Сокровища Массандры - Юрий Гаврюченков

— Так эту шнягу менты выдумали?

— Ее вообще-то в Америке придумали, а у нас, говорят, организовали кагэбэшники. Но могли просто затеять обычные барыги, типа нажиться на трафике и рекламе, пока люди ходят знакомиться. Органы потом подключились, когда осознали пользу халявных стукачей.

— Блестящая затея. Целая армия добровольных сексотов. Каждый сам себя закладывает, и называется это демократия.

— Это и есть демократия и плюрализм. Не хочешь, не пиши о себе «Вконтакте» или на «Одноклассниках», никто ведь не заставляет, но не писать не получается. Клеркам скучно на работе. Вон Света целыми днями мается от безделья. Где-то я ее даже понимаю: ничего не делать — тяжкое занятие. Она не только на сайте знакомств, она и «Вконтакте» зажигает. Знал бы ты, что она обо мне пишет!

— Что ты гад и беспредельщик?

— Если бы… Думает, что я голубой, если не домогаюсь секретарши.

Макс цинично хмыкнул:

— Отчего ж не домогаешься?

— Я себя не на помойке нашел. — Юра с достоинством приосанился в кресле, одернул пиджак. — Я считаю, что на работе надо работать, а не шашни крутить. Где любовь, там расслабуха. Расслабуха в нашем деле — это кича. Ради Светы довести себя до цугундера вообще непростительная глупость, не находишь?

Макс был всецело согласен, что обменять свободу на поросенка — дурость несусветная.

— Поэтому наплевать, что она обо мне думает. Света ничего не решает, вот и пускай пишет что хочет, ведь у нас свободная страна! Но главное, я женат на красивой женщине, которую люблю.

Макс не мог не признать, что это самый веский аргумент не в пользу Светы.

— Вернемся к нашим баранам. Есть еще один крупный заповедник терпил, называется Живой Журнал. Это такой синтез социальной сети и средства массовой информации. Когда клерку становится особенно скучно, он заводит подобие дневника, в котором пишет о своем, личном, только для всеобщего обозрения.

— На фига? — опешил Макс.

— Поделиться с другими, а на самом деле похвастаться. Дураки падки на тщеславие.

— На хвастуна не нужен нож, ему немного подпоешь, и делай с ним что хошь, — пробормотал мошенник.

— Вот-вот, Окуджава рулит! Пока живут на свете хвастуны, мы прославлять судьбу свою должны. — Юра тоже смотрел детский фильм про кота, лису и деревянного мальчика. — Что бы мы делали без хвастунов. Что бы хвастуны делали без Интернета! Если бумажный дневник можно показать лишь избранным, то электронный доступен всем. Лохам, бывает, так хочется заявить о себе, что они рассказывают поистине чудовищный интим, в котором лет двадцать назад не признались бы ни за какие коврижки. Общество меняется, брателло, глобализация и открытость выходят на первый план. Как следствие, появляется доступ к массовым сплетням, они главная ценность Живого Журнала, если умеешь отделять злаки от плевел. Информацию можно проверять и перепроверять. К счастью, в Сети хватает перекрестных ссылок, не говоря о пользе поисковых сайтов. Научился работать с поисковиком, библиотеки с подшивками газет не нужны. Достоинство Интернета в том, что информация не пропадает. Она всегда доступна на сохраненных страницах и в цитатах. Поэтому, если ты что-то написал в Сети, вырубить это можно лишь тотальной ядерной войной. Так я нарыл замечательный компромат на товарища Везоялка.

— Кстати, о нем, — опомнился Макс. — Ближе к телу!

На экране возникла фотография сосредоточенного мужчины в годах. Он был коротко, по-военному стрижен, держался с важностью, смотрел в объектив уверенным взглядом заслуженного управленца. Неизбежные на чиновничьей работе излишества сделали его лицо похожим на начавший сдуваться шарик.

— Вот он, дон Хон Гиль Дон, наш герой и дракон, — потыкал пальцем в нос чиновника Юра. — Великий и ужасный разрушитель исторического центра Петербурга, король эстакад и распильщик бюджетного бабла, вольный каменщик и унылый подкаблучник, любитель жэжэ-срача и спонсор нетрадиционно ориентированных хакеров.

— А что там с хакерами не того? Ты вчера о них как-то вскользь упомянул.

— Ща, брателло, конкретизируем!

Юра запустил Total Commander, отыскал нужную папку, ткнул в файл Понаехали. jpg. На фотографии предстали шестеро мужчин, выстроившихся в ряд с самым развязным видом. За их спинами Макс распознал здание Киевского вокзала.

— Видишь, наш орел в центре?

— Его хрен спутаешь. А рядом кто?

