Ультранормальность. Гештальт-роман - Натан Дубовицкий

Президент неторопливо поднялся со своего кресла, медленно опустил крышку ноутбука и, выйдя из-за стола, подошел к окну, за которым на внутренний двор корпуса падал хлопьями мягкий снег.

– Мы с вами, Александр Григорьевич, работаем уже двадцать четыре года, – произнес Дракон, заложив руки за спину в прочный замок. – Бывало разное. Подводные лодки, Кавказ, Крым. Хорошо поработали! По-настоящему славные были времена. Но я никогда не думал, что оставлю дела в таком состоянии.

Столетов подошел поближе, остановился в двух метрах от рабочего стола президента.

– Есть разные решения.

– Мне тут вспомнилась одна сказка, я ее своей внучке читал на днях, – неожиданно перебил его Дракон. – Царевна-лягушка называется. Ну, вы знаете. Удивительное дело эти сказки, если подумать. Они как бы дают сразу ребенку коды для типовых ситуаций. Почитаешь ребенку на ночь «Репку», а он потом вырастает, и не может свои проблемы решить. Думает, что раз беда, надо всех звать на помощь, в блогах рассказывать, созывать пресс-конференцию, письмо писать президенту. Вы знаете, сколько писем мне присылают в администрацию, когда у людей лампочка в подъезде не горит? Я уточнял тут на днях у Горшевского. В день по сто двадцать приходит, за все время миллион, наверное. А «Царевна-лягушка». как вы думаете, о чем эта сказка?

Столетов задумался ненадолго.

– Взросление. Может, наследование?

– Там самый интересный персонаж не Иван-царевич. Там очень интересный персонаж царь.

Дракон отошел от окна и сел на ту сторону брифинг-панели, с которой он обычно принимает подчиненных. Столетов хотел сесть на противоположную, но для этого время было не подходящим. Тогда он подошел к ближайшему из шкафов, пододвинул один из стульев и сел на него.

– В некотором государстве царь утрачивает власть, и разрабатывает операцию по передаче власти одному из своих детей. То есть это как операция «преемник». Как в двухтысячном и в восьмом году. Сказка говорит, что царь указал всем жениться. И нам рассказывали, что это какое-то царское помешательство, что так поступать нельзя. Но в этом есть свой смысл. Получив указ, дети начинают решать свои проблемы. Они ведь стреляли не кто куда, они ведь прицельно стреляли. Старшего давно уже купили бояре, он метил во двор боярской дочке. Под среднего сына бизнес тоже дочку подложил. Это их ставка. Так царь понял из кого надо делать героя и кому передавать власть, потому что если бы он отдал власть старшему или среднему.

– …страну разорвал бы гражданский конфликт, – закончил Столетов.

– Вы отлично все понимаете, – продолжил Дракон. – Не многим в нашей стране понятно в каком состоянии нахожусь я. Военные, силовики, центристы, правоцентристы, аппаратчики, контрэлиты, эти сумасшедшие на площади. Все они ждут, когда я уйду, чтобы начать рвать то, что я создавал столько лет. Возможно, это самая главная битва для нашей страны – решится, станем мы самостоятельным цивилизационным проектом или так и будем тащиться в обозе – а у меня не осталось ресурсов, чтобы вести войну, ни сил, чтобы все контролировать.

Он пригласил Столетова сесть поближе, и тот переместился на левую сторону брифинг-панели, если смотреть со стороны рабочего стола.

Зазвонил телефон, но Дракон не снял трубку, зато положил рядом с телефоном часы, которые отстегнул от запястья, и которые неизменно носил на левой руке.

– Второй день. Завтра я подпишу указ о введении чрезвычайного положения.

Даже если бы он этого не сделал, чрезвычайное положение вводится автоматически на третий день ситуации, которую правительство не может контролировать. Власть перейдет к МЧС, а значит к совету безопасности страны, вступят в действие протоколы о чрезвычайном положении. Силовики разберутся с ситуацией и установят тот порядок, какой сочтут наиболее прибыльным. А как иначе?

– Мы можем поступить иначе, – произнес Столетов.

– Конкретное предложение?

Александр Григорьевич еле заметно кивнул.

– Я сюда не без боя прорвался, – пояснил он. – Многие не хотели, чтобы этот разговор состоялся. И его смысл в том, что можно все исправить. Мы несколько лет готовили группу, которая должна была перенастроить поле диалога в нашей стране. Мы разрушали дискурс, который выстраивали экономический блок и силовики. Сейчас у них нет аргументов кроме насилия. То, что на улице происходит – это не переворот, это отчаяние. На той неделе рейдеры закрыли второй телеканал в стране, еще раньше прибрали к рукам автозавод. Они не бьются, они готовятся к хаосу, который их ожидают. Они боятся. Сидят и ждут, когда их указом обяжут успокоиться. Но у нас есть фигура, которая не запятнала себя этой возней. Мы его подготовили как раз для этого случая. Стоящие за ним силы пронизывают разные социальные слои, но они аполитичны. И если по тем структурам, что мы создавали на основе нового языка, пойдет политический сигнал, его воспримут как.

