Теософические архивы (сборник) - Елена Блаватская

Главной причиной всех его жизненных трудностей был его брак с Лоренцой Феличиани, которая была орудием в руках иезуитов; и двумя меньшими причинами были его исключительно добрая натура и та слепая доверчивость, которую он проявлял в отношении своих друзей – некоторые из которых стали предателями и его непримиримыми врагами. Никакое из тех преступлений, в которых его обвиняли, не привело к уменьшению его славы и к ухудшению его посмертной репутации; но все это произошло из-за его слабости к недостойной женщине и обладания тайнами природы, которые он не разгласил церкви. Будучи уроженцем Сицилии, Калиостро, естественно, был рожден в римско-католической семье (неважно, какова была их фамилия) и был взят к себе монахами «Кастильонского доброго братства», как нам рассказывают его биографы; таким образом, ради спокойной жизни он должен был внешне исповедовать верования церкви и оказывать ей уважение, поскольку традиционная политика последней всегда определялась лозунгом: «кто не с нами, тот против нас», и она немедленно уничтожала в зародыше своих врагов. И все же, в связи с этим, Калиостро и по сей день обвиняют в том, что он служил иезуитам в качестве шпиона; и это делают масоны, которые должны бы в последнюю очередь возводить подобные обвинения против ученого брата, который преследовался Ватиканом даже в большей степени как масон, чем как оккультист. Если это было так, то почему те же самые иезуиты до сих пор поносят его имя? И если он служил им, то как могло случиться, что он не оправдал возложенных на него надежд, поскольку человек такого бесспорного интеллектуального дарования не мог бы плохо справиться с поставленной задачей или игнорировать приказания тех, кому он служит? Но что же мы видим вместо этого? Калиостро обвиняют в том, что он был самым ловким и удачливым обманщиком и шарлатаном своего века; в том, что он принадлежал к отделению иезуитского ордена в Клермонте во Франции; в том, что он появился (как доказательство его связи с иезуитами) в церковном облачении в Риме. И все же, этот «ловкий обманщик» был подвергнут испытанию и приговорен – усилиями тех же самых иезуитов – к постыдной смерти, которая впоследствии была заменена всего лишь на пожизненное заключение из-за таинственного вмешательства или воздействия, которое было оказано на папу!

Не более ли милосердным и согласным с истиной было бы сказать, что именно его связь с восточной оккультной наукой, его знание многих секретов – губительных для церкви – и вызвало сначала преследования Калиостро иезуитами, и, в конце концов, столь суровые меры со стороны церкви? Именно его чистосердечие, которое делало его слепым по отношению к недостаткам тех, о ком он заботился, заставившее его поверить двум таким мошенникам, как маркиз Аглиато и Оттавио Никастро, и лежит в основе всех тех обвинений во лжи и мошенничестве, которые ныне расточаются в его адрес. И все прегрешения этих двух «героев» – впоследствии казненных за невиданное надувательство и убийство – ныне сваливают на Калиостро. Тем не менее, известно, что он и его жена (в 1770 г.) остались без средств в результате бегства Аглиато со всеми их денежными сбережениями, и были вынуждены просить милостыню во время своего пребывания в Пьемонте и Женеве. Кеннет Макензи убедительно доказал, что Калиостро никогда не принимал участие в политических интригах, – которые являются самой сутью деятельности иезуитов. «Он, безусловно, был совершенно неизвестен в таком своем качестве тем, кто ревностно охранял архивы, связанные с подготовкой Революции, и поэтому представление о нем, как о защитнике революционных принципов, лишено всякого основания». Он был просто оккультист и масон, и как таковой, он пострадал от рук тех, кто, добавляя оскорбления к несправедливости, сначала попытались убить его при помощи пожизненного заключения, а затем распространили слух о том, что он был их презренным агентом. Эта хитроумная затея по своей дьявольской изощренности была вполне достойна своих первоначальных авторов.

