Личное удовольствие - Лоуренс Сандерс

Я взвешивала мои возможности в течение некоторого времени. Я знала, что должна сообщить Вилли и Лауре, что случилось с нашим безопасным местом.

Но прежде чем сделать это, я поняла, что мне лучше позвонить в настоящую страховую компанию и застраховать мой великолепный дом. У меня было гадкое предчувствие, что мне осталось жить в нем не так уж и долго.

41

Доктор Черри Ноубл

Вы можете подумать, наверное, что если человек является практикующим психиатром, у которого дни полностью заполнены проблемами пациентов, то такой человек захочет иметь спокойную и безмятежную личную жизнь. На самом деле все совершенно не так. Иногда я думаю, что проблемы даже необходимы, чтобы человек чувствовал себя живым. И если они не находят нас, то мы сами создаем их.

Все, что я знаю, так это то, что мое существование было бы безнадежно пустым, лишенным всяких ощущений, если бы у меня не было дружбы с Чесом Тоддом. Конечно, моя работа удовлетворяла меня на профессиональном уровне, но она не заполняла полностью ни мою душу, ни мой ум, ни мое сердце. Мне требовалось еще кое-что. Подозреваю, у меня была необходимость в личных переживаниях.

Чес спросил моего совета, каким образом он должен вести себя, чтобы помочь своему брату, и как лучше руководить намерениями его племянницы Тани убежать из дому. Это было очень важно для меня, поскольку демонстрировало его веру в мои возможности. А также его желание принять от меня помощь. Это был знак возрастающей между нами близости.

— Чес, — сказала я, — я разделяю твое волнение из-за брата, и мне бы очень хотелось предложить простое и эффективное решение, но я не могу. Некоторые проблемы не решаются, ты знаешь это.

— Не хочу этому верить, — нахмурился он. — Это означает, что я ни черта не могу сделать. Просто должен сидеть и смотреть, как погибает близкий мне человек. Герман говорил мне, что он встречался с тобой.

— В самом деле? — слегка удивилась я. — Да, у нас была одна предварительная встреча. Затем он перезвонил и сказал, что решил не продолжать.

— Вонючая задница, — проговорил Чес угрюмо. — Даже он признает это. Но он совершенно не хочет прилагать никаких усилий, чтобы измениться. Что касается Тани, она сказала, что они с Четом Бэрроу планируют убежать прямо перед началом занятий. Черри, как ты думаешь, мне следует сказать их родителям?

— Да, — ответила я, — обязательно. Я понимаю, что ты чувствуешь себя предателем по отношению к Тане и боишься потерять ее доверие, но все-таки безопасность детей должна быть на первом месте.

— Да, — откликнулся он, — пожалуй, ты права. И, может быть, если я скажу, это убедит их родителей уделять больше внимания своим детям. Надо обдумать это. Ты не сделаешь нам что-нибудь выпить?

— Я сделаю все, о чем ты просишь, — улыбнулась я. — У нас будет для этого прекрасная возможность.

Я приехала к нему, когда дождь лил как из ведра, и казалось, что этому потоку не будет конца. Ветер шумел, деревья пригибались низко к земле, но нам было уютно и тепло, как будто ненастье за окном усиливало наши положительные эмоции.

Я наполнила стаканы, и мы сидели, медленно потягивая коктейль. Единственным освещением комнаты была лампа на письменном столе Чеса. Она высвечивала только середину помещения, оставляя все углы темными. Чес отъехал от светлого пятна и оказался в полной темноте.

— Эй, — запротестовала я, — я не вижу тебя.

— Как раз то, чего я и хотел, — сказал он. — Потому что я должен сделать тебе признание, Черри.

Я ждала.

— Помнишь, я рассказал тебе однажды про женщину по имени Люси, с которой я был помолвлен.

— Да, — ответила я. — Она погибла в автокатастрофе.

— Это все ерунда. Никогда не существовало никакой женщины по имени Люси. Я просто все это выдумал.

— Зачем, Чес?

— Сам не знаю. Может быть, я хотел завоевать твою симпатию. Я в самом деле не знаю, какого черта я навешал тебе лапшу на уши. Просто в тот момент это показалось мне хорошей мыслью.

— А почему сейчас ты мне рассказываешь, что солгал?

Он сделал глубокий вдох:

— Потому что я не хочу никакой лжи между нами. Ничего фальшивого, никаких недомолвок, никакого дерьма.

— Возможно, ты рассказал мне про Люси, чтобы убедить меня в своей привлекательности.

— Возможно, — смущенно произнес он. — В тот момент я не мог рассуждать так логично.

— Чес, а ведь подружку Томми-Муравья в твоей новой книге зовут Люси, не так ли?

Он выкатился в своем кресле на освещенное пространство и пристально взглянул на меня.

Я была готова к любым действиям с его стороны и не собиралась сопротивляться.

— Боже мой! — воскликнул он. — А ведь верно. Но я никогда не проводил никакой взаимосвязи. Что это означает, док?

— Это означает, что ты — Томми-Муравей, который ищет романтического приключения, — засмеялась я.

Он задумчиво смотрел на меня.

— Ты знаешь, а, по-моему, ты попала в точку. Я пишу свою долбанную автобиографию.

— Только она не о твоей жизни, — напомнила ему я, — это о том, как ты хотел бы жить, то есть своеобразный проект автобиографии.

Я по-прежнему говорила легко и беззаботно, но Чес не чувствовал этого. Я увидела, что он начал дрожать.

— Я собирался поженить их, — медленно произнес он, — Томми-Муравья и Люси. Если бы книга удалась, я планировал продолжение. Томми и Люси должны были иметь детишек-муравьев, большую дружную семью. Я что, мечтал сам о себе?

— Только ты можешь ответить, Чес.

Неожиданно он засмеялся:

— Я должен был выбрать более впечатляющее насекомое, чем муравей, в качестве своего второго я.

— Ну, не знаю, — возразила я, — муравьям присущи совершенно необыкновенные качества. Они работают в команде, у них есть строгая иерархия подчинения и жесткое разделение обязанностей, и, вообще, они очень дружны между собой.

— С ума сойти, — откликнулся он, покачивая головой, — Чес-муравей.

— Может быть, я буду Люси? — предложила я.

Он подъехал на своем кресле ко мне и взял меня за руку.

— Ты думаешь, это возможно? — спросил он, глядя мне прямо в глаза. — Только без глупостей сейчас. Все, что я спрашиваю: ты думаешь, это возможно?

— Да, — сказала я, — я думаю, что это возможно.

Он поставил свой стакан на пол и наклонился ко мне. Я тоже отставила свой стакан и потянулась к нему. Это было странное, неловкое, неудобное объятие, полное неуклюжести, но, тем не менее, нам удалось, мы поцеловались.

— Томми, — сказала я, нежно щекоча его шею.

— Люси, — произнес он, и мы рассмеялись.

Я не знаю, как можно определить, что случилось потом. Неккинг или петтинг, все это звучит так старомодно и бессмысленно. Но произошло то, что произошло: двое детей в тайном месте первый раз делали то, что они делали, и открывали новый непостижимый мир только для них двоих. Это было прекрасно! Это было просто прекрасно!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});