Три года - Владимир Андреевич Мастеренко

то, что полезной, но…

— Как ваши дела в бригаде? — уже без стеснения посмотрел он на Геннадия. — Может, новое что-нибудь есть, для газеты?

— Новое?.. Нет, вроде ничего особенно нового, — пожал плечами Никитин.

— Рационализация? — добивался Виктор.

— Так, мелочь пока, — проговорил Геннадий, потом вдруг сжал кулак: — Есть одна очень интересная мысль, только…

Журналистская жилка проснулась в Викторе:

— Какая мысль?

Никитин нахмурился:

— Тут не хвалить надо, а бить. Мы бы сейчас такое сделали, если бы…

— Расскажи, это тоже интересно, — продолжал настаивать. Виктор.

— Коротко всё не расскажешь. В общем, думаем мы со сменщиками, у них Спицына бригадир, — ты спрашивал…

Докончить Геннадий не успел. К нему пробилась смуглая девушка с живыми чёрными глазами:

— Товарищ Никитин! Вы куда скрылись? Хотите нам всё сорвать?

— Здравствуйте, Маргарита! — сказал Виктор.

— О, приятель, физкульт-ура! — воскликнула девушка и схватила Геннадия за рукав: — Скорей!.. Выступление с вами?..

Протащив его шага два, Маргарита остановилась и поманила Виктора:

— Вы тоже! У меня к вам важное дело…

Виктор отправился следом. Они подошли к горисполкому. Маргарита распахнула массивную дверь и, указав на спутников, заметила милиционеру:

— Это — со мной!

Милиционер посторонился…

На площадке второго этажа девушка прижала к губам палец и прошептала:

— Теперь — тише…

На цыпочках они вошли в просторную приёмную и по знаку Маргариты опустились в кресла. Из-за двери кабинета доносился мужской голос:

— Завод за заводом проходит по площади… Рабочие, инженеры, техники, как и весь советский народ, полны горячего желания досрочно выполнить послевоенный пятилетний план…

Где Виктор уже слышал этот голос?

— Следом за станкостроителями идут металлурги, обувщики, кирпичники…

Виктор сообразил: по радио. Конечно же, чуть не каждый день он слышит этот голос по радио. И понял, что из кабинета, откуда хорошо должна быть видна площадь, ведётся радиорепортаж о праздничной демонстрации.

Раздалась музыка. Дверь кабинета приоткрылась, и оттуда высунулась взлохмаченная голова:

— Рита! Ну?..

Маргарита потянула Геннадия за рукав:

— Вот он!

Голова кивком пригласила Никитина в кабинет. Дверь захлопнулась, музыка оборвалась, и диктор заговорил снова:

— Сейчас у нашего микрофона выступит…

Маргарита шепнула Виктору:

— Идёмте в другую комнату, там поговорим…

В соседнем кабинете она водрузилась за письменный стол и строго пригласила:

— Садитесь, подсудимый!..

Переждав, пока Виктор усядется, Маргарита тем же тоном продолжала:

— Итак, вам предлагается ответить. Почему вы, как это было условлено, не явились в гости к известному человеку в Чёмске? Больше того — позорно бежали из деревни… Больше того — не изволили даже попрощаться…

Виктор развёл руками:

— Я же объяснял, Маргарита, как получилось. Честное слово, самому неудобно, что так вышло…

Маргарита заметила:

— Суд учтёт ваше чистосердечное раскаяние… Ожидайте приговора…

Она достала блокнот, вырвала из него листок и, написав на нём что-то, протянула Виктору:

— Получите…

Виктор, не понимая, взглянул на записанный на листке адрес.

— Стоп! — спохватилась Маргарита. — Ещё не всё. Верните-ка на минуту.

Схватив листок, она быстро приписала: «Явка строго непременна, в 8.00. Форма парадная. Дамы не обязательны».

— Это — мой адрес, — решив не мучить больше Виктора, разъяснила Маргарита. — В восемь ноль-ноль у меня праздничный бал. Один раз вы уклонились от посещения, больше не выйдет… Правда, приходите, Виктор! Или сейчас придумаете, что куда-нибудь уже приглашены?

