Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И на всякий случай решил пока не посвящать Маришку в обстоятельства собственного сна, который, как назло, запомнил во всех красочных подробностях.
— Слушай, — помолчав, сказала она. — Давай сегодня никуда не пойдем.
— Почему? — удивился я. И, не дожидаясь ответа, возразил: — Да нет, невозможно. У меня на сегодня стрелок забито — больше, чем в часах с секундомером.
— Я боюсь, — призналась Маришка и сильнее прижалась ко мне.
— Да чего, глупая? Назови хоть одну рациональную причину.
Маришка подумала с минуту и назвала целых шесть причин.
— Пустословие — я. Ложь — уборщица. Равнодушие — писатель. Прелюбодеяние — ладно, замнем… Зависть, воровство — я и снова я. — Тяжелые слова срывались с ее губ, как пункты обвинения. — И цвета: фиолетовый, синий, голубой, зеленый, желтый, оранжевый. Разве не видишь? Нас как будто провели по радуге задом наперед. Остался только красный. Убийство.
Могла бы не напоминать! Календарик на первый год новой, самаритянской эры и так стоит перед глазами как впечатанный.
Произнес про себя: «Фазан сидит где знать желает охотник…» Каждый? В самом деле, пугающее совпадение.
Незваные мурашки пробежали по спине от левого плеча к правому.
— Ты чего дрожишь?
— Я не дрожу, я думаю.
— О чем?
— Неужели так будет? — Чтобы лучше мечталось, я закрыл глаза. — Неужели скоро ничего тайного не останется? Одно явное. И… не мы, конечно, но, допустим, наши дети уже смогут по внешнему виду преступника легко восстановить картину преступления? Определить степень вины.
— Ну, наши-то вряд ли, — усомнилась Маришка, и я мысленно похвалил себя за то, что так ловко увел разговор в сторону от мрачной темы. — Вот Пашкины… У них что-то такое должно быть в генах по определению заложено.
Я усмехнулся, вспомнив, как «наш человек з в милиции» уже и трубку к уху поднести не может без помощи секретарши, и поделился соображениями:
— Он, кстати, сильно продвинулся в этом плане. В смысле будущих детей.
— Не он один… — загадочно произнесла Маришка. И повторила, наверное, для тупых: — Не он один…
— То есть? — Я почувствовал себя тупым в квадрате. В эдаком двумерном, приплюснутом кубе.
— Через неделю спроси, — посоветовала она, чем ввергла меня в состояние окончательного недоумения.
— А… — открыл рот я.
Но Маришка уже перегнулась через край кровати, отыскивая тапочки…
Очередное воспоминание подкараулило меня, когда я, склонившись над раковиной в ванной, разглядывал себя в зеркало. И застигло врасплох: с бритвой в правой руке и с перемазанным белой пеной подбородком.
Такое уже было, вспомнил я. Давно. Нe на заре, как это принято говорить, наших отношений, но и не многим позже. Скажем, в первые минуты после рассвета.
Маришка тогда тоже проснулась в слезах. И не одна… Мы проснулись посреди ночи оба — не сговариваясь, одновременно, с одинаковыми мокрыми полосками на щеках. Именно этот случай имела в виду Маришка, когда пару дней назад сказала, что не помнит, чтобы я плакал раньше. Кроме одного раза…
Мы лежали рядом в темноте и спрашивали друг друга. Ты чего? А ты чего? Ну ладно, сдалась первой Маришка, мне вдруг стало так страшно, оттого что…
Оказалось, даже полная тоскливой нежности мысль, проникшая в наши сны. была одна на двоих. Пессимистическая установка на неудачу. Вдолбленная уверенность, что за все в жизни надо платить. Желательно заранее. А в идеале — только платить и ничего не требовать взамен.
В общем, оба мы опасались, что ТАК ХОРОШО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ДОЛГО!
Однако ведь смогло…
Я ободряюще улыбнулся отражению в зеркале, такая у него была глуповатая растерянная физиономия. Мой двойник ответно дернул щекой и вскрикнул от слабой, но неожиданной боли. Слишком уж острые стали выпускать бритвы: моргнешь не вовремя — останешься без уха.
Одинокая красная капелька лениво выглянула из свежего пореза, коротко разбежалась вниз по щеке и плюхнулась точно в сток раковины. Кап!
