Крах СССР - Сергей Кара-Мурза

Однако никакого результата, полезного для нашего народа, от работы диссидентов я найти не могу, потому что они очень быстро подчинили всю эту работу целям и задачам врага СССР в холодной войне. И те плоды поражения СССР, которые мы сегодня пожинаем, можно было вполне предвидеть уже в 70-е годы XX в. На совести диссидентов — тяжелейшие страдания огромных масс людей и очень «большая» кровь.

Диссиденты подпиливали главную опору идеократического государства — согласие в признании нескольких священных идей. В число таких идей входили идеи справедливости, братства народов, необходимости выстоять в холодной войне с Западом. Диссиденты, говоря на рациональном, близком интеллигенции языке, соблазнили ее открыто и методично поставить под сомнение все эти идеи. Сам этот вроде бы невинный переход на деле подрывал всю конструкцию советского государства, что в момент смены поколений и в условиях холодной войны имело фатальное значение.

«Шестидесятники», а затем диссиденты «запустили» механизм разрушения легитимности советского строя. Другими словами, механизм подрыва культурной гегемонии всех институтов советского государства и общества. Разумеется, без того, чтобы на сторону противника в холодной войне перешел весь правящий слой (высшая номенклатура КПСС), эффект от диссидентов был бы нулевым — в открытом диалоге никакого шанса на успех диссиденты иметь не могли. Более того, в этих условиях само их внутренне противоречивое движение просто исчезло бы. Так что уже с 70-х годов XX в. его живучесть и успех определялись не только явной поддержкой Запада, но и тайной поддержкой номенклатуры вплоть до ее высших уровней.

При этом, поскольку будущие «архитекторы и прорабы» перестройки ориентировались именно на союз с Западом, режим наибольшего благоприятствования предоставлялся диссидентам-«западникам». Если против них и применялись «репрессии», то к этому обязывал сам жанр политического спектакля и роль диссидентов как «борцов с тоталитаризмом». Не было бы А.Д. Сахарова времен перестройки без его «ссылки» в ужасный город Горький.

Судя по публикациям и выступлениям диссидентов во время перестройки, в большинстве своем они были людьми с очень специфическим, суженным сознанием, в котором мессианская идея борьбы с «империей зла» потеснила, а порой и вообще вытеснила здравый смысл и ценности обычного человека. Поэтому, как бы ни относиться к идеям диссидентов, ни в коем случае нельзя было в 80-е годы XX в. допускать их к власти и тем более делать законодателями в сфере морали и политики. Строго говоря, сам жизненный жанр диссидента этому противопоказан. То, что бригада Горбачева-Яковлева вытащила этих людей на политическую арену, было чревато большими издержками (как это и произошло в драматической форме, например, в Грузии или Таджикистане).

Призрак катастрофы уже потому мы должны были заметить, что идолом у возбужденной антисоветской публики стал академик А.Д. Сахаров — наивный старец. Он всю жизнь «под колпаком», в искусственной обстановке, прокорпел над водородной бомбой, а потом вырвался в воображенный им мир и оказался под таким же «колпаком» иностранной прессы и подсадных диссидентов. И стал вещать с авторитетом пророка: разделить Россию на 50 «нормальных» государств! Немедленно разрешить куплю-продажу земли! Но что он мог знать о земле или о купле-продаже хотя бы картошки — из какого жизненного опыта? Прочтите сегодня, на свежую голову, все его статьи и речи, ведь в них нет и следа тех проблем, которыми живет человек в России. Читаю и думаю: да знал ли он хоть русскую литературу?

Хотя диссидентство было очень разношерстным и изменчивым течением, в нем можно выделить главные направления. Основным из них и по масштабу, и по влиянию являлось направление «западников», которое в конце 80-х годов XX в. и пришло к власти (точнее, было взято властью в качестве прикрытия). Символом и выразителем этого направления был А.Д. Сахаров. Около него находилась другая влиятельная фигура — Е.Г. Боннэр, в чем-то более радикальная и ярко выраженная, но в принципе разделяющая главные установки А.Д. Сахарова.

А.Д. Сахаров, безусловно, был взят как знамя той радикальной антисоветской партией, которая пришла к власти в 1991 г. и с тех пор определяет ход «реформ». В 1994 г., к 73-й годовщине со дня рождения А.Д. Сахарова, Администрация Президента РФ издала брошюру «Слово о Сахарове» [168]. В ней выступления тех, кто собрался на конференцию по случаю такого события. Показателен состав участников: Е.Г. Боннэр, С.А. Ковалев, А.Н. Яковлев, А.В. Козырев, Ю.Ф. Карякин, А.И. Приставкин, С.А. Филатов и др.; открывается брошюра обращением Б.Н. Ельцина.