Он хотел сказать, как самого Дракона, но промолчал. Да это и так было понятно в этой ситуации.

– За двадцать дней? – уточнил Дракон.

– Да, до выборов двадцать дней, – согласился Столетов. – Но это если выборы проводить штатно. Если вы сложите с себя полномочия досрочно, выборы будут досрочными. в другой день.

– «Досрочными» – это «до срока».

– Это всего лишь фигура речи, – пояснил Столетов. – Мы еще контролируем Конституционный суд, а он постановит назначить «досрочные» выборы на май, и мы все успеем. Постановит считать майские выборы досрочными. Все, что надо сделать – назначить премьер-министра из числа его замов. Максимова снять. Я против него ничего не имею, но он староват уже для всех этих игр и политически нестабен. Предлагаю Зубцова, это наш человек, я с ним это уже обсуждал.

Дракон откинулся на спинку кресла.

– «Считать» – занятное слово, – произнес Дракон. – Когда одно не является другим, мы «считаем» – и проблема решена. Второй президентский срок можно «посчитать» первым, ошибку в назначении можно «посчитать» антиконституционной. беспорядки, которые разрушили весь центр города можно «посчитать» «флуктуацией», верно?

Столетов улыбнулся уголками губ.

– Не вовремя все это, – произнес Дракон. А потом добавил: – К вечеру все подготовьте, я сделаю официальное заявление.

Когда за Столетовым закрылась дверь, ведущая в президентский кабинет, агенты ФСО встали по обе стороны от президентского кабинета. Из силовиков – самая непредвзятая служба, но и ее главу пытались совратить силы, проникшие в спецслужбы, совет безопасности и военные ведомства. Все зная наперед, они не стали обыскивать советника, даже не смотрели в его сторону.

Недолго думая, Столетов направился к ближайшей лестнице, где в это время его уже должна была ждать служебная машина. По ходу дела он включил свой смартфон и набрал номер редактора телеканала «Серебряный Дождь». Сотовая связь не работала, но через Интернет дозвониться пока что не представляло проблемы, особенно если провайдер правительственный.

Первый канал был бы предпочтительнее, чем оппозиционный, у него охват и покрытие больше, но в войне редко что можно получить без потерь. Его закрыли люди из Следственного комитета, ударная сила питерских силовиков, которые уже выходили из тени Дракона и играли в свою игру.

– Антон Ефремович, – уточнил Столетов, лишь только на том конце провода ответили. – Отлично. Вы на месте? Время пришло. Запускайте сюжет про метеорит.

Уже на выходе он столкнулся с Могилевским, ставленником силовиков для плана «А» – мирной победы на выборах. Тот еле заметно кивнул головой в знак приветствия, а его свита ломанулась за ним следом в Сенатский дворец, не узнав Столетова и даже случайно толкнув его. Время таких как он тоже подходило к концу, вместе с эпохой Дракона.

После того как работа основных телеканалов оказалась расстроена, а телекоммуникационная компания «Большой брат» оказалась в затруднительном положении и испытывала большие сложности с обслуживанием клиентов, воцарилось молчание, за которое обществу пришлось платить золотом. Даже случилось немыслимое – спорадически отключали сектора Интернета. Никто ни с кем не мог договориться, а если кто-то и мог предложить модель дружественного будущего, у него не находилось средств донести ее до остальных.

Позже это назвали «кульминационной точкой протеста». На второй день царящего насилия, когда оппозиция уже поняла, что быстрой победы нахрапом не получится, «младоцентрята» не разбегутся, а на большее они сами не способны, в определенный час и минуту по телеканалу «Серебряный Дождь» передали репортаж, словно в области упал метеорит из алмазов.

Все организовали на высшем уровне. Сперва видео, снятое на автомобильный регистратор, деталями походящее на то, что снимали лет двенадцать назад в Челябинске. Потом показали местного аборигена с пропитым лицом, который тряс в руках куски прозрачного минерала и радовался, что ему буквально с неба упал повод вечером напиться. Чем-то он смахивал на одного из тех, кто в прошлом месяце принимал участие в программе «Поле чудес», и потом мелькал в «Хочу стать миллионером». Потом выступил астроном. Он не говорил ничего прямо, рассказал, что да, есть такая теория, исследователь Принстонского университета астроном Марк Кучнер выдвигал ранее теорию о том, что в космосе могут находиться алмазные астероиды. Правда, он не настолько видел небо в алмазах, чтобы признать их существование в нашей конкретной солнечной системе. Но если известные нам астероиды, включая те, что падают на Землю, это осколки некоторой существовавшей в прошлом планеты между Марсом и Юпитером, и если каменные метеориты это осколки ее коры, а железные – ранее жидкого металлического ядра, то, мол, запросто могут быть и алмазные метеориты, так как в земной коре на огромной глубине под большим давлением и без доступа кислорода углерод может принимать форму алмазов, причем достаточно больших.