Я поморщился и закончил бритье, не отвлекаясь на посторонние мысли.
В четверг, на обратном пути после утомительной «покаянной» поездки к Маришке на работу, мы попросили Пашку притормозить у ближайшего к дому супермаркета. Пашка с радостью притормозил и начал посапывать, уронив многострадальную голову на баранку, раньше чем мы успели выйти из машины. Сказывалась бессонная ночь, выпитое «Клинское» и прочие мероприятия.
Из магазина мы вышли спинами вперед, невидимые из-за горы пакетов с продуктами. Наверное, кому-нибудь со стороны могло бы показаться, что мы таким образом готовимся пережить длительную осаду. На самом деле примерно так оно и было.
На работе Маришке дали две педели отдыха, причем с сохранением содержания. Впрочем, насчет сохранения я не вполне уверен, может, он просто «спаси и сохрани» бормотал, Геннадий свет Андреевич, только очень неразборчиво. Он бы и на месяц ее отпустил без вопросов, их не по фигуре пугливый директор. Хорошо еще, в обморок не грохнулся, когда Маришка решительным жестом швырнула на стол свое сомбреро. А то откачивай его потом. На такую тушу нашатыря нужно как минимум поллитра.
Фрайденталь, когда его отыскали, оказался смелее. Даже пошутил невесело: «Жаль, я-то думал, вы — русалка…»
В общем, общаться после такого ни с кем не хотелось, особенно Маришке. Даже с незнакомым человеком. Даже в очереди за хлебом. Не за себя неспокойно — за окружающих. Мало ли… Не хотелось заражать кого попало непонятно чем. Не станешь же по улице таскаться в марлевой повязке. Да и поможет ли?
Так что все время со второй половины четверга по воскресный полдень я никаких личных контактов ни с кем не имел. Кроме, разумеется, Маришки, с которой мы и так в одной лодке. «Инфекция к инфекции», как тактично выразилась она.
Все примечательные случаи бесконтактного общения с внешним миром свелись за этот период к двум телефонным звонкам и одному письму, доставленному электронным почтальоном.
Признаться, письмо меня особенно позабавило. Оно пришло ночью в пятницу — так поздно, что, скорее, это была уже суббота.
Я как раз закончил рисовать баннеры для одного мелкого заказчика (да и баннеры были не ахти какие крупные, так, кнопки, а не баннеры) и завел модем, чтобы перегнать файлы на нужный сервер. Но прежде чем запустить процесс, бросил быстрый извиняющийся взгляд в сторону покинутого супружеского ложа.
— Аплоад? — понимающе донеслось из-под приподнявшегося домиком одеяла.
Я, наверное, покраснел — не от кровожадных мыслей, а от мгновенной вспышки раскаяния — и пообещал шепотом:
— Я недолго. Ты спи пока.
Однако, покончив с заказом, я не сразу отключил модем. Сперва проверил почту, в которой, кстати, на первый взгляд не обнаружил ничего, кроме безадресной навязчивой рекламы. Четверо из почти двух десятков анонимных авторов предлагали мне быстро и радикально похудеть, сбросить лишние фунты, двое — наоборот, увеличить отдельные части тела. Еще человек десять в одних и тех же выражениях расхваливали собственного сочинения методику, позволяющую за два месяца стать миллионером — не подозревая, наивные, что если бы каждый из них вместо бесполезного письма прислал мне, допустим, доллар, я давно бы им стал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- ProМетро - Олег Овчинников - Научная Фантастика
- Что скрывает кожа. 2 квадратных метра, которые диктуют, как нам жить - Йаэль Адлер - Научная Фантастика
- Будущее проходит сейчас - Олег Овчинников - Научная Фантастика
- Все цвета радуги - Ли Бреккет - Научная Фантастика
- Все цвета радуги (Оракул Вселенной - 3) - Александр Соболь - Научная Фантастика
- 03-Выше радуги (Сборник) - Александр Абрамов - Научная Фантастика
- Антитезис - Андрей Имранов - Научная Фантастика
- Сезон охоты - Сергей Аваков - Научная Фантастика
- Звонок на небеса - Олег Овчинников - Научная Фантастика
- Товар месяца - Олег Овчинников - Научная Фантастика