Крах СССР - Сергей Кара-Мурза

В. Осипов — диссидент-патриот, даже во многом патриот именно советской России. И я читаю его воспоминания с симпатией и горечью — по этой дороге пошли многие наши патриоты, но, в отличие от В. Осипова, уже не смогли остановиться и порвать с главным течением антисоветской мысли. Логика борьбы их затянула необратимо. Воспоминания эти, на мой взгляд, очень поучительны. Не хотелось бы копаться в сознании человека, сильно пострадавшего за свои идеи, но раз уж он сам их предложил для анализа, извлечем урок.

Прежде всего в сознании этого диссидента-патриота «незнание общества, в котором живем», проявилось самым драматическим образом. «Мировоззренчески совместить большевизм с меньшевизмом» — что за каша в голове была у этих элитарных гуманитариев? Ведь между большевиками и меньшевиками существовала мировоззренческая пропасть гораздо более глубокая, чем между большевиками и монархистами, — как могли не понимать этого историки!

В. Осипов, историк, а затем православный интеллектуал, прилагает к советскому идеократическому традиционному обществу крайне евроцентристские критерии так называемого правового общества. «Сажать — если подходить строго, согласно УК РСФСР с комментариями, — было не за что». Как это не за что? При чем здесь УК РСФСР с комментариями?

Ведь В. Осипов прекрасно знает, что он в квазирелигиозном советском государстве был активным еретиком — именно так он себя и представил. Как религиозный человек, он должен понимать, что это значит. Тот факт, что он действовал вопреки канонам и нормам советской «церкви-государства», никак не отменяется тем, что он и сам был привержен советским ценностям и хотел лишь «поправить» это государство. Разве, когда Яна Гуса посылали на костер, кто-то сомневался в том, что он христианин? Нет, он всего лишь был еретиком. Что же ссылаться на УК РСФСР? Тем более в 1999 г., когда сам В. Осипов страдает при виде того, что сделало с СССР основное течение диссидентства. Ведь в 1974 г. для следователей КГБ различия между антисоветскими течениями в диссидентстве были нюансами.

В. Осипов стал издавать в ФРГ и распространять в СССР журнал в то время, когда СССР втягивался в последнюю большую кампанию холодной войны при резком ухудшении соотношения сил. Тогда возникло верное предчувствие, что эту кампанию мы проиграем с тяжелейшими потерями. После 1968 г. западные левые, бывшие ранее союзниками СССР, перешли на сторону его противника. За ними потянулась и наша просвещенная интеллигенция. Резко усилилась на Западе эмиграция «второй волны». И вот некто В. Осипов организует издание журнала «на территории противника». Кто он такой? Человек, только что отсидевший семь лет за антисоветскую деятельность.

Второй арест «вырастал» из первого, и разрывать их в объяснении действий КГБ никак нельзя. Но и причины первого ареста В. Осипов трактует вскользь и очень либерально. Да, участвовал в организации, которая строила идиотские планы террористической деятельности, хотя «терроризм мне претил даже (!) в молодости». Да, «не нашлось твердости» отказаться обсуждать эти глупости. Но ведь действительно не нашлось — что же странного в том, что тебя осудили?

И все это после того, как В. Осипов еще студентом постоянно устраивал демонстративные и, на мой взгляд, нелепые акции. Причем он — историк. Что он хотел сказать своим докладом о комбедах («проводники антикрестьянской политики коммунистической партии»)? Ведь это просто вызов, скандал, замешенный на доктринерстве. Комбеды даже формально просуществовали всего полгода, никакой «политики» они провести не могли и просто бы не успели. Таких «проб и ошибок» было множество и не могло не быть — не приглашали мы тогда Джеффри Сакса как консультанта. Как только «партия увидела», что крестьяне комбедами недовольны, она их упразднила — к чему же вместо разумного исторического анализа сразу выносить на студенческий семинар обвинительное заключение против «политики партии»? Тут есть какая-то болезненная надрывность, диссидентство как призвание.

В 1995 г. я ехал из Вологды в Великий Устюг в одной машине с писателем Л.И. Бородиным. Он тоже был известным диссидентом-патриотом. Человек несгибаемый и цельный, много лет отсидел за свои убеждения и ни разу не поступился ни ими, ни обыденной совестью. Он в машине рассказывал об этом своем опыте. Его много лет «вел» один и тот же следователь КГБ, и время от времени между ними происходили принципиальные беседы.

