Новая история стран Азии и Африки. XVI–XIX века. Часть 3 - Коллектив авторов

Алжирское государство деев являло собой выборную монархию. Деи, в отличие от янычарских командиров, выбирались без ограничения срока полномочий. Однако выборы в Алжире, как и в других мусульманских странах, не предполагали победы кандидата большинства. По кандидатуре дея требовалось единогласие янычарских ага и пиратских капитанов, причем с 1689 г. дело выдвижения дея перешло от корсаров в руки янычар. Выборы обычно превращались в долгую и нередко фиктивную процедуру, сопровождавшуюся закулисными сделками и подкупами. Если достичь согласия не удавалось, стороны выясняли отношения при помощи оружия. Впрочем, XVIII столетие ознаменовалось стабилизацией дейской власти: из 10 деев, правивших страной в 1710–1798 гг., только трое были убиты в ходе переворотов.

Деи, присвоившие себе в 1711 г. полномочия османских пашей, выступали одновременно в роли главы государства и главы правительства. Свои полномочия они осуществляли вместе с правительственным советом (диваном), в состав которого входило 50–60 человек из числа видных военных, гражданских сановников и представителей мусульманского духовенства. По своему усмотрению дей назначал пять «министров», среди которых важнейшими были посты казначея (хазнаджи), командующего сухопутными силами (ага аль-мехалла) и командующего флотом (укиль аль-хардж), ведавшего также иностранными делами. Этим сановникам помогали руководители канцелярий и секретари. Дей выступал как главный хранитель янычарских традиций. С воцарением в своей резиденции Дженина он уже не принадлежал себе. Как все янычары, он жил отдельно от семьи и навещал собственный дом только раз в неделю. Руководя Алжиром, он из уважения к фикции равенства не получал никаких доходов, кроме жалованья янычара. Однако деи всегда имели обильные побочные доходы, состоявшие из подношений должностных лиц, даров консулов, доли в пиратской добыче или коммерческих предприятиях. По сути дела, деи были заложниками янычарского войска и навязчивый страх за свою жизнь нередко толкал их на немотивированные расправы с возможными заговорщиками.

Территория страны делилась на четыре области (бейлика); три из них управлялись беями, а столичный округ (Дар ас-Султан) являлся личным доменом дея. Бейлики были полуавтономны и состояли из округов во главе с каидами, управлявшими конфедерациями племен и сельских общин. Местное арабо-берберское население было слабо вовлечено в систему управления. Общины и племена пользовались самоуправлением при условии выплаты налогов. Единого государственного аппарата не существовало и управление Алжиром было децентрализовано. Реальная власть деев распространялась на приморскую равнину (1/6 территории страны), тогда как горцы Кабилии и пустынные племена им обычно не подчинялись. Обладая слабым государственным аппаратом и малочисленным войском (несколько тысяч янычар и кулугли), деи и беи все же удерживали в относительном повиновении большую часть населения страны. Это достигалось за счет ловкого использования межплеменных противоречий, контроля за рынками и торговыми путями, взятия заложников. Помощь дейскому правительству оказывали освобожденные от налогов служилые племена (ахль аль-махзен), расселенные в приморье и на окраинах Сахары. Но в целом турки, более интересовавшиеся морскими преимуществами алжирского побережья, чем подчинением самого Алжира, вступали лишь в слабое политическое и культурное взаимодействие с населявшими его народами.

Внешнее положение ослабшего дейского государства в течение всего XVIII столетия оставалось стабильным. Европейские державы и США заставляли деев уважать свои интересы скорее деньгами и подарками, чем военно-морскими кампаниями. Полномасштабное нападение на Алжир позволило себе только правительство Испании: в 1775 г. Карл III организовал крупную экспедицию с целью расширить свои владения в Западном Алжире. Однако испанский десант был окружен под стенами алжирской столицы и полностью разгромлен. Бомбардировки Алжира испанским флотом (1783–1784 гг.) ничего не дали, и в 1786 г. Мадрид вынужден был подписать мирный договор с деем Мухаммедом бен Османом (1766–1791 г.), а через шесть лет сдать алжирцам главный город Западного Алжира – Оран (1792 г.).

