Сокровища Массандры - Юрий Гаврюченков

— И как там?

— Красиво, но скучно. — Юра чиркнул спичкой, раскурил «Панч», выпустил клуб дыма. — Жара. Чурки. Наших мало. Те, кто есть, прижились и мало-помалу одеревенели. О чем с ними тереть?

— Египетские пирамиды видел?

— Ну да… — скептически скривился Юра. — Сфинкс тоже не впечатлил. Только и думаешь, как жарит проклятое солнце да воняют чмошные арабы.

Макс, которому хотелось тоже похвастаться чем-нибудь значительным, решил открыть военную тайну:

— А ты знаешь, что в Кизилташе есть ядерное оружие?

— Понятия не имею. С чего ты взял? — изумился Юра и, когда Макс поведал о своих наблюдениях, пожал плечами. — Нормальная такая схема, когда подельники изображают врагов, а навар у них общий. Вот и Россия с Украиной работают в паре и кидают Европейское Сообщество, да и вообще весь мир. Примеров тьма. Взять хотя бы сделку в начале девяностых, когда Украина продала партию танков Пакистану, а Россия точно такие же, изготовленные на харьковском заводе танки загнала Индии. Нормально, скажи, реализовали продукцию? Так что вся эта ботва по телевизору про национальные разногласия чистая обстава.

— А как же язык?

— Язык — это элемент игры, как и денежная единица. Зри в корень: въезд у нас с Украиной безвизовый, крупный бизнес общий. Лохи в мелочах попадают, конечно, ну так они терпилы по жизни, у них судьба такая: пацанов кормить.

— Но атомными бомбами Россия с Украиной не торгуют? — возразил Макс.

— Почему ты думаешь, что ядерное оружие вообще там есть? — Юра усмехнулся, затянулся, выпустил дым. — Потому что видел контейнер? Я вот думаю, что никакого ядерного оружия в Кизилташе никогда не было.

— А что мы, по-твоему, охраняли?

— Охранять мы могли что угодно. Сам слышал, что у нас было: техника на консервации стояла, склад взрывчатых веществ, еще какая-то шняга. Вполне возможно, что в Кизилташе находилась ложная цель. То есть объект в самом деле был построен ведомством генерал-полковника Болятко, и батальон наш создан по приказу наркома Берии, и стояло это на балансе двенадцатого Главного управления Министерства обороны, только охраняли мы, например, ракетно-артиллерийское вооружение Черноморского флота или учебные изделия и грузовые макеты. Помнишь планы на случай войны, когда мы входим в состав АПРТБ?[3] Поступает в штаб сигнал о появлении признаков подготовки противника к применению ядерного оружия, Соединение выдвигается автоколонной на континент и тащит груз, но вовсе не факт, что ядерные боеголовки. Это особисты распускали слухи о ядерном оружии, иногда устраивали показуху типа учений по сигналу «Физика-триста тридцать три». Вытаскивали пустой спецконтейнер в чисто поле и суетились вокруг, пока шпионы не нафотографируются. До сих пор этот несчастный контейнер тягают почем зря, только теперь под спутники подставляют.

— А как же мы боеголовки в Феодосию возили?

Юра цинично заржал и посмотрел на Макса как на маленького:

— Ядерное оружие автоколонной под охраной отделения ЛЭВС? Да ты сам в сопровождение ездил. Помнишь, как по пятнадцать патронов на рожок выдавали? Какая там оборона ядерных боеприпасов! Нет, допускаю, что какие-то боеголовки из Кизилташа мы действительно возили, только не ядерные, а вполне обычные. Могли с тем же успехом тушенку возить. Сам посуди, Соединение находится возле моря. Под боком Турция, член НАТО, за спиной Перекопский перешеек, который можно легко отрезать. Кто в таком опасном месте будет хранить ядерное оружие? Сам помнишь, как нас ДРГ пугали. Первым делом нас ждет эта радость. Не считая авианалетов из-за моря и подхода десантных кораблей к Лисьей бухте, откуда сорок минут бегом через лес или пятнадцать минут на «Брэдли» по шоссе. Что за хрень, спросишь ты, неужели в Генштабе дураки сидят? Нет, скажу я тебе, не дураки, просто в Кизилташе построили ложную цель, чтобы отвлечь на нее противника, и таких ложных целей в нашей стране предостаточно. Сейчас Украина в рамках партнерства поддерживает объект. Монастырь построили как дань моде, но это не страшно. Если среди монахов есть агенты американской разведки, тем лучше. Изредка им под нос вытаскивают спецконтейнер, а они отрабатывают свой хлеб, и все довольны. «Тигры» там кукурузу охраняют, но они вообще-то не для этого, а чтобы экстремистов по Крыму гонять, если татары возбухнут или пророссийские смутьяны голову подымут.

— Логично, — только и сказал Макс.