— Вот этот милитаристски одетый крепыш с усиками есть руководитель и основатель хакерской группы «Трындец». Ему бы кожаную фуражку на голову, и можно засылать в бар «Голубая устрица», там за своего примут без вопросов. Погоняло у этого черта — Атаман Батька, причем именно в такой последовательности. Очень обижается и поправляет, когда его назовут Батька Атаман.

— Обиженных под шконку кладут, — заметил Макс.

— Не то слово, что с ними делают… Вот Батька развлекается в компании двух девок со страпонами. — Юра открыл картинку Группа1.jpg и стал пролистывать альбом. — Зацени, брателло! Вот он и вот… Жуть вообще! И вот… вот в таком виде… боже-караул… вот в такой позе, теперь так его дрючат. Вот это, я понимаю, трындец!

У Макса глаза полезли на лоб.

— Он что, пидор?

— Ты сам-то подумай над тем, что видишь. Как минимум очень мощный латентный гомосексуалист, который, возможно, еще боится заниматься сексом с мужчинами, поэтому использует проституток со страпоном. Может быть, теперь и до мужиков дорос, но бездоказательно утверждать не буду.

— Слов нет. Где взял?

— Скачал с порносайта по наводке недоброжелателя Батьки Атамана. Лежат в свободном доступе, даже регистрации не требуют, только надо знать, где искать. Это по поводу хвастовства и социальных сетей. Говорят, снимал вот этот его камрад. — Юра открыл вокзальную картинку, ткнул пальцем в крайнего толстячка с кучерявой гривой и бычьими глазами. — Пользователь Бру-га-га.

— Точно пидор, — скривился Макс. — Что у них за кликухи такие бесячьи?

— Они и есть бесы, каких свет не видел. Разве нормальный человек будет взламывать сайты и гадить на них ради удовольствия? Наш чиновник тоже, по ходу действия, из этих… петушиной масти. Иначе бы к ним не прибился, я думаю. Говорят, они периодически собираются в Москве на съезд хакеров и бухают всем блаткомитетом на чьей-нибудь хате. Что происходит потом, можно только догадываться.

— Вот банда пидорасов! — только и сказал Макс.

Верещагин был сражен открывшейся картиной изнанки виртуальной жизни. Он подозревал, что в Интернете многое нечисто, но до такой степени… Когда порок афишируется и участники оргий рассчитывают на нормальное к ним отношение в реальной жизни — это нонсенс.

— Погоди, если они все такие хакеры, разве не понимают, что их можно вычислить?

— Понимают, наверное, — пожал плечами Юра. — Умом понимают, но сердцу не прикажешь. Желание похвалиться своими достижениями пересиливает здравый смысл. На хвастуна не нужен нож, он сам выроет себе яму, с удовольствием в нее провалится и, достигнув дна, начнет копать.

— Необъятная какая-то дурость.

— Грех не срубить на этом бабла, когда лохи сами в руки идут. Они табунами бродят по Интернету и орут: «Вот мы! Берите нас за жабры!»

— Возможно, они мазохисты.

— Я думаю, они эксгибиционисты. Только не у всех хватает смелости носить плащ на голое тело и распахивать его перед тетками. Вот они и отрываются в Сети. Судя по количеству домашней порнухи, скрытых эксгибиционистов в мире богато. Брателло, есть шанс подсократить их количество!

— Только если в проруби топить, — заметил Макс. — Извращенцы, они как серийные убийцы — сами остановиться не могут, будут только развиваться. А значит, на наш век хватит. Лох не мамонт, не вымрет.

— Стратегически мыслишь. — Юра с уважением посмотрел на него, а Макс подумал, что надо срочно купить и освоить компьютер. Удивительное было рядом, только руку протяни. Юра, должно быть, заметил перемену в его лице, потому что ухмыльнулся, как сытый кот. — Пидоры в судьбе нашего золотого петушка не главное. Они просто средство морального давления. Если Везоялк заартачится, мы ему напомним, в чьей компании он куролесил. Даже если он сам под хвост не баловался, все равно законтачился, бухая с пидорами. Будем давить на это. Но то, что он запомоился, — не главный пролет. Главное — бюджетные деньги, о движении которых он проболтался в Сети, хоть и намеками.

— Прямо для всех?

— Ты недооцениваешь глупость двадцать первого века, брателло. Ты динозавр, застрявший в девяностых. За десять лет общество изменилось до неузнаваемости.

— Показывай, — сказал Макс.

Не отвлекаясь, они просидели до темноты. Юра открывал сохраненные страницы, выбирал нужные места, подробно объяснял, к чему относятся многозначительные реплики клиента и как одни факты с другими связаны. Это была обстоятельная аналитическая работа. Макс не привык к таким объемам информации, но, увлеченный докладом, не заметил, как спустились сумерки.