Девушка по имени Судьба - Гуиллермо Гланк

— Там тоже все в порядке! — подмигнул ему Августо. — Сегодня иду к ним на ужин.

Лусия ни от кого не скрывала, что влюблена в Августо и хочет выйти за него замуж. Такая откровенность пугала Марию и шокировала даже многоопытную Викторию. Но Гонсало, как всегда, был на стороне дочери. Более того, он считал Августо вполне подходящей партией для Лусии.

Марии же, наоборот, этот парень активно не нравился.

— В нем есть что-то неприятное. Какая-то холодность и надменность, — поделилась она своими впечатлениями с Викторией.

— Не говори только этого Лусии, — посоветовала Виктория. — А то опять поссоритесь.

— Но не могу же я быть равнодушной, когда речь идет о судьбе моей дочери. Августо ей не подходит!

— Папа то же самое говорил о твоем избраннике напомнила сестре Виктория.

— Но я желаю Лусии добра!

— Вот-вот. Папа тоже желал нам добра. А что из этого вышло? Не мешай событиям развиваться естественно. И пусть Лусия сама разберется, кто ей по сердцу.

Мария тем не менее высказала свои опасения дочери, но это лишь еще больше отдалило от нее Лусию. То есть все получилось так, как и предсказывала Виктория.

Лусия попросту игнорировала мать, вела себя так, будто Марии вовсе не было в доме, зато с теткой у них установились весьма доверительные отношения. Виктория не прерывала племянницу, когда та говорила о своих чувствах к Августо, и с пониманием отнеслась к желанию Лусии обновить гардероб.

— Я хочу сделать девочкам приятное, — сообщила Виктория сестре. — Завтра мы пойдем выбирать ткани для новых платьев. Все расходы беру на себя.

Камила, до той поры не бывавшая в роскошных магазинах, смотрела на обилие тканей и ничего не могла выбрать — глаза разбегались.

Лусия же оказалась слишком привередливой: ей хотелось буквально ослепить Августо новым нарядом, а все предложенные ткани были обычными шелками, хоть и очень дорогими.

Виктория, хорошо понимая состояние обеих девушек, помогала им советами и потому вовремя не заметила Розалинду, с которой совсем недавно содержала таверну.

— Виктория! Привет! — хлопнула ее по плечу Розалинда. — Какая неожиданность!

Камила и Лусия удивленно взглянула на эту столь бесцеремонную и вульгарную особу. Но еще больше удивило их поведение Виктории, которая вдруг залепетала каким-то неестественным голосом.

— Это… Это… Августина. Августина Флорес, — указала она рукой на Розалинду, и та изумленно вытаращила глаза. — Мы с ней когда-то жили рядом. Так ведь, Августина?

— Д-да… — не сразу ответила та.

— А это моя дочь Камила и моя племянница Лусия, — представила девушек Виктория.

— Что ты говоришь! — оживилась вдруг Розалинда. — Это твоя дочь? Хотя, конечно, прошло столько лет… Как тебе живется, Виктория? Наверное, неплохо, раз ты ходишь по дорогим магазинам.

— Да, неплохо. И у тебя, вероятно, достает средств посещать такие магазины?

— Ну что ты! Зашли с подругой просто поглазеть, — пояснила Розалинда. — На моем заведении не больно-то разживешься. Ты же знаешь это не хуже меня. Ах, да… — она запнулась, но Виктория пришла ей на выручку:

— Нет, отчего же, я хорошо помню твою гостиницу, хоть это и было очень давно. Представляешь, Камила, Августина знала твоего отца!

— Правда? Моего папу?!

Взглянув на Камилу, Розалинда всею душой пожалела эту девочку и принялась на все лады нахваливать ее гипотетического отца:

— Умный, красивый, благородный! Словом, большой человек был. Конечно, я очень хорошо его знала… Да и тебя я держала на руках, когда ты была совсем цыпленком.

Она так увлеклась, что Виктории опять пришлось вмешаться:

— Извини, Августина, нас ждет продавец. Всего тебе доброго.

— И тебе того же могу пожелать, — плутовато усмехнулась Розалинда. — Приятно было повидаться. Авось еще как-нибудь свидимся!

— Это… ваша знакомая? — брезгливо поморщилась Лусия, когда Розалинда и ее подруга вышли из магазина. — Даже не верится!

Виктория принялась объяснять племяннице, что жизнь сводила ее с разными людьми, а Камила тем временем пошла вслед за Розалиндой, надеясь подробнее расспросить ее об отце.

Пока она соображала, как лучше подступиться к Розалинде, та громко, на всю улицу, расхохоталась:

— Ты слыхала, какое имечко она мне придумала — Августина Флорес! Смехота!

— Я не сразу поняла, что произошло, — сказала приятельница Розалинды. — А потом все боялась, что ты проболтаешься. Хорошо, хоть я стояла в стороне, а то бы точно что-нибудь ляпнула. Это ж с ума сойти! От подстилки в борделе — до такой сеньоры! Ну и Виктория! Ни следа от той женщины, к которой мужики выстраивались в очередь!

У Камилы при этих словах потемнело в глазах, но она заставила себя идти следом за женщинами и слушать их.

— Мне жалко было ее дочку, — вздохнула Розалинда. — Представляешь, если б девочка узнала, сколько мужиков прошло через Викторию!

— А сколько бутылок было выпито! — добавила приятельница. — Тут с Викторией никто не смог бы тягаться…

Камила почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног, и, боясь упасть, прислонилась к какой- то витрине.

В таком положении она простояла до тех пор, пока ее не нашли Виктория и Лусия.

— Что с тобой? Ты нас напугала, — бросилась к ней Виктория. — Почему ты ушла из магазина? Тебе плохо?

— Да, — слабым голосом ответила Камила. — Мне вдруг стало плохо, и я вышла на воздух.

Никогда еще Мария не чувствовала себя такой одинокой, как теперь, хотя рядом с нею и находились муж, дочь, сестра. Но все они смотрели на нее, как на чужую, и она отчаялась пробиться к их сердцам.

Гонсало, правда, предпринимал попытки заговорить с женой, отвлечь ее на какие-то семейные проблемы, однако Мария сказала, что никогда не простит ему подлости, допущенной по отношению к Асунсьон.

Но был в этом доме еще один человек, который страдал, Камила. Мария видела, как переживает дочь Виктории, как силится понять собственную мать, как жалеет Асунсьон. Она многое бы дала, чтобы помочь этой доброй и чистой девочке, но та сама все видела, что происходит в семье.

Вот и сегодня Камила пришла из магазина чем-то расстроенной, и даже к обеду не вышла— заболела.

Мария пошла к ней в комнату — справиться о здоровье и по возможности приободрить племянницу, приласкать ее.

— Может, все-таки надо вызвать врача? — спросила она у Камилы, но та внезапно разрыдалась, уронив голову Марии на грудь.

Мария дала ей выплакаться, а потом осторожно спросила:

— Тебя что-то мучает? Доверься мне. Может, я сумею тебе помочь.