Чумные - Максим Сиряченко

— Ну что, пошли искать даму твоего сердца. — Сказал Филипп уже без насмешки, даже несколько примирительно, решив для себя, что вредно и бессмысленно дальше стыдить юношу. Но Нил удивил его своей реакцией. Он смутился, отвел взгляд. Уши его еле заметно покраснели.

«Ага…» — подумал Филипп и мысленно усмехнулся.

— Ты идешь или прибежал ко мне только для того, чтобы сообщить эту потрясающую весть? Это ведь ты повинен в том, что она встала и ушла куда-то.

— Знаю, сударь.

— Я знаю, что ты знаешь, но это не снимает с тебя ответственность за допущенную оплошность. Пойдем. Заодно излагай свои мысли, куда могла бы пойти Ванесса. Ты ведь ее хорошо знаешь, я прав?

— Ну, да. Знаю.

Однако Филипп чувствовал только сомнение и затруднение, которые волнами шли от Нила.

«Ну, парень. От тебя вообще польза есть? — Мысленно спросил его лекарь и тут же усомнился в своем обвинении. — Ты судишь его только по одному его проступку, — сказал алхимик самому себе, — кто знает, сколько раз он выручал твою новую подопечную?»

Что-то, что волнами шло от юноши, подсказывало Филиппу: да, часто, иногда очень сильно и очень вовремя. Только вот теперь, когда по-настоящему нужна была его помощь, Нил терялся.

«Я так легко узнаю, что творится в душе у этого парня. — Подумал Филипп и неожиданно для себя почувствовал легкий стыд. — Все его мысли, в том числе и сокровенные. Что с ним не так? Или что со мной не так?»

— Пристань.

«Ну да, пристань. — Подумал лекарь без удивления, не ощутив той надежды, которую испытал юноша от своей догадки. — Теперь я тоже знаю, почему».

— Идем.

Несмотря на то, что Филипп только что был у моря, он все-таки шел туда вместе с Нилом, уже не удивляясь самому себе. В этом даже был какой-то смысл. Во-первых, до пристани было недалеко. Во-вторых, он шел туда, глядя по сторонам, и надеялся по пути увидеть Ванессу. В конце концов, у поисков должен был быть пункт отправления, без разницы, какой, и этим пунктом стала пристань.

На пристани Ванессы не оказалось, ровно как и на главной площади, которая также носила имя «главной» излишне претенциозно. Ведь она была единственной. У амбара девушки тоже не оказалось, как и на улицах деревеньки, которые юноша и лекарь обошли нескоро. Поселение, хоть и было крошечным по сравнению с крупными городами, гигантами в тридцать тысяч человек населением, было довольно большим по меркам сел. И было близко к тому, чтобы называться захолустным городишком без стен, цитадели и гарнизона.

Солнце шло к горизонту. Филипп чувствовал шедшее от Нила отчаяние, чувствовал его подавленность, а сам лекарь просто волновался. Потому что уже догадывался, где могла быть Ванесса.

— Нил, иди домой. — Сказал он неожиданно для юноши. — Поиски я продолжу сам.

— Я совсем не устал. Тем более, это действительно я виноват в том, что Ванесса пропала. И я хочу найти ее вместе с вами.

— В самом деле, юноша, иди домой. — Филипп старался говорить как можно небрежнее. — С тебя на сегодня хватит. Не думай, что я все еще злюсь на тебя. Наверняка я застал первый твой промах после сотни раз, когда ты ей помогал.

Алхимик почти физически ощутил на себе его облегчение.

«Нет, я больше не злюсь на тебя, тем более после всей этой беготни. — Подумал Филипп. — Но я все еще виню тебя в произошедшем. И хочу, чтобы ты об этом знал…»

Он слишком сильно захотел, чтобы юноша об этом знал. Захотел так сильно, что не смог сдержаться.

— Лучше бы ты пристал к ней, честное слово. — Вдруг заявил Филипп, слишком неожиданно даже для самого себя. И не почувствовал ни угрызений совести по поводу сказанного, ни того, что допустил ошибку. Ничего из этого.

Нил сначала обомлел, потом просто растерялся. Наконец, обрел дар речи:

— Пристал? Почему? Я бы так никогда не сделал.

— Я знаю. Поэтому и говорю так, как никогда бы не сказал, не зная наверняка. Знаешь, в чем фокус? Так бы ты не уснул. Трудно уснуть, когда пристаешь к такой девушке, как Ванесса. И это лишний раз доказывает, что твои помыслы были благородными.

— Да, но… Филипп, вы же сами сказали мне, чтобы я не делал ничего такого. Я бы и не сделал. Почему же лучше? Разве вы можете говорить такое, вы же теперь ее опекун!

А он заботливый, хоть и романтик, подумал Филипп и ощутил что-то вроде симпатии к парню. Ведь, если подумать, Нил никогда бы не сделал ничего во вред Ванессе и не стал бы удерживать ее в доме против ее воли. Если бы она захотела побыть одной вне дома, она бы в любом случае ушла. Ну, его промах. Но ведь видно, что он славный парень, разве нет? Повезло Ванессе с ухажером.

Обо всем этом Филипп подумал потом, сильно запоздало. Стоя перед Нилом, алхимик все еще злился на него за то, что тот уснул, проворонил момент ее ухода, не попытался образумить, остановить от опрометчивого и опасного поступка. В нем говорил отцовский инстинкт. И волнение за девушку, которую бессознательно считал своей приемной дочерью.

— Я говорю то, что было бы лучше для тебя. Если бы ты к ней действительно пристал, я бы просто протащил тебя за волосы через всю деревню. Сейчас она куда-то ушла, уже вечер, мы ее пока не нашли. Я просто хочу дать тебе знать: если я найду ее, и окажется, что с ней что-то случилось, по твоей вине или нет, или я не найду ее вовсе, то тебя ждут очень серьезные проблемы. Ты не отделаешься одними угрызениями совести. — Филипп ткнул пальцем в верхнюю часть груди Нила. — Это не обещание мстить, если все плохо кончится. Потому что плохо оно не кончится, я найду ее к ночи, можешь быть уверен. Это совет на будущее: смотри за девушкой, которую любишь, и втройне внимательно смотри за ней, когда ей плохо, иначе ты сам начнешь выть от боли и горя. Ты понял?

— Понял. — Кивнул Нил. Зарделся красным чуть сильнее, но не отпирался.

Лекарь выдохнул чуть свободнее.

— Но я все-таки немного рад, что ты просто уснул и позволил ей сбежать, а не начал приставать к ней, девушке, которая только что осталась сиротой. Это о чем-то уже говорит, хотя бы о том, что ты хороший друг и у тебя есть честь.

— Спасибо, сударь. Удачи вам.

— И тебе. Иди, скоро стемнеет. И не ходи по ночам на улице, всякое может случиться.

Нил не то кивнул, не то сдержанно и торопливо поклонился, развернулся и пошел в сторону своего дома. Не спрашивая, что за «всякое» может с ним приключиться и зачем ему гулять по ночам. Филипп еще смотрел ему вслед, но недолго. Когда он убедился, что на улице никого нет, он достал один флакон с прозрачной жидкостью из недр плаща, снял маску и выпил содержимое, скорчив гримасу.

«Это место определенно дурно на меня влияет. С чего бы я стал откровенничать с мальчишкой? Раньше такого я никогда не делал, никогда так не нервничал».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});