Дети ночи - Дэн Симмонс

– Слава Богу, что вы уцелели, Кейт! – воскликнул он, поправляя очки и вертя в руках принесенный букет цветов. – Слава Богу, что вы живы!

Кейт приложила ладонь к толстому слою бинтов на правом виске. От этого вроде предметы в палате не так плясали перед глазами.

– Кен, что случилось? – Она с удивлением отметила, что собственный голос уже не кажется ей чужим.

Он так и застыл у вазы, в которую собирался поставить цветы.

– Что случилось, Кен? Ведь что-то еще было. Скажите. Пожалуйста.

Моберли обмяк. Он придвинул кресло и рухнул в него. Когда он начал говорить, на глазах у него за стеклами очков выступили слезы.

– Кейт, кто-то вломился в лабораторию в тот же вечер, когда… в тот же вечер. Они устроили погром в биолаборатории, сорвали печати, сожгли бумаги, разбили компьютеры, украли дискеты…

Кейт продолжала слушать. Только из-за оборудования и программ он не стал бы плакать.

– Чандра… – Его голос прервался.

– Они убили ее, – сказала Кейт. Это не было вопросом.

Моберли кивнул и снял очки.

– ФБР… Ох, Кейт, простите ради Бога. Врач и психолог сказали, что вам пока не нужно об этом говорить, а…

– Кого еще? – спросила Кейт, положив ладонь на его

руку.

Моберли судорожно вздохнул.

– Чарли Тейта. Они с Сьюзен еще работали, когда налетчики проникли туда, миновав охрану.

– Что с культурами вируса Д? С образцами крови Джошуа? – спросила Кейт, поморщившись от боли, которую ей по-прежнему причинял звук «дж».

– Уничтожены, – ответил Моберли. – ФБР считает, что их спустили в канализацию еще до поджога.

– А клонированные копии? – Глаза Кейт закрылись, и она увидела Сьюзен Маккей Чандру, склонившуюся над окуляром электронного микроскопа, и Чарли Тейта, со смехом рассказывающего что-то у нее за спиной. – Они добрались до клонированных копий в лаборатории шестого класса?

– Пропало все, – ответил Моберли. – Ни у кого и мысли не было отсылать куда-то культуры на этом этапе. Если бы я только… – Он умолк и коснулся кончиками пальцев здоровой руки Кейт. – Простите, Кейт. Вам и так пришлось столько пережить, а от всего этого вам станет еще хуже. Постарайтесь ни о чем не думать и выздоравливайте. ФБР найдет этих людей… кто бы они ни были, ФБР их разыщет…

– Нет, – прошептала она.

– Вы о чем? – Моберли придвинул к кровати кресло, ножки которого проскрежетали по кафельному полу. – О чем вы, Кейт?

Но она закрыла глаза и сделала вид, что впала в беспамятство.

Пришли и ушли сотрудники ФБР, заглянули два врача, человек десять друзей и сослуживцев навестили Кейт и сидели у нее, пока всех не выгнала рыжая медсестра. И лишь отец О’Рурк оставался в палате, когда последние лучи сентябрьского солнца окрасили оранжевым цветом восточную стену. Кейт открыла глаза и посмотрела на священника. Он стоял возле окна, опершись на радиатор, и, казалось, был погружен в размышления. Низкие лучи предзакатного солнца проходили вдоль каньона и падали на западное крыло больницы. Еще не было семи, но в больнице стояла тишина воскресного вечера.

– Мистер О’Рурк, – окликнула Кейт. Священник отошел от окна и сел в кресло рядом с кроватью.

– Вы сделаете для меня кое-что? – шепотом спросила Кейт.

– Да.

– Помогите мне найти тех, кто убил Тома и Джули… Почерневшие тела, отслаивающаяся чешуйками плоть,

напоминающая поверхность обугленного бревна. Их тела от огня съежились, стали меньше. Ломкие руки, застывшие в боксерском жесте. Сверкание зубов в безгубой улыбке.

– Да, – сказал О’Рурк.

– Но не только, – прошептала Кейт, хватая его здоровой рукой за рукав свитера. – Помогите мне найти Джошуа.

Она почувствовала его колебания.

– Нет, – сказала она уже не шепотом, но не срываясь на истерические нотки. – Сгоревший ребенок не Джош… слишком большой. Поверьте. Поможете найти?

Священник раздумывал лишь несколько секунд, затем пожал ее руку.

– Да, – ответил он. А потом, когда солнечный свет внезапно пропал на восточной стене и за окном сразу стемнело, добавил: – Да, помогу.

Кейт заснула, по-прежнему сжимая в пальцах рукав его свитера.

Глава 20

Из больницы Кейт вышла в понедельник, 30 сентября, хотя голова все еще сильно болела, левая рука оставалась в гипсе, а врачи просили ее задержаться хотя бы на сутки. Она чувствовала, что не может позволить себе провести еще двадцать четыре часа в постели.

Поскольку несгоревшая часть дома пропахла дымом и была подпорчена водой и Кейт ни при каких обстоятельствах не хотелось туда возвращаться, она сняла номер в отеле «Харвест-Хаус», неподалеку от ЦКЗ. О’Рурк и кое-кто из друзей принесли одежду из не затронутой огнем спальни, а секретарша Арлин купила несколько новых вещей. Кейт оделась в новое.

Останки Джули Стрикленд после вскрытия и опознания отправили в Милуоки, на ее родину. Кейт разговаривала по телефону с родителями Джули в понедельник вечером и после этого примерно час пролежала в темноте у себя в номере. Ей хотелось плакать, ей нужно было поплакать, но она не могла это сделать.

Тело Тома кремировали во вторник, 1 октября. Когда-то он говорил друзьям о своем желании, чтобы его пепел развеяли над Континентальным Водоразделом в центре штата, и после недолгой церемонии в боулдерском крематории караван из почти сорока машин, в основном вездеходов, отправился в сторону Буэна-Виста – исполнять его волю. Кейт чувствовала себя недостаточно хорошо, чтобы поехать вместе со всеми. Отец О’Рурк отвез ее в отель. Ее продолжали навещать агенты ФБР – они пытались вытянуть все новые и новые подробности. Будто поверив ее рассказу о людях в черном, возможно румынах, по неизвестным причинам стремившихся похитить румынского сироту, они пообещали Кейт, что все пограничные контрольно-пропускные пункты будут предупреждены. Единственное, чего они не смогли ей объяснить, – о ком будут предупреждены эти самые пункты. Во вторник вечером Кейт разговаривала с Моберли по телефону и от него узнала, что тело Чандры отправили мужу и семье в Атланту. Он поведал ей и некоторые подробности о похоронах Чарли Тейта в Денвере.

– Как оказалось, Чарли был страстным астрономом-любителем, – говорил Моберли тихим голосом. – В воскресенье вечером я ходил на церемонию прощания в планетарий при Денверском историческом музее. Вся церемония – с короткими речами друзей и священника унитаристской церкви – проходила в демонстрационном зале, и вверху горели лишь созвездия. Когда надгробные речи закончились, на небе вдруг зажглась яркая звезда. Вдова Чарли – вы ведь помните Донну, Кейт? – так вот, Донна встала и объяснила, что свет этой звезды шел до Земли сорок два года – начиная с 1949-го, когда родился Чарли… возможно, даже со дня его рождения… и дошел только на этой неделе. В общем, звезда становилась все ярче и ярче, пока купол не окрасился в такой нежный молочный цвет… знаете, как бывает перед рассветом… и мы выходили при этом восхитительном свете. А надгробный камень… да, эпитафия очень трогательная.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});