Железный герцог - Евгения Лифантьева

Повезло бывшему пирату и во время взрыва на заставе. И тогда, когда пехота, спешащая вслед за далеко обогнавшими ее вельможами, наткнулась на баррикаду с пушками, а потом подоспевшие кавалеристы начали отжимать северян к реке. Удрени оказался на самом берегу — и тут его удача подсказала ему единственный выход. Здесь ущелье, на дне которого тек Бен, было уже не таким глубоким, как на перевале, а берега — не такими отвесными. Дюжину раз рискуя сорваться и размозжить голову, судорожно цепляясь за самые крошечные выступы, бывший пират спустился по откосу к воде. На его счастье неподалеку от того места, где он затаился в камнях, течение прибило принесенное откуда-то бревно. Дождавшись ночи, Удрени сбросил куртку и сапоги и, привязав себя лямками от заплечного мешка к бревну, и оттолкнул его от берега.

Бен — бурная река, но по весне вода в нем поднимается, скрывая перекаты. Наемнику удалось перебраться на левый берег. Правда, течением его снесло далеко вниз, почти к месту впадения Бена в Альву. Но это было даже лучше — чем дальше от поля битвы, тем меньше риск встретить солдат. А вот надежда на то, что в домах мирных обывателей удастся разжиться деньгами, достаточными на новую одежду и проезд до какого-нибудь морского порта, — гораздо больше. Только надо найти место, где можно отсидеться несколько седьмиц, а то сразу после сражения на дорогах наверняка будут задерживать праздношатающийся люд.

Встреча с Влеком-пьяницей была для бывшего наемника очередной удачей.

Горсти серебра, которое появилось в кармане "господина Бриса" еще в Ааре, хватит, чтобы прожить пару седьмиц, не отказывая себе ни в сидре, ни в еде. А таких людей, как Влек, бывший пират прекрасно знал. Бесхарактерные, живущие только ради выпивки и, если повезет, чтобы переспать с какой-нибудь неразборчивой бабенкой. Они вербовались на пиратские корабли, мечтая о бездельной и разгульной жизни, но до большего, чем драить палубу, умные боцманы таких неудачников не допускали. Слишком уж ленивы и глупы эти бездельники.

Вот и сейчас, услышав про сидр, парень сразу же, забыв о своих ловушках, готов бросить их в воде и скорей-скорей бежать в лавочку за выпивкой.

— Ты это, парень, рыбу-то собери! — приказал бывший наемник. — Карасики твои тоже на закусь неплохо пойдут.

Влек радостно закивал и кинулся вытаскивать оставшиеся "морды". К его удивлению, в каждой билось полдюжины крупных рыб.

— Вот! На жарешку хватит, — кивнул Удрени. — А теперь веди.

Глава 23

Проснулись Генрика и Арчи лишь к вечеру. Они сразу же увидели, что голем переместился к камину.

— Он жив, — ответил на немой вопрос девушки юный маг, — но я чувствую, что с ним что-то не то. Словно его подменили.

— Но почему он молчит? — пробормотала Генрика. — Ведь я же ни в чем не провинилась, я сделала все, что надо.

— Не знаю, — так же тихо ответил мальчик. — Я еще очень многого не знаю. Может, он еще не освоился с новым телом?

— Значит, надо подождать, — согласилась Генрика. — И заняться делами, ведь для всех он умер.

Они быстро привели в порядок лабораторию, уничтожив следы ночной волшбы, и спустились на кухню поесть. Потом Арчи отправился на конюшню — ведь вчера он так и не успел вычистить лошадей после дороги, а Генрика села разбирать отцовские бумаги.

Вскоре неверные отблески закатного солнца сменились тьмою, и девушка была вынуждена зажечь свечи. Так прошло несколько часов. Трещал горящий воск, шелестели листы. Ближе к полуночи Генрика встала из-за стола и подошла к неподвижному голему:

— Я нашла твой дневник. Или, может быть, ты хотел написать роман? Там идет речь о событиях столь давних… Хочешь, я почитаю тебе?

Девушка пододвинула кресло к камину и раскрыла рукопись:

— Слушай! Я не знаю, что нужно делать. И никто не знает. Но, может быть, ты вспомнишь:

"На набережной продавали подснежники, и я купил один букетик, истратив половину имеющихся у меня денег. Я не знал, зачем мне цветы. Я просто шел с подснежниками в руках, думая о наступающей весне.

На мосту Литибор, что напротив храма Тима Прекрасноликого, я увидел Ее — юную женщину, смотревшую на игру солнца в воде. Она была столь изящна и столь неподвижна, что казалась созданной кем-то из великих ваятелей. И имя той скульптуры было Безнадежность.

Звание магмейстера, пусть и недавно полученное, позволяло мне первым обратиться к женщине любого сословия, будь то великосветская дама или простая крестьянка. Я положил подснежники на перила перед Ней и сказал:

— Говорят, у рек, как и у людей, есть души. Но они холодны и коварны, как эти воды.

— Кто вы, юноша? — спросила Она и посмотрела на меня.

Глаза у нее были голубые, словно весеннее небо.

Мне захотелось выглядеть как можно таинственнее, поэтому я ответил:

— Я тот, кого зовут бойцом с ночными страхами.

— Вы хорошо делаете свою работу, — Она слегка нахмурилась, — Бывает, что ночные страхи приходят и посреди солнечного дня".

— Помнишь, отец? Помнишь? — продолжала Генрика. — Конечно, помнишь, ведь в ларце, в котором я нашла рукопись, лежит букет сухих подснежников. Очень старые, почти истлевшие цветы, которые не рассыпаются в прах только благодаря наложенным на них заклинаниям. А это помнишь?

Голем ничего не ответил, по-прежнему оставаясь недвижим.

И девушка вновь зашелестела листами:

"Я ушел от герцога Вильмира, не проработав и месяца. Я больше не мог терпеть. Ведь я видел Ее каждый день — за обедом или когда Она приходила ко мне в библиотеку. Мы беседовали о книгах, но я не мог сосредоточиться ни на одной мысли. Когда я пришел к Ней прощаться, Она впервые взяла меня за руку. Я почти потерял разум от Ее прикосновения, но Ее слова отрезвили меня:

— Есть любовь, милый юноша, но есть и честь. У меня нет претензий к моему мужу, сиятельному герцогу Вильмира, и я не хочу, чтобы его имя… Вы поняли меня?

— Да, госпожа.

После этого дня мы не виделись долгих двадцать лет…"

Генрика хлюпнула носом, но быстро вытерла слезы, чтобы они не закапали старую рукопись.

— Я почти не помню маму, но я ее тоже люблю. Очень! Мне кажется, что она приходит ко мне по ночам. Я говорила тебе, но ты смеялся, ведь ты считаешь, что души, над которыми не проведено нужного обряда, растворяются в небесных потоках…

Голем молчал.

Генрика еще немного посидела в кресле, глядя на отблески пламени на серебре маски, и ушла в свою комнату.

Глава 24

После весеннего дождя освободившееся от туч небо кажется безмерно высоким. Отбушевал ураган, отгремел гром, иссякли острые водяные струи, и прозрачная голубизна так чиста и прозрачна, что в голову невольно приходят сравнения изысканные, словно в балладах, — с драгоценными сапфирами или с горным хрусталем, из которого столичные искусники вырезают подобия речных цветов. Если положить такой хрустальный цветок на дно чаши, то вода в ней приобретает целебные свойства.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});