Тринадцатый апостол. Том I - Алексей Викторович Вязовский

Апостолы удивленно смотрят на меня и, ждут хоть каких-то внятных объяснений, но я лишь продолжаю загадочно улыбаться. Не стоит испытывать на прочность их хрупкую психику и сообщать им, что меня по настоянию бабушки еще в далеком младенчестве крестили в прекрасной церкви Воскресения Христова, что недалеко от станции метро Сокольники. Так что я уже лет шестьдесят, как крещен во имя Отца, Сына и Святого духа. Что впрочем, не помешало мне прожить всю свою сознательную жизнь атеистом. А теперь вот воссоединиться с братьями по вере — чего только в жизни не бывает…

Глава 12

— Как же я ненавижу его, Антония! Его и эти пиры, на которых он никогда не упускает случая унизить меня!

— Терпи, Гай… терпи и продолжай притворяться. Иначе разделишь судьбу своей гордячки матери и своих глупых братьев.

Пожилая матрона тяжело вздохнула и поднялась с кресла, откуда наблюдала за сборами внука. Властным жестом отослала прочь раба, помогавшего ему облачиться в юношескую тогу с цветной каймой. Гай ненавидел ее и мечтал побыстрее надеть взрослую длинную тогу из отбеленного полотна, но Тиберий все медлил и медлил с признанием внука совершеннолетним, словно получал особое удовольствие, мучая его неопределенностью.

Антония, приблизившись, расправила чуть неровную складку на плече внука. Сделала шаг назад и еще раз придирчиво окинула Гая взглядом. Едва заметно поморщилась за его спиной, пока парень рассматривал себя в отполированном до блеска медном зеркале и корчил рожи своему отражению.

Боги, ну почему у ее превосходного сына Германика родилось такое ничтожество?! Ни стати отца, ни красоты матери, ни характера двух великих прадедов — Октавиана Августа и Марка Антония. Даже ума не досталось от деда Марка Агриппы. Дурачок Гай еще и стыдится его из-за безродности Випсаниев — придумал себе, что мать Агриппина родилась от связи Юлии с собственным отцом, императором Августом. Совсем сдурел… И кажется, единственное, что он взял от всех своих предков — это беспутство бабки Юлии. Подумать только — потомок великих мужей Рима пляшет на сцене и шляется ночами по притонам, обрядившись в женское платье и накладные волосы! А когда она застигла его в спальне Друзиллы?! Каким чудовищем нужно быть, чтобы совратить собственную сестру, которой едва исполнилось тринадцать лет?!

Широколобый, с редкими волосами и тощей шеей — он весь был какой-то несуразный, долговязый, с огромными ступнями. А эти безумные глаза на бледном лице? А его дурная привычка корчить рожи перед зеркалом? Вот и сейчас — сделал такое надменное лицо, словно репетирует уже роль императора. Антония отвела раздраженный взгляд от фигуры внука и взмахом руки велела ему уходить. Не хватало еще, чтобы Сеян счел опоздание Гая за отсутствие почтения к нему или проявление гордыни. Сама же почтенная матрона вернулась в кресло и погрузилась в невеселые раздумья…

…Когда много лет назад сивилла из Кум предрекла Антонии, что ее сын и внук станут императорами, материнское сердце не сомневалось — императором будет Германик! А приказ Августа Тиберию усыновить племянника, только утвердил ее безоговорочную веру в предсказание. И ведь даже легионы отказались поначалу признать Тиберия, когда умер Август, и предложили принять верховную власть Германику! Но нет, ее сын был слишком благороден и верен долгу, за что потом и поплатился жизнью. И если уж Ливия извела всех Юлиев, расчищая дорогу к власти своему сыну Тиберию, то стоило ли ждать, что тот потерпит соперника в лице племянника?

Так что сивилла ошиблась насчет сына-императора, ведь то, что Принцепсом может стать другой ее сын — Клавдий, даже смешно принимать в расчет. Этого глупого, болезненного человека природа начав создавать, так увы, и не закончила. И теперь Антонии оставалось надеяться, что следующим императором станет уже один из внуков: или Гемелл — сын ее дочери Ливиллы и покойного сына Тиберия — Друза, или же Гай — сын Германика и Агриппины. Но внуки пока еще слишком молоды, а к власти уже неудержимо рвется Сеян. Долго ли они все проживут при таком регенте, если у него свой собственный наследник имеется — сын Страбон? Это ведь только дурочка Ливилла думает, что раз она спит с Сеяном, тот пощадит ее. Нет… Так же как Ливия извела Юлиев, Сеян изведет Клавдиев. Так что дайте боги здоровья Тиберию и долгих лет жизни!

В последние месяцы до Антонии все чаще стали доходить тревожные слухи, что Сеян готовит заговор против Тиберия. Явных доказательств этого не было — Сеян был достаточно осторожен, но слухи множились и множились, расползаясь по Риму. Антония, конечно, намекнула кому следует, что доказательства будут щедро оплачены, но это все дело не быстрое. А потом еще нужно будет найти надежного человека, который бы донес это до ушей Тиберия. В том, что Рим кишит его осведомителями, она не сомневалась — старый паук хоть и сидит безвылазно на Капри, хоть и делал вид, что всецело доверяет Сеяну, но глаз с него не спускает. И о заговоре, он, конечно, уже знает. Но это не отменяет того, что свою преданность императору им с внуком доказывать все равно придется, если они хотят остаться в живых. Здесь уже нужно выбирать: или дочь, или внуки…

…Хмурый Калигула тем временем, уже вышел из портика римского дома Клавдиев, где они теперь жили с младшей сестрой Юлией Друзиллой под крылом бабки Антонии. Этот большой дом, принадлежавший еще прадеду и завещанный им потом пробабке, стоял на Палатинском холме, рядом с дворцом Августа и воздвигнутым им храмом Аполлона, в портиках которого была библиотека. Сам нынешний глава рода — дядюшка Клавдий — предпочитал жить подальше от римских интриг и суеты, поэтому зимой обитал на вилле под Римом, а на все лето перебирался в Компанию, и практически не появлялся в родовом доме. Но дядя мог себе это позволить — в политику он не лез, к нему оба правителя — и Тиберий, и Сеян — относились с пренебрежением, и даже с презрением. Его вообще никто в Риме не воспринимал всерьез, хоть он и женился по приказу Тиберия на сводной сестре Сеяна — Элии Петине. Недавно у супругов родился ребенок, но и здесь Клавдию не удалось порадовать принцепса еще одним наследником — у пары родилась дочь. Жалкий неудачник…

Во дворе юношу уже ждали