Есть в биографиях Калиостро много вех, которые свидетельствуют о том, что он учил восточной доктрине о «принципах» в человеке, о «Боге», заключенном в человеке, – как потенциальности in actu [в действии, лат. ] («высшее я»), – и в каждом живом существе и даже атоме, – как потенциальности in posse [возможности, лат. ], – и что он служил Учителям Общины, которых он не назвал, потому что согласно данному им обету он не мог этого сделать. Доказательством этого является его письмо к новому мистическому, а скорее, разношерстному братству (к ложе) филалетов [любителей истины, греч.]. Филалеты, как это известно всякому масону, были основаны на церемонии в Париже в 1773 году в Loge des Amis Réunis, базирующейся на принципах мартинизма,[127] члены которой специально изучали оккультные науки. Материнская ложа была философской и теософской ложей, и потому Калиостро был прав в своем стремлении очистить ее отпрыска, ложу филалетов. Вот что говорится по этому поводу в «Королевской масонской энциклопедии»:

«15 февраля 1785 года ложа филалетов на торжественном заседании, в присутствии Лавалетта де Ланжа, королевского казначея, банкира Тассина и королевского чиновника Тассиана, открыла братское собрание в Париже… Князья (русские, австрийские, и др.), отцы церкви, советники, рыцари, финансисты, адвокаты, бароны, теософы, каноники, полковники, профессора магии, инженеры, писатели, доктора, купцы, почтмейстеры, герцоги, послы, хирурги, преподаватели языков, судебные исполнители, и, особенно, две лондонские знаменитости – Боасье, оптовый торговец, и Брукс из Лондона – участвовали в этом собрании, а также мосье граф де Калиостро и Месмер, „изобретатель“, – как отзывается о нем Тори,[128] – «учения о магнетизме»! Без сомнения, там собрались весьма достойные люди, способные привести мир в порядок, какого никогда не видела Франция ни до, ни после того!»

Недовольство ложи было вызвано тем, что Калиостро, сперва предложивший взять на себя заботу о ней, отказался от своих предложений, так как «собрание» не приняло постановления о египетском ритуале, а также из-за того, что филалеты не согласились предать огню свои архивы, – что было его sine qua non [непременным, лат. ] условием. Кажется весьма странным, что его ответ этой Ложе рассматривается братом К. Р. Х. Макензи и другими масонами, как исходящий «из иезуитского источника». Сам его стиль является восточным, и никто из европейских масонов – и менее всего, иезуиты – не мог бы написать в подобной манере. Ответ был такой:

«…Неведомый великий магистр истинного масонства бросил свой взор на филалетиан… Тронутый искренностью открытого признания их желаний, он соизволил простереть свою руку над ними, и согласился пролить луч света в темноту их храма. Это есть желание неведомого гроссмейстера, показать им существование единственного Бога – основы их веры; первоначальное достоинство человека; его силы и его предназначение… Показать, что они познают через действия и факты, благодаря свидетельству органов чувств – БОГА, ЧЕЛОВЕКА и промежуточные духовные существа (принципы), находящиеся между ними; всему этому истинное масонство дает символические значения и указывает истинный путь. Пусть же филалеты примут учения этого истинного масонства, подчинятся правилами его высшего руководителя, и примут его постановления. Но прежде всего да будет очищено Святилище, и пусть филалеты знают, что свет может снизойти лишь на Храм Веры (основанной на знании), а не на Храм Скептицизма. Пусть они предадут огню бесполезные и ненужные залежи своих архивов; ибо лишь на руинах Башни Беспорядка может быть воздвигнут этот Храм Истины».

В оккультной фразеологии некоторых оккультистов «Отец, Сын и Ангелы» обозначают сложный символ физического и астро-спиритуального ЧЕЛОВЕКА.[129] Этот термин использует Иоган Георг Гихтель (конец XVII в.), страстный поклонник Бёме, провидца, о котором св. Мартин говорил, что он был женат «на небесной Софии», Божественной Мудрости. Таким образом, становится очевидным, что подразумевал Калиостро, желая показать филалетам на основании их собственных «чувств», упоминая «Бога, человека и промежуточных Духовных существ», которые являются посредниками между Богом (атмой) и Человеком (эго). Не сложнее понять и истинный смысл его слов, в которых он упрекает братьев в своем прощальном письме:

«Мы предложили вам истину; вы пренебрегли ею. Мы предложили ее ради ее самой, и вы отвергли ее из-за любви к формальностям… Можете ли вы возвыситься до (вашего) Бога и самопознания, опираясь на вашего секретаря и собрание?» и т. д.[130]