Король воронов - Сакавич Нора

Кровь Дрейка забрызгала не только Аарона и стену, но и плотно задернутые шторы на соседнем окне. Тело вместе со скомканными простынями скатилось с дальней стороны кровати и глухо шлепнулось на пол. Вслед за этим раздался металлический стук клюшки, выскользнувшей из безвольных пальцев Аарона. Нил не смотрел на него, не смотрел на Дрейка — не видел вообще ничего и никого, кроме Эндрю.

Эндрю лежал на матрасе лицом вниз, в одной футболке, весь в крови и сплошь в темных пятнах, которые грозили превратиться в страшные кровоподтеки. Он по-прежнему цеплялся за изголовье, словно приклеенный, и при этом смеялся. Подушка заглушала смех, однако Нил все равно его слышал, и от этого звука у Нила подкашивались колени. Он хотел заткнуть уши, чтобы избавиться от пытки, но было поздно: громыхание шагов на лестнице указывало, что на шум бежит Кевин.

Нил кинулся к кровати, залез на нее со стороны Эндрю, ухватился за край простыни и рванул на себя, выдергивая из-под трупа Дрейка. Едва он успел кое-как прикрыть Эндрю окровавленной тканью, как в комнату ворвался Кевин. Много ли успел увидеть Дэй, он не знал — просто не находил в себе смелости оглянуться, но, судя по резкому стуку, Кевин в ужасе отшатнулся и ударился о дверной косяк, а мгновение спустя исчез.

Кевин пулей пронесся вниз по лестнице, лишь чудом умудрившись ничего себе не переломать. Само собой, он спешил за Ники и Лютером. Нил знал, что Кевин вызовет полицию, и мысль о том, что вместе с полицией приедут медики, немного ослабила тугой комок в горле, хотя изнутри его по-прежнему колотило.

— Эндрю, — позвал он — по крайней мере, так ему послышалось. Собственный голос казался чужим. — Эндрю. Эндрю, ты…

Спросить о самочувствии не поворачивался язык — Нил не был настолько жесток. Он лишь хотел попросить Эндрю прекратить смеяться, но при каждой попытке произнести хоть слово к горлу подкатывала тошнота. Нил держался из последних сил, стискивая простыню, которой накрыл Эндрю до самых плеч.

— Что-то вдруг тихо стало, — удивленно заметил Эндрю. Он наконец отпустил изголовье кровати и стал сжимать и разжимать пальцы, словно у него затекли кисти. Потом уперся кулаками в матрас и попытался сесть, но замер на полпути: его снова разобрал смех. — Ой-ой-ой, какая неприятность. Все это мне совсем, совсем не нравится.

Нил чувствовал, как под простыней Эндрю бьет дрожь, однако его тело и разум словно работали на разных частотах. Эндрю издевался над собственной болью, улыбаясь широко и хищно. Нил хотел сказать, чтобы он не двигался, но Эндрю все-таки сел. Простыня грозила соскользнуть с плеч, поэтому Нил запахнул ее поплотнее. Озадаченно взирая на Нила, Эндрю даже не сопротивлялся. Его лицо было перемазано кровью; полузапекшийся бурый подтек из рассеченного виска спускался через всю щеку до самого подбородка.

Поймав взгляд Нила, Эндрю сообщил:

— Кажется, у меня сотрясение. Ну, или новая побочка от таблеток, о которой меня забыли предупредить. Короче, если я на тебя блевану, это не то чтоб нарочно.

Нил подумал, что проиграет первым в войне с собственным желудком.

Все старания Аарона произнести имя брата увенчались лишь сдавленным, невнятным набором звуков, но Эндрю хватило и этого. Эндрю, который все время, что Нил его знал, практически игнорировал существование близнеца, моментально посмотрел на Аарона, высунул руку из-под простыни и жестом подозвал того к себе. Аарон забрался на кровать и протянул руку к брату. Эндрю попытался отодвинуться, но желудок в конце концов не выдержал. Он наклонился вперед — Нил ему в этом помог, — и его вырвало.

— Эндрю… — позвал испуганный Аарон. Он с отчаянием цеплялся за брата, словно боялся, что тот исчезнет, если его отпустить. — Эндрю, я не… Он…

Несколько раз сплюнув, Эндрю попытался отдышаться.

— Тише, тише. Смотри на меня, — сказал он, хотя снова принять вертикальное положение и взглянуть на Аарона ему удалось не сразу. Он дотронулся до окровавленной футболки брата. — Тут все залито. Что он с тобой сделал?

— Это не моя кровь, — пояснил Аарон. — Не моя. Эндрю, он…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Эндрю коснулся виска Аарона, как будто рассчитывал обнаружить там точно такую же рану, как у себя.

