Король воронов - Сакавич Нора

Лютер нахмурился. Мария на другом конце стола примирительно подняла руки и сказала:

— Давайте поедим. На пустой желудок такие разговоры идут тяжело. Пообедаем и тогда поговорим. А потом всем в награду десерт. Пирог уже в духовке. Яблочный, Николас, твой любимый.

После суровых слов Лютера это предложение перемирия выглядело жалким, однако Ники был готов отчаянно цепляться за любой проблеск надежды. Он кивнул и уткнулся носом в тарелку. За столом какое-то время царила тишина, которую в конце концов нарушил Аарон. Он принялся расспрашивать родственников о неизвестных Нилу местах и людях — очевидно, тех, с кем познакомился восемь лет назад, когда Тильда перевезла его в Колумбию. Тема была нейтральная, поэтому Лютер и Мария с легкостью ее поддержали, а у Ники появилось время успокоиться.

Ближе к концу обеда Эндрю встал и ушел в дом. Лютер отодвинул стул и последовал за ним, чтобы поговорить наедине. Нил слышал их голоса через сетчатую ширму, но слов разобрать не мог. Он напряженно прислушивался, опасаясь стычки, и порывался даже пойти к ним, но понимал, что его появление положит конец разговору. Лютер сказал, что хочет исправить ошибки прошлого, и если он намеревался принести извинения, то Эндрю следовало их выслушать, желал он того или нет.

Видимо, все-таки не желал, догадался Нил, потому что Эндрю постепенно повышал голос. До Нила долетали обрывки слов, однако Мария тоже начала говорить громче, чтобы заглушить их ссору. Нил едва не шикнул на нее, но в этот момент сообразил, что она интересуется у Ники, как проходит игровой сезон. Как бы ни стремился он узнать, о чем говорит Эндрю, еще сильнее ему хотелось, чтобы Ники помирился с матерью, поэтому он не вмешивался и молча сверлил глазами заднюю дверь. Если Лютер закричит от боли, они в любом случае услышат.

Лютер вернулся на террасу один, угрюмый и подавленный, но в остальном невредимый. Эндрю не пришел. Лютер снова сел за стол и сосредоточил внимание на Аароне. Нил ждал возвращения Эндрю, мысленно отсчитывая секунды, а затем и минуты. Скоро подействует очередная таблетка, и гнев Эндрю сменится апатией. Нил дождется этого, а тем временем подумает, на какие вопросы Эндрю захочет получить ответы в обмен на подробности разговора с Лютером.

Мария пошла на кухню проверить пирог и вернулась с довольным лицом.

— Еще пять минут, и будет готово, — сообщила она.

Эндрю все не было. Нил на секунду предположил, что Миньярд мог сесть в машину и уехать, но сообразил, что тот никогда не садится за руль под таблетками. Он просто не мог: возбуждающее действие лекарства делало его слишком нервным, мешало фокусироваться на дороге. В следующее мгновение Нил вспомнил про свою клюшку на кухне и дорогую машину Лютера, припаркованную у дома.

Он встал, и все взгляды тотчас обратились на него, поэтому пришлось сказать:

— Уберу со стола.

— Мы с Кевином поможем. — Аарон многозначительно посмотрел на Ники. — А вы пока поболтайте без нас.

Нил собрал тарелки — быстро, но без лишней суеты, чтобы ничего не разбить. У Кевина одна рука оставалась свободной, поэтому он открыл дверь и вышел первым. Нил поспешил за ним, едва не наступая на пятки. В кухне он сразу же поискал взглядом клюшку и, к вящей радости, обнаружил ее на месте. На смену облегчению, однако, пришли растерянность и тревога: Эндрю тут не было.

— Нил, — окликнул его Ники, когда дверь за Аароном уже почти закрылась. Нил оставил тарелки на столике и выглянул на террасу. — Эндрю там случайно не… — Ники запнулся и перешел на немецкий: — Проследи, чтобы он не расколотил ничего ценного, ладно?

— Как грубо, Николас, — упрекнула его Мария. — Будь добр, говори на языке, который понимают все.

— Я найду Эндрю, — пообещал Нил на английском.

— Нет нужды волноваться, — в спину ему сказала Мария. — Наоборот, то, что он задерживается, — хороший знак. Эндрю вернется, как только поговорит с Дрейком.

У Нила екнуло сердце.

— Что?