— Нет, — качнул головою Виктор, — никуда… Но у вас будут другие гости…

— Вас это не устраивает? — с большим вниманием спросила Маргарита.

— Да не то, — смутился Виктор. — Я же никого не знаю…

— Батюшки! — ужаснулась Маргарита. — Никого! Я значит, стала уже пустым местом… И кроме меня будем ещё один человек — вы его тоже знаете… Придёте?

— Что же, приду.

— «Что же!» — передразнила Маргарита. — Что надо сказать, когда приглашают?

— Спасибо, приду.

— То-то…

В комнату вошёл долговязый нескладный человек — тот самый, что приглашал Геннадия к микрофону. Он бросил мимолётный взгляд на Виктора, молча налил из графина воды, выпил, потом промолвил, глядя куда-то в сторону:

— Рита, ведь есть же правило: посторонним в радиостудию…

Маргарита откинулась вместе со стулом к стене и, покачиваясь, произнесла:

— Во-первых, не совсем посторонний, а товарищ из редакции газеты… Во-вторых, не в студии, а рядом… В-третьих, надо быть вежливее… А в-четвёртых, чего ты, собственно, злишься?..

Долговязый взглянул на потолок:

— Ещё бы минута, — и вся передача вверх тормашками…

— Ах, из-за Никитина? Но ведь нашла?

— Ну, нашла…

— О чём тогда разговор?.. Значит, только из-за Никитина?

— Из-за чего же ещё? — пробурчал долговязый.

— Слава богу, тогда это пройдёт. А то ты такой кислый, нам весь вечер можешь испортить… Знакомьтесь!

— Олег, — назвался долговязый.

— Местный Левитан, — дополнила Маргарита. — От московского отличается возрастом и голосом…

— Знаешь, Маргарита! — вспыхнул Олег.

— Не кипятись, Олежек, — ласково сказала девушка. — Я же не говорю, у кого получается хуже. Я только говорю: голоса не похожи. Ну, ответь, похож твой голос на левитановский?

— Ну… нет, — согласился Олег.

— Вот видишь, не разберёшься, а сердишься, — с укоризной сказала Маргарита.

Когда Олег, ещё немного потоптавшись, вышел, девушка заметила Виктору:

— Тоже ваш старый знакомый. Вы-то его во всяком случае знаете хорошо, — каждое утро ругаете, что спать не даёт… Так что знакомых у вас будет целая куча… Я бегу! Значит, не забывайте — восемь ноль-ноль.

«Пустой процент»

Разговаривая с Маргаритой, Виктор грешил против истины. То, что он попадёт в незнакомую компанию, даже привлекало его. Всегда интересно знакомиться с новыми людьми. Вот только ещё встретились, и пытаешься составить впечатление о каждом исключительно по внешнему виду, потому что первые вежливые фразы о погоде, о том, кто какой предпочитает сорт папирос, может быть, о международном положении ровно ничего не раскрывают в характере собеседника. Но почти всегда внешние впечатления оказываются ошибочными. Когда собираются все, когда веселье налаживается, угрюмый и очень серьёзный с виду человек становится вдруг очень остроумным, причём усиливается это ещё тем, что шутки он произносит, сохраняя свою прежнюю серьёзность. Такие, скрытые по началу, качества обнаруживаешь в каждом новом знакомом, и весь вечер напоминает процесс проявления в фотографии, — сперва в ванночке лежит совершенно чистый лист фотобумаги, постепенно на нём появляются тёмные полосы и точки, а затем как-то сразу на листке вспыхивает изображение — чёткое, ясное, законченное.

Впрочем, так бывает не только с незнакомыми, но и с теми, кого знаешь давно, но лишь по работе. И тогда сюрпризы бывают ещё более поразительными: столько лет знал человека, как вечно занятого и деловитого, и не подозревал даже, что он отличный запевала в хоре…

Нет, Виктора нисколько не смущала перспектива оказаться в незнакомой компании. И нисколько не обижался он на Олега, так негостеприимно отнёсшегося к нему а радиостудии: диктор был на работе, если бы