Просто бывшие - Ника Оболенская

и крики:

— Никому не двигаться! Лежать! Я тебе, блять, говорю!.. Мордой в пол!

Рядом возня, маты, топот ног. Кажется, что сюда прибыла добрая сотня людей, но не могу открыть глаза. Скулю побитым щенком, свернувшись комочком на полу, когда плеча касается кто-то. Вздрагиваю всем телом, ожидая боли. Пожалуйста, нет!

— Юля, всё закончилось. Всё хорошо. Меня зовут Андрей. Я здесь, чтобы тебе помочь. Я работаю в полиции. Всё хорошо. Слышишь? — Он повторяет это «всё хорошо» еще несколько раз, с разной интонацией, пытаясь до меня достучаться.

Подняв опухшее лицо, смотрю на своего… спасителя?

21.4

Русый ежик волос, красная клетка рубашки, в вырезе крупная цепочка из белого металла. Почему-то она цепляет. А потом решаюсь поднять взгляд выше. Внимательные зеленые глаза смотрят участливо. Андрей не улыбается, губы сжаты в одну линию, но от него я не чувствую угрозы.

— Всё хорошо. Всё закончилось. Ты молодец, Юля. Слышишь?

Бездумно киваю на последний вопрос. В голове полная каша.

Андрей хвалит меня? Какая еще молодец? Умная бы посмотрела в глазок. Умная бы никого не пустила. Она осталась бы в своей неприступной крепости за сейфовой дверью и семью замками. А я же… Я просто дура!

Крупная дрожь сотрясает тело, зубы стучат так, что даже не могу ничего сказать.

— Давай я тебя подниму? Мир уже едет. — Эта фраза срабатывает, как катализатор. У меня будто прилив сил случается.

«Мир едет! Он скоро будет здесь!» — держусь за эту мысль. Кровь набатом бьет в висках.

Хватаюсь за протянутую ладонь, прикрывая разорванную на груди майку. Кругом столько людей. Они во всем черном. Выхватываю детали: балаклавы, бронежилеты, тяжелые ботинки, оружие. Где-то мелькает полицейская форма, и слышно шипение рации.

Проследив за моим взглядом, Андрей со смешком говорит:

— Вся конница и вся королевская рать. Летели к тебе как на крыльях. Этих, — кивает на лежащих на полу, — персонажей сейчас окольцуем и повезем оформлять.

Эта фраза вдруг пугает.

«Нет! Не оставляйте меня здесь одну!» — хочется закричать, но голоса нет, и я только сильнее стискиваю в кулаке рубашку Андрея.

Он понимает меня без слов.

— Я сегодня только наблюдатель. Если ты не возражаешь, подождем Соболя вместе.

Часто киваю, а потом разлепляю пересохшие губы.

— Спасибо.

Оглядев меня повнимательней, Андрей стаскивает с себя клетчатую рубаху, оставшись в черной майке. Прикрыв мои обнаженные плечи, он ведет меня прочь от того ужаса, что случился здесь минуту назад.

Оказавшись на кухне, заворачиваюсь поплотней в ткань и отхожу подальше от выхода. Дрожь постепенно утихает, и на ее место приходит дикая жажда.

Андрей выходит в коридор, подняв во мне новую волну паники, но тут же возвращается обратно с бутылкой воды.

— Представляешь, на автомате захватил с собой… — Ерошит ежик волос и протягивает мне бутылку.

Я пью жадно, захлебываясь, будто скиталась неделю по самой жаркой пустыне. Утолив жажду, спрашиваю первое, что пришло в голову:

— Почему на автомате?

Хмыкнув, Андрей поясняет:

— Привык к весу табельного в руке. А сегодня я в «гражданке». Не положено… Вот и бежал, как олень, с бутылкой в руке. — Он выглядит настолько озадаченно этим фактом, что не могу не улыбнуться в ответ.

Краем глаза замечаю движение, но Андрей шагает ближе и закрывает мне обзор.

— Нечего там смотреть. Еще придется увидеться в суде. Пока ребята их упаковывают, побудем здесь? Всё нормально?

Киваю на оба вопроса.

Входная дверь хлопает, и мы остаемся в тишине. Поежившись, бросаю взгляд на микроволновку. В квартире еще не вся техника подключена, но сегодня зачем-то выставила правильное время.

С момента моего разговора с Миром прошло двенадцать минут. Они мне показались вечностью.

— Так всегда, — нарушает тишину Андрей. У меня напрочь вылетела из головы его фамилия. — На адреналине восприятие меняется. Минуты растягиваются в часы…

— Откуда ты знаешь? — вопросительно смотрю на него.

— Поведение в таких… стрессовых… кхм… экстремальных ситуациях — с риском для жизни — у большинства людей похоже. Когнитивные функции тормозятся всплеском гормонов. Угнетается речь, память…

В этот момент вновь хлопает входная дверь, и Мир, по инерции сделав пару шагов, застывает. Мои когнитивные функции, определённо, не в порядке, потому что я не могу издать ни звука.

Перед глазами всё расплывается, когда муж сгребает меня в объятия. В груди натягивается толстая колючая нить, царапая горло. Хватаю ртом воздух.

Мир осыпает мое лицо поцелуями, а я чувствую, как невыносимо тянет в груди. Вздохнув глубоко, вдруг ощущаю, как эта нить лопается, и выпускаю с рыданиями наружу весь ужас пережитого.

Утыкаюсь в грудь мужа, подвывая. Стискивая его изо всех своих сил, а в голове на репите крутятся всего два слова: «Он понял».

Глава 22. Долго и счастливо?

Юля

Если вы никогда не стояли перед дверьми ЗАГСа, старясь незаметно вытереть вспотевшие ладони, то у вас всё еще впереди.

Нет, в самом ЗАГСе нет ничего плохого, но осознание, что три года назад именно в этом здании нас с Миром развели, а теперь мы решили дать нашей семье второй шанс, приводит меня в состояние отчаяния.

Как назло, сегодня ночью мне не спалось, в голову лезли самые сумасшедшие мысли. А что, если что-то случится? Потоп, пожар, я вдруг ляпну вместо согласия «нет», Мир передумает и сбежит к своей секретарше, уволенной со всеми «почестями»…

Ведь не зря же есть выражение, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды.

Перевожу взгляд на мужа, то есть жениха. Соболев излучает в пространство такое феноменальное спокойствие, аж завидно… и треснуть хочется! В отличие от невесты, он продрых до самого утра… И теперь бодр, свеж и незыблем, как скала.

Да, вопреки всем приметам мы провели ночь в одной постели, а не порознь, как того требуют традиции. И даже