— Сегодняшний обед — не совсем наша идея, — пояснил Лютер. — К нам обратился за помощью один из сводных братьев Эндрю. Несколько лет назад они не очень хорошо расстались. Времени с тех пор прошло много, и этот человек опасается, что их отношения с Эндрю безнадежно испорчены. Его рассказ заставил нас задуматься над собственными семейными проблемами, и мы решили друг другу помочь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Слова Лютера звучали в голове Нила неясным гулом, поверх которого накладывался голос Хиггинса, настойчиво просивший Эндрю о помощи. Расследование в отношении Ричарда Спира ничего не дало, сказал тогда коп. Ричард — не тот, кого Хиггинс хотел посадить за решетку; не тот, кого боялись назвать приемные дети Спиров. Хиггинс нашел нового подозреваемого, но Эндрю вышвырнул полицейского из Южной Каролины, едва услыхал имя Дрейка.

— Дрейк, — произнес Нил. — Его фамилия — Спир? Сын Ричарда и Кэсс?

Лютер посмотрел на него с сомнением.

— Эндрю тебе о нем рассказывал?

Хлопнув дверью, Нил метнулся через всю кухню. Эндрю нет уже довольно долго. Либо Дрейк мертв, либо Эндрю в беде. Нил не знал, что его ждет, но встревать в конфликт безоружным не собирался. Ввязываться в драки у него получалось хорошо, а вот побеждать в них — не очень. Тем не менее это вовсе не означало, что он непременно потерпит поражение. Потянув за собой Аарона — тот стоял ближе, чем Кевин, — и схватив клюшку, Нил вылетел в коридор.

— Эй, что за хрень? — возмутился Аарон, однако Нил свирепо на него зашипел.

На лестнице он отпустил Аарона, потому что не мог волочь его за собой и рассчитывать, что тот не будет вопить. Нил даже думал, что Аарон развернется и уйдет, но необъяснимая спешка подстегнула его любопытство. Нил старался шагать по обитым ковролином ступенькам как можно тише, Аарон двигался за ним практически бесшумно. По всей видимости, он провел в этом доме достаточно времени и помнил все скрипучие ступеньки.

На втором этаже были открыты все двери, кроме одной. Где-то в отдалении слышались глухие удары о стену. Нил подергал ручку закрытой двери, обнаружил, что она заперта, и рванулся к следующей — посмотреть, из какого материала она сделана. Выяснил: обычная фанера, облицованная оргалитом, — пробить несложно.

Аарон уже собрался постучать в нее кулаком, но Нил перебросил ему клюшку. Аарон инстинктивно ее поймал. Потратив полсекунды на подготовку, Нил ударил ногой в дверь возле самого замка. Щепки разлетелись во все стороны; он рывком выдернул застрявшую в острых обломках пятку.

— Ебанный в рот… — вырвалось у ошеломленного Аарона, однако Нил со всей силы ударил снова.

На этот раз дверь распахнулась, и он ввалился внутрь. Спотыкаясь, сделал два шага, восстановил равновесие, а когда поднял голову, его глазам открылось побоище.

Дрейк что-то сказал — Нил не понял что. Позже он вспомнит: Дрейк грубо спросил, какого хера они вломились в комнату. В тот момент, однако, голос Дрейка казался ему бессмысленным ревом, или, может, этот звук был грохотом, с которым вокруг Нила рушился его мир.

На то, чтобы осознать происходящее, у него ушла всего секунда, но за эту секунду подробности жуткой картины намертво, неизгладимо впечатались в его память. По лицу Дрейка тянулись кровавые полосы — следы ногтей отчаянно защищавшейся жертвы. Всем своим массивным телом, мускулистым и покрытым татуировками, Дрейк навалился на Эндрю, вжимая его в матрас; одной рукой он давил ему на затылок, уткнув лицом в залитую кровью подушку, другой крепко держал за запястья, пригвожденные к изголовью кровати, так что обескровленные пальцы страшно побелели. Слишком много крови, слишком много обнаженного тела. Понимая, что — что — означает это зрелище, Нил все еще не верил глазам. Но это не помешало ему броситься на Дрейка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Аарон оказался быстрее.

Он пронесся мимо Нила так стремительно, что чуть не сшиб его с ног. Верзила Дрейк мог бы убить обоих даже со спущенными штанами, но, запутавшись в простынях, не успел вовремя вскочить. Дожидаться его Аарон не собирался; он занес клюшку над головой и размахнулся так сильно, что сквозь натянутую сетку просвистел воздух. Головка влетела Дрейку в висок, вдавив глаз, и с влажным хрустом вонзилась в череп.