Л.И. Бородин объяснял следователю, что руководство КПСС ведет дело так, что власть рано или поздно перейдет в руки антисоветских сил, которые в то же время будут радикально антирусскими. И поэтому он, Бородин, и его товарищи считают своим долгом бороться с КПСС. На это следователь ему отвечал так: он и его товарищи, поставленные охранять безопасность СССР, и сами прекрасно видят, что руководство КПСС ведет дело так, что власть рано или поздно перейдет в руки антисоветских сил. Они, работники КГБ, пока не знают, как это можно предотвратить, какова стратегия и тактика противника. Но они наверняка знают, что плотину надо охранять до последнего и если позволить таким, как Бородин, проковырять в плотине дырку для небольшого ручейка, она рухнет гораздо быстрее. Тогда заведомо не хватит времени подготовить новую линию обороны и спасти положение. Поэтому он Бородина, который не прекращает своих попыток проковырять эту дырку, вновь отправляет в очередную ссылку.

Примерно так изложил суть этих бесед Л.И. Бородин, и я восхитился его объективностью. Он рассказал так, будто и в 1995 г. у него не было ясного ответа на вопрос: кто из этих двух патриотов был прав? Мы знаем, что тот следователь КГБ потерпел поражение — и верхушка КПСС, и его высшее начальство сдали страну антисоветским силам. Л.И. Бородин стал уважаемым писателем, главным редактором большого журнала, но, судя по всему, тоже потерпел такое же поражение. Если брать этот случай как чистую модель, в моих глазах принципиально прав был именно следователь. Если не знаешь общего средства спасения, то хотя бы оттягивай момент катастрофы — не позволяй размывать плотину. Может быть, за выигранное тобой время кто-то найдет выход.

Это, конечно, очень краткий и схематичный очерк о диссидентах — так, как мне они виделись с позиций человека, не затронутого антисоветским соблазном. Но все же диссиденты — лишь «дрожжи». Далее попытаемся разобраться в том, как всходила вся антисоветская опара.

Таким образом, «мирное» время для СССР вовсе не было мирным. Против СССР велась война, планировались и проводились военные действия, применялись вполне определенные системы оружия, ими владели специально обученные «части психологической войны», внутри СССР действовала влиятельная «пятая колонна» — но все мы мыслили и вели себя так, будто никакой войны нет и в помине. Могли ли мы не потерпеть поражение? Но главное, и сегодня наше мышление не изменилось. Мы не верим, что война продолжается, и не верим, что она сильно влияла на жизнь СССР во второй половине XX в.

В последней операции холодной войны, когда на сторону противника перешли почти все руководство СССР и влиятельная часть интеллектуальной элиты, им удалось парализовать сознание и волю большинства граждан, молниеносно провести капитуляцию и разоружение СССР, а затем разделить доставшиеся баснословные трофейные ценности. Это уже факт истории, а нам, если хотим выжить как народ, надо из этого факта извлечь урок.

И первым дело надо уяснить простую истину: в цивилизационной войне побежденного противника уничтожают. Уничтожают не мечом, а как самобытную культуру, но при этом большая часть народа угасает, распыляется, исчезает с лица земли. Надеяться на пощаду глупо. Запад в отношениях с побежденным противником следует заветам Н. Макиавелли, который писал в книге «Государь»: «Нет способа надежно овладеть городом иначе, как подвергнув его разрушению. Кто захватит город, с давних пор пользующийся свободой, и пощадит его, того город не пощадит. Там всегда отыщется повод для мятежа во имя свободы и старых порядков, которых не заставят забыть ни время, ни благодеяния новой власти. Что ни делай, как ни старайся, но если не разъединить и не рассеять жителей города, они никогда не забудут ни прежней свободы, ни прежних порядков и при первом удобном случае попытаются их возродить».

Первое, что начали делать с нами победители, это «разъединять и рассеивать жителей нашего города».

Глава 12 КРИЗИС МИРОВОЗЗРЕНИЯ 70-80-х гг.

Крах СССР поражает своей легкостью и внезапностью. И российских обществоведов, и американских советологов мучил вопрос: почему же рухнул брежневский социализм? Ведь не было ни репрессий, ни голода, ни жутких несправедливостей. Как говорится, «жизнь улучшалась»: въезжали в новые квартиры, имели телевизор, ездили отдыхать на юг, мечтали о машине, а то и покупали ее. Почему же люди поверили М. Горбачеву и бросились ломать свой дом? Почему молодой инженер, бросив свое КБ, со счастливыми глазами продавал у метро сигареты? Почему люди без сожаления отказались от системы бесплатного обеспечения жильем — ведь многих ждала бездомность? Это явление требовалось понять.