Заключение мира с Испанией обернулось для Алжира некоторым возрождением былых пиратских традиций. Алжирские корсары в конце XVIII в. развернули целую серию атак на торговые суда итальянских государств, Пруссии и США. Действуя совместно с английским флотом, алжирцы приняли участие в борьбе против американской торговли в Средиземном море. Однако администрация США, искавшая поддержки в Средиземноморье после успешной войны за независимость, поспешила заключить с Алжиром договор о мире (1795 г.) и обязалась не только поставлять корсарам навигационное оборудование, но и выплатить контрибуцию.

Алжир в предколониальный период

Победы над Испанией и успехи на море, достигнутые алжирцами в конце XVIII в., явно диссонировали с общим упадком страны. В первых десятилетиях XIX в. хозяйство Алжира по-прежнему оставалось полунатуральным. В городах, живших обособленно от села, проживало не более 5–6 % населения, да и в самих городах разные этнические группы проживали в отдельных кварталах, почти не смешиваясь. Ремесло и торговля переживали не лучшие времена: сокращалось число ремесленных мастерских, починкой судов занимались преимущественно европейцы, а все оружие было привозным. Алжирское купечество было представлено еврейскими торговыми домами, осуществлявшими караванную и морскую торговлю. Однако стоимость импорта неизменно превышала стоимость экспорта, и общий торговый баланс Алжира был отрицательным.

В общественной жизни и экономике страны господствовал патриархальный уклад. В племенах сохранялись многие формы патриархальных отношений (кровная месть, племенное покровительство, совместный перегон скота, взаимопомощь сородичей и др.). Большая часть земель находилась в общинном пользовании, и только на побережье и в долинах рек распространялась частная собственность. Государство считалось верховным собственником всех земель, а на их части вело хозяйствование непосредственно. Такие земли в основном были представлены в крупных хозяйствах (латифундиях), обрабатываемых издольщиками. Ненадежность владельческих прав способствовала обращению имущества в хабус – неотчуждаемый фонд религиозных братств или благотворительных учреждений и мечетей.

Слабость алжирского государства и его исключительно выгодное положение в Центральном Средиземноморье все больше привлекали в начале XIX в. внимание европейских держав. Особенно серьезные планы подчинения Алжира зрели во Франции. Наполеон I еще в конце XVIII в. планировал путем захвата Египта и Магриба превратить Средиземноморье во «французское озеро». Однако разгром французского флота англичанами при Абукире (1798 г.) и Трафальгаре (1805 г.) на время отвлек внимание французских военных от Алжира. Поражение Наполеона и реставрация Бурбонов вновь пробудили интерес Парижа к завоеванию алжирской территории. Между тем, Венский конгресс 1814–1815 гг., завершивший наполеоновские войны, так и не выработал единой позиции по борьбе с «варварийским пиратством». В этих условиях каждая держава предпочла самостоятельно требовать привилегии у Алжира, подкрепляя свои требования орудийными залпами.

Несмотря на активность притязаний Запада к Алжиру, успехи такой политики были весьма скромными. Так, в 1815 г. США с трудом заставили дея пересмотреть в свою пользу мирный договор 1795 г. В начале 1816 г. к берегам Северной Африки прибыла англо-голландская эскадра под командованием лорда Эксмауса. Войдя в порт города Алжир, Эксмаус подверг его семичасовой бомбардировке, однако натолкнулся на энергичное сопротивление, и вынужден был удовлетвориться заверениями дея о прекращении корсарства. Действительно, в том же году дей с тем, чтобы лишить европейские державы причин для вторжения, воспретил пиратские нападения и отменил рабство христиан. Оборона Алжира с успехом выдержала и еще одну английскую бомбардировку (1825 г.). Дейский режим в Алжире мог бы просуществовать еще долго, если бы не знаменитый «удар веером», который дей Хусейн нанес по лицу французского консула П. Деваля 29 апреля 1827 г. Наглость Деваля, не раз публично оскорблявшего правителя и вызывавшего его гнев, была хорошо известна в столице Алжира. Тем не менее правительство Карла X использовало этот инцидент для объявления блокады алжирского побережья. Первоначально в Париже планировали привлечь к завоеванию Алжира египетского пашу Мухаммеда Али, но нажим английской дипломатии на Стамбул и Каир свел этот план на нет. Тогда французские власти при деятельной поддержке торговых компаний Марселя начали подготовку к самостоятельному вмешательству в алжирские дела.