Гибель вольтижера - Юлия Александровна Лавряшина

на его помощницу, не сдержавшую усмешку. Почему-то эта девушка вызывала у нее теплые чувства, словно была ее потерянной младшей дочерью и сейчас они проходили период узнавания друг друга. Так и хотелось прижать к груди ее голову…

– Присядем?

Они прошли в зал, где репетировала дрессировщица собачек. Нина Васильевна села на ряд ниже, чтобы повернуться к арене спиной: пуделей и шпицев она недолюбливала. И вообще предпочитала кошек, из-за чего покойная Анна Эдуардовна не ходила к ней в гости. У нее случался неистовый приступ аллергии, даже если Нина Васильевна заглядывала к ней в одежде, хранившей незримые кошачьи следы и шерсть. Поэтому она тщательно умывалась и переодевалась, прежде чем забежать к соседке. Когда на манеже выступали Харитоновы со своими гигантскими кошками, Тараскина заранее выходила из зала. Хорошо, что их номер всегда закрывал второе отделение.

Как раз мысль об этом и не давала покоя Нине Васильевне все последние дни… И она сама уже собиралась обратиться к следователю, хотя ее подозрения могли совершенно не иметь значения. Но все же она выпалила сразу, пока не забыла, ведь ее хваленая память в последнее время стала сбоить.

– Вы знаете, я думаю, что та женщина с лазерной указкой… Ну, вы понимаете, о ком я! Она может быть страстной кошатницей.

Логов отнесся к ее словам всерьез, его лицо сразу стало сосредоточенным:

– И что заставило вас так думать?

Она с облегчением перевела дух: не рассмеялся!

– Дело в том, что Анна Эдуардовна всегда садилась на последний ряд во время представления. Там обычно половина мест пустует… А тут она выскочила в фойе со слезящимися глазами, и нос мгновенно распух – все признаки аллергии. Я не утверждаю, что именно на кошек! У нее, бедолаги, многое могло спровоцировать приступ… Но она сама тогда сказала о кошатнице, которая села где-то рядом.

– И это было именно то место в зрительном зале?

– Мальчик указал туда. Его мама подтвердила, что они сидели чуть ниже, а Гоша вертелся и оборачивался назад. Видимо, убийца не рассчитывала на это. Обычно ведь во время представления все взгляды прикованы к артистам.

– Кошатница, – повторил Логов задумчиво. – Не знаете, у Марты Стасовской есть кошки? Мы, конечно, проверили ее алиби, но чего не бывает?

И добавил, поглядев на девушку:

– Вдруг она в сговоре с врачом?

У Нины Васильевны перехватило дух:

– На столе у Марты, в ее бухгалтерии, стоит фотография серого персидского кота… У него такая пышная шерсть!

– Кот-аллерген, – заметила помощница следователя.

Спросить, как ее зовут, было как-то неудобно, но, к облегчению Нины Васильевны, он сам обратился к ней по имени:

– Саша, загляни потом в бухгалтерию… Ну, ты сообразишь, что делать, – и перевел взгляд своих необыкновенных глаз на Голубеву. – Это хорошая зацепка, спасибо вам.

Она почувствовала, как к щекам прилил жар. Кажется, ей не доводилось так краснеть с юности, и эта горячая волна подхватила ее и мгновенно перенесла в один из дней, случившихся почти полвека назад, когда мальчик, в которого Нина втайне была влюблена, нарисовал под ее окном розу. Просто мелом на асфальте… Наверное, у него не нашлось денег, чтобы купить настоящую, тогда не было заведено давать детям на карманные расходы, а цветок попроще он счел недостойным этой девочки. Неужели она была когда-то прекрасна? Самой не верится…

С трудом вернувшись в нынешнее тело, давно пожухшее, Нина Васильевна проговорила сдержанно, наспех размяв губы, онемевшие от вспомнившегося восторга:

– Я вас от души поблагодарю, когда вы поймаете убийцу Анечки…

Потом, спохватившись, добавила:

– И Миши, конечно.

От Логова это промедление не укрылось. Мило («Нет, не подходящее слово!» – рассердилась она на себя) склонив голову набок, он спросил почти ласково:

– А вы не так уж огорчены его смертью…

– Но ослепила его не я, если вы на это намекаете!

– А у вас не было причин его ненавидеть?

Ей захотелось отвернуться к манежу: лучше на дрессированных собачек смотреть, чем выдерживать этот взгляд, понимающий больше, чем она хочет сказать. Сухие пальцы впились в подлокотник кресла: «Правду и только правду? Но я ведь не на суде… Сам дознается, потом будет считать, будто я мешала ходу расследования. Ну и что? За это не сажают».

И все же она заставила себя произнести:

– Не могу сказать, что я любила Мишу… Он очень непорядочно вел себя по отношению… к некоторым людям.

– К девушкам?

Нина Васильевна кивнула. Показалось, будто Логов смотрит на нее с сочувствием. Неужели понимает, как не хочется ей выдавать тайну, доверенную в минуту отчаяния? Но что, если она покрывает сейчас преступника? Точнее, преступницу…

Выдавила через силу:

– Одна наша девочка была вынуждена сделать аборт. Михаил бросил ее беременную.

– Ее имя? – следователь выбрал нарочито деловой тон, чтобы не создавалось ощущения, будто они сплетничают на завалинке.

– Школьник.

– В смысле? Школьница?!

– Нет-нет, – испугалась Нина Васильевна. – Это фамилия – Школьник. Мира.

Не выказав удивления, Сашка кивнула:

– Мира. Я говорила… вам.

«Между собой они на «ты»? – опешила Голубева. – Но они ведь не… Господи, она же совсем ребенок! Или у них в Следственном комитете просто не соблюдается субординация?»

Так думать было легче…

– Да-да, – вспомнил Логов. – Акробатка. Мира Школьник, значит? О ней нам уже известно, и о ее аборте тоже.

– Споро вы работаете!

Он улыбнулся так, что у Голубевой перехватило дыхание: «Боже, как хорош! Как этой девочке удается с ним работать и не влюбиться? Или уже? Нет! Нет. Она смотрит на него не… не таким взглядом…»

– Стараемся. У Миры прочное алиби. Она никак не могла оказаться в зрительном зале в тот момент, уже готовилась к выходу. А ее мать живет в Екатеринбурге и не приезжала в воскресенье в Москву, это наши оперативники уже установили. Конечно, за Миру могла отомстить и другая женщина… Но ее ближайшая подруга, – он взглянул на помощницу, и та подсказала:

– Любаша.

– Женщина-змея.

– Именно! У нее тоже алиби: она была не одна во время выступления гимнастов. Другие подруги у Миры есть?

Нина Васильевна покачала вытянутой головой:

– Я не знаю. Чаще они проводят время с Любашей, так что…

– Нина Васильевна, а другие девушки… И не только девушки! Могли возжелать мести Мише Венгру?

– Не только девушки? Но ведь мальчик видел женщину?

– Это мог быть переодетый юноша. Вас же не поразит, если я назову Михаила бисексуалом?

– Не поразит, – ответила она с вызовом, который и самой тут же показался смешным, хотя Логов не усмехнулся. – Но тайны такого рода мне неизвестны. Никто из наших артистов мне лично на Венгра не жаловался.

– А