говорит: — Не бойся звонить мне, Верона, если захочешь еще каких-нибудь уроков.

Боже мой, у этого парня, должно быть, есть желание умереть, я не могу не думатьоб этом про себя.

— Миссис Витале, — строго поправляет его Лука.

— О, извините миссис Витале, — повторяет Питер, краснея. Он явно не мог разглядеть мое обручальное кольцо под толстыми перчатками на моих руках, так что это не совсем его вина.

Я смотрю, как бедняга катится на лыжах прочь от нас к главному домику, без сомнения задаваясь вопросом, что, черт возьми, он сделал не так.

— Ты мог бы быть с ним повежливее, — говорю я со вздохом.

— И он мог бы держать свои руки подальше от тебя, — парирует Лука.

— Будь осторожен, Лука. Твой зеленоглазый монстр вырывается, — говорю я ему, ухмыляясь.

Он притягивает меня в свои объятия, моя спина прижимается к передней части его твердого тела. Я чувствую, как растущая выпуклость его члена прижимается к моей покрытой синяками заднице, и я задыхаюсь.

— У меня есть еще один монстр, которого я хотел бы тебе показать. Мне так хотелось быть внутри тебя весь день.

Я смеюсь и покачиваю задом, прижимаясь к его возбуждению.

— Может быть, я смогу посмотреть на него позже.

— Определенно, — обещает он.

Поворачивая меня в своих объятиях, он обхватывает мое лицо своими большими ладонями и наклоняется для поцелуя.

— Черт, меня сводило с ума видеть его руки на тебе. Я хотел разорвать его! — заявляет он, кипя от гнева.

— Такой жестокий, — говорю я, прежде чем поцеловать его в губы. — Мне это нравится.

Он ухмыляется.

— Конечно тебе это нравится, — шепчет он, прежде чем его губы прижимаются к моим, и от его настойчивости у меня перехватывает дыхание. — Хочешь уйдем отсюда?

— Я думала, ты никогда не попросишь.

По дороге обратно в дом Лука все еще кипит из-за того, что инструктор прикасался ко мне. Он мертвой хваткой вцепился в руль, костяшки пальцев побелели, предплечья напряжены и вибрируют от гнева. Напряжение во внедорожнике такое сильное, что я могла бы разрезать его ножом.

Когда мы наконец въезжаем на подъездную дорожку, я решаю попытаться немного поднять настроение. Вылезаю и сразу же направляюсь к куче снега. Я быстро леплю самый большой снежок, на который способна, прежде чем прокрасться обратно к внедорожнику.

Лука заворачивает за угол, на его лице написано замешательство.

— Верона, что ты…

Я бросаю снежок, заставляя его замолчать, поскольку он попадает ему прямо в лицо. Ладно, возможно, я переборщила, потому что теперь он покрыт снегом с макушки, лица, плеч и части груди.

Я прикрываю рот, чтобы не выдохнуть, наблюдая, как он медленно вытирает снег со своего лица. Его серые глаза распахиваются, и я вижу в них гнев.

— Беги, — шепчет он.

— Что? — Спрашиваю я, думая, что ослышалась.

— Беги, Верона.

Я даже не думаю дважды, прежде чем броситься бежать по снегу. Но не успеваю далеко уйти, как Лука наступает мне на пятки, преследуя меня. Мои ноги несутся так быстро, как только могут, но Лука быстрее.

Он толкает меня лицом в снег и садится на меня верхом, как дикое животное. Я пытаюсь сориентироваться, когда чувствую спиной холодный воздух. Склонившись над сугробом, я понимаю, что Лука только что стянул с меня штаны, подставляя меня стихии… и ему.

Его кончики пальцев прижимаются к синякам на моей коже, и я вскрикиваю от боли.

— Это больно!

— Ну, сейчас будет еще больнее, — мрачно говорит он, прежде чем опустить руку на мою задницу.

Сочетание синяков и холодного воздуха делает шлепок в десять раз хуже, и я шиплю сквозь стиснутые зубы.

Он хлопает меня по другой ягодице, и я кричу: — Хватит, хватит! Прости!

— Что это было? Ты сожалеешь?

— Да, да, да!

Я чувствую, как кончик его пальца скользит вверх и вниз по всей длине моих складочек.

— Почему, милая, ты мокрая для меня.

Я