Вот слова С.А. Филатова, тогда главы администрации президента: «В этом зале собрались те, кто считает себя учениками Андрея Дмитриевича… кто взял на себя тяжкую обязанность реализовать многое из того, о чем Андрею Дмитриевичу мечталось… Тем большая ответственность лежит на нас, на людях, кому выпало сегодня осуществить то, о чем мечтал Андрей Дмитриевич Сахаров… Да помогут нам выполнить эту нелегкую миссию опыт Сахарова, мысли Сахарова, идеи Сахарова и чувства Сахарова».

Учитывая такое редкое признание власти, угрожающий смысл слов о «нелегкой миссии», а также почти религиозный фанатизм, с которым к Сахарову относилась влиятельная часть интеллигенции, надо, наконец, выделить то главное, что «Андрею Дмитриевичу мечталось».

Прежде всего, по своей жизненной философии Сахаров — именно диссидент. Его симпатии распространялись прежде всего на маргиналов, на «меньшинства», атакующие нечто цельное и стабильное (политический порядок, культурное ядро, религию или мораль). Он, например, с одобрением относился к роману Салмана Рушди и с антипатией к гневу мусульман, оскорбленных кощунством этого романа.

Обостренное отношение у него было и к малейшему, даже надуманному или искусственно создаваемому, конфликту меньшинства с целым. Например, важной темой в идеологической антисоветской кампании в 60-е годы XX в. стал пресловутый «государственный антисемитизм» в СССР. А.Д. Сахаров в «Меморандуме» (1968) пишет: «Разве не позор очередной рецидив антисемитизма в кадровой политике (впрочем, в высшей бюрократической элите нашего государства дух мещанского антисемитизма никогда полностью не выветривался после 30-х годов)?» [112].

Напротив, позиция целого или массивной, ядерной части общества вызывает у А.Д. Сахарова явную антипатию. В 1989 г. большую поддержку сепаратистам оказали речи Сахарова, в которых он клеймил «политику великодержавного шовинизма советского государства». В обществе он ценил именно малые группы, которые противопоставляют себя национальному целому и вообще массе людей, живущих обыденной жизнью. Он писал в «Меморандуме» в характерной классовой фразеологии: «Наиболее прогрессивная, интернациональная и самоотверженная часть интеллигенции по существу является частью рабочего класса, а передовая, образованная и интернациональная, наиболее далекая от мещанства часть рабочего класса является одновременно частью интеллигенции».

Переломным стал момент, когда авангард инакомыслящей интеллигенции заключил союз с противником СССР в холодной войне и стал выполнять функции «пятой колонны» внутри советского общества. Эволюция установок этой части антисоветской интеллигенции хорошо прослеживается в текстах А.Д. Сахарова.

В 1968 г. Сахаров мечтает о конвергенции социализма с капитализмом и пишет о войне США в Индокитае: «Во Вьетнаме силы реакции… нарушают все правовые и моральные нормы, совершают вопиющие преступления против человечности. Целый народ приносится в жертву предполагаемой задаче остановки „коммунистического потопа“» [163, с. 17].

В 1975 г. он уже пишет о «героизме американских моряков и летчиков» и упрекает Запад в том, что тот плохо помогал США воевать во Вьетнаме. По его мнению, требовалось вот что: «Политическое давление на СССР с целью не допустить поставок оружия Северному Вьетнаму, своевременная посылка мощного экспедиционного корпуса, привлечение ООН, более эффективная экономическая помощь, привлечение других азиатских и европейских стран… Очень велика ответственность других стран Запада, Японии и стран „третьего мира“, никак не поддержавших своего союзника, оказывающего им огромную помощь в трудной, почти безнадежной попытке противостоять тоталитарной угрозе в Юго-Восточной Азии» [163, с. 131, 132].

Мы видим поворот на 180 градусов, и эти взаимоисключающие «тревоги и надежды» публикуются под одной обложкой.

В 1968 г. Сахаров пишет о СССР: «Как показывает история, при обороне Родины, ее великих социальных и культурных завоеваний наш народ и его вооруженные силы едины и непобедимы» [163, с. 20]. В 1975 г. он пишет «о многих тревожных и трагических фактах современного международного положения, свидетельствующих о существенной слабости и дезорганизованности перед лицом тоталитарного вызова… Единство требует лидера, таким по праву и по тяжелой обязанности является самая мощная в экономическом, технологическом и военном отношении из стран Запада — США» [163, с. 146].