— Он тебя тронул?

— Он…

Эндрю больно дернул его за волосы.

— Отвечай. Он тебя тронул?

— Нет, — ответил Аарон.

— Я его убью, — пообещал Эндрю.

— Он уже мертв, — вмешался Нил.

— Теперь понятно, почему стало тихо, — заметил Эндрю, — но я имел в виду не это. О, нам даже не надо никуда идти. Он уже сам сюда идет.

До Нила дошло, что Эндрю говорит о Лютере. На лестнице опять послышался топот — Кевин поднимался явно не один. Казалось, он ведет за собой целую армию, хотя, возможно, в ушах у Нила просто гулко стучало сердце. Он обернулся: в дверном проеме появились Кевин и Ники.

Окинув взглядом залитую кровью комнату, Ники метнулся к кровати, в ужасе воскликнув:

— Господи боже!

— Не надо. — Нил предостерегающе выставил ладони.

Услышав его или просто сообразив, что на кровати места уже нет, Ники подошел ближе и протянул к Эндрю руки. Эндрю хотел отдернуть голову, но из-за тошноты и слабости не успел, и Ники обхватил его лицо ладонями.

— Эндрю, что произошло? — взволнованно спросил он. — Как ты? Господи, сколько кровищи! Ты…

— Ники, — произнес Эндрю, — мне надо поговорить с твоим отцом. У тебя две секунды, чтобы убраться с дороги.

Нил не понял, каким образом Эндрю разглядел Лютера за спиной у Ники, но мужчина в оцепенении стоял на пороге комнаты. Ники перевел взгляд с лица Эндрю на испачканные простыни, потом — на окровавленное тело на полу. Увидев, что стало с Дрейком, Ники болезненно поморщился и издал какой-то нечеловеческий звук. По венам Нила словно растекся яд, а Эндрю лишь засмеялся.

— Раз, — начал он отсчет.

— Ники, отойди, — посоветовал Нил.

Ники убрал руки и тяжело осел на колени перед кроватью. Теперь Эндрю без помех видел Лютера и, хотя знал, что тот уже здесь, притворился удивленным. В следующий миг на его лице расцвел почти восторг. Нил ему поверил бы, если бы Эндрю все так же крепко не держал брата за волосы.

— А, Лютер, — бодро произнес он, — хорошо, что сам пришел. Избавил меня от необходимости спускаться. Слушай, может, по такому случаю расскажешь, как тут оказался Дрейк? Прямо не терпится услышать объяснение. Надеюсь, причина веская.

— Во имя Господа, что здесь… — хрипло начал Лютер.

— Нет, нет, — перебил Эндрю, — даже не спрашивай. Тебе лучше знать. Тебе лучше знать, — со злостью повторил он и хотел податься вперед, но качнулся и не упал лишь благодаря Нилу, который удержал его за плечо. — По всему выходит, я был прав насчет него. Или ты до сих пор считаешь это чудовищным недоразумением? Давай, повтори еще разок, что из-за расшатанной психики я просто не понимаю, что такое настоящая братская любовь. Убеди меня, что такие отношения нормальны.

Ники выглядел так, будто его ударили под дых. Аарон вздрогнул всем телом. Кевин с другого конца комнаты смотрел на Эндрю как на привидение. Сам же Эндрю словно не замечал, какой эффект произвели его слова, и, глядя на Лютера, злобно ухмылялся.

— Кстати о недоразумениях, — продолжал он. — Скажи-ка, я что-то путаю или ты обещал мне поговорить с Кэсс? Уверял, что я буду последним из приемных детей, но, если не ошибаюсь, после моего освобождения из колонии она взяла еще шестерых. Шестерых, Лютер! В математике я не силен, но даже мне кажется, что шесть — это сильно больше, чем ноль. Как по-твоему, сколько из них было дома, когда Дрейк приезжал на побывку? А теперь ты впустил его в свой дом, пустил под одну крышу с родным сыном и с моим братом. И это после всех моих стараний оградить их от него? — Эндрю снова сильно дернул Аарона за волосы, невольно притянув ближе к себе, потом разжал пальцы. — Как только я оклемаюсь, Лютер, я порву тебя на куски. Считай это единственным предупреждением.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Аарон побелел от ужаса.

— Значит, это случалось и раньше… — Он произнес это тихо, точно боялся, что слова обернутся правдой, и уставился на брата так, словно видел впервые в жизни. Эндрю не удостоил его ответным взглядом, и в конце концов Аарон опять перевел глаза на Лютера. — Это уже случалось, и ты об этом знал. Ты знал, что он творит, и все равно привел его.