До анализа фактов он никогда не опускался, принимая легенды Соединения как данность и почитая их за личную доблесть. Осознавать, что государство его нагло обманывало, подставляя под натовский десант или прямой ядерный удар для неоправданного расхода сил и средств противника, было горько.

— Впрочем, чего от отечества ждать? — печально добавил он.

Юра заметил его удрученный вид и сказал:

— Ты что, брателло, нанимался ядерное оружие охранять или тебя против твоего желания после школы призвали и ты не знал даже, в какой род войск попадешь?

— Нас опять надули, — тоном натерпевшегося лоха констатировал Макс.

— Как жабу болотную. — Юра проворно разлил остатки абсента, замутил с мятным ликером, стукнул донышком стакана по столу, приглашая принять участие. — В детстве мы в деревне с ребятами лягушек надували через соломинку. Знаешь, вставляешь в зад и дуешь. Я, короче, чего-то дую-дую — никак. Там у нас один был такой перец, забрал у меня, раз, смотрит на соломину, говорит, что ты ее всю обслюнявил, гадость какая. Потом достает из лягушки соломинку, переворачивает и дует. Прикинь, какой молодец!

Макс против своей воли улыбнулся.

— Кстати, по поводу надувательства. — По лицу собеседника было видно, что он принял какое-то решение. — Я так понимаю, ты сейчас в свободном полете?

— Пока не приземлили, тьфу-тьфу-тьфу.

Юра навис над столом, тлеющая сигара между пальцев торчала, как у гангстера.

— Ты как, в деле поучаствовать?

— В качестве кого? — спросил Макс больше для проформы, отлично зная, что если ему и наметили участие в роли лоха, то никогда об этом не скажут.

— В качестве компаньона.

— Что мы будем делать?

— Надувать.

— Давай по трезвяку обсудим.

— Давай.

Юра докурил и попросил счет.

— Забей! — отмахнулся он, когда Макс потянулся за кошельком.

Верещагин не стал спорить: хозяин — барин.

Они выкатились на улицу. Макс подумал, как бы улизнуть, чтобы не попалить адрес. Компаньон компаньоном, а перед человеком, который занимался надувательством с детства, засветить последний оплот не хотелось. Достаточно того, что Майе показал.

— Ты мой номер запиши, — сказал Юра, доставая мобилу. — Диктуй свой, я тебе сейчас звякну.

— Говори, я так запомню, — умело съехал Макс.

Юра продиктовал номер, который Макс занес в записную книжку своего сотового.

— Готово, — сказал он. — До связи.

Юра быстро поймал ему машину, но сам ехать не спешил.

— Пойду в офис, — доверительно сообщил он. — Взбодрю эту дуру, если домой не ушла.

— Не любишь ты Свету, — укорил Макс.

— Абсолютно, — признался Юра. — Ее не за что любить. Дура — она дура и есть, и судьба ее печальна.

Оставив негоцианта темных дел издеваться над глупой секретаршей, Макс отбыл домой и вышел на всякий случай возле метро: спьяну он пугался даже таксиста. В теплой машине его развезло, но на улице взбодрился, купил цветов и тортик, дабы умилостивить подругу.

— Ого, да ты гуляешь, Никитин! — Майя оценила его состояние и от зависти восприняла по-женски, в штыки.

— Да, встретил старую гвардию, — пробормотал Макс, стаскивая ботинки. — Служили вместе.

— Это в «Альмарелли»? — без запинки произнесла Майя.

«Должно быть, весь день учила», — подумал Макс и заплетающимся языком сказал, чтобы не позориться, просто:

— В ней самой.

— И чего?

— Да так, про армию говорили…

* * *

Юра ошибался: в подземных сооружениях Кизилташа находились не только хранилища для специзделий, но и цеха. В них разбирали устаревшие ядерные взрывные устройства. Косвенное подтверждение этому оба жулика много раз видели в городке, когда предавались праздным размышлениям на скамеечке возле заброшенного памятника Ленину. Из самых первых специзделий, бериевских, на электронных лампах, было извлечено много меди, латуни и бронзы. Ненужные детали копились на складе, пока в литейке РММ из них не отлили трехсоткилограммовый барельеф Владимира Ильича. Соорудили красивую стелу в парке и укрепили на ней атомный профиль. Делали с любовью, получилось на века. Барельеф не удалось украсть даже добытчикам цветных металлов. Стела, изготовленная из лучшего цемента 12-го Главного управления Министерства обороны, выдержала все варварские набеги, а побывавший во чреве кузькиной матери Ильич вдохновенно косился на жителей Краснокаменки, приходивших к нему дернуть винца. Молотки и зубила мародеров, выкрошившие бетон, словно пулями, придали стеле трагичный и героический вид, превратив в настоящий символ несокрушимого щита великой державы.