Яд для Наполеона - Эдмундо Конде

— На днях я обнаружил, что человек, которого считал умершим, воскрес. Но данный вопрос я улажу самостоятельно.

— Ну то-то же. Рад слышать. Ибо если вдруг откроется, что за виконта де Меневаля себя выдает самозванец, вас ожидают крупные неприятности. И в этом смысле воскресший персонаж из прежней жизни, полагаю, должен внушать вам серьезные опасения. Ваше разоблачение может создать определенные неудобства даже для меня. Сегодня Талейран будет рад, как ребенок, любому предлогу скинуть меня со счетов. Так что озаботьтесь решением этого вопроса без проволочек.

— Я займусь им, ваше превосходительство.

— Да, кстати, а что за молодой человек сопровождает вашего батюшку? Насколько я понял, из новых богачей?

Стараясь ничем не выдать, что вопрос застал его врасплох, Жиль без запинки ответил:

— Эмигрант, ваше превосходительство.

— Отлично, в таком случае пусть каждый займется своим делом, — Фуше поднялся с кресла, давая понять, что разговор закончен. — Действуйте. И поскорее добудьте мне конкретные ответы на интересующие нас вопросы. Время поджимает.

Жюльен безотлучно находился дома, не зная, что предпринять. Человек, которого они ожидали, не объявлялся, хотя прошло уже несколько недель, как они обосновались в Париже. В Новом Орлеане эмиссар заверил Жюльена, что тот выйдет на него, когда настанет время. Однако человек все не появлялся, а Наполеон уже приближался к столице.

Виктор воспользовался непредвиденной задержкой и кинулся на поиски Жиля, ездил повсюду с кучером, разыскивая бывших знакомых. Он встретился с доктором Эмилем, старыми друзьями и приятелями, наведался даже в интернат, где учился Жиль, но не нашел ничего существенного, только грустные воспоминания, особенно после посещения собственного дома.

— Как бы нам не заскучать по Новому Орлеану, — заявил Огюсту в один из этих дней Жюльен, лениво покуривая трубку с опием.

— С каких это пор ты стал сомневаться, мой друг? Колебания не в твоем характере, — возразил Огюст.

— Если Жиль меня узнает, моя миссия провалится.

— У тебя есть преимущество. В отличие от него ты носишь имя, которое принадлежит тебе.

— Но есть и отягчающее обстоятельство. Его отец внушает мне серьезное беспокойство.

16 марта полиция по приказу короля пыталась задержать герцога Отрантского. Фуше дважды сорвался с крючка: сначала — посреди улицы, велев кучеру гнать во весь опор, а затем — скрывшись из дома через тайный выход через сад и парк соседнего особняка, принадлежавшего бывшей королеве Гортензии. После 16 марта пройдет всего три дня, — и король отправится в изгнание, бежит под ледяным дождем из Парижа, воспользовавшись тайным ходом Тюильри.

Выслушав доклад слуги о визитере, Жюльен без промедления прошел в библиотеку, где его ждал господин, чья внешность с предыдущей встречи претерпела заметные изменения. Он похудел, усики исчезли, череп был гладко выбрит.

— Не думал, что встречусь с вами вновь, — приветствовал его Жюльен.

— Подобная возможность и не предусматривалась, — ответил, вставая из кресла, посетитель. В руке он держал, как и тогда, в Новом Орлеане, черный кожаный портфель.

— В таком случае, что происходит? Тот человек, о котором вы говорили, заставляет себя долго ждать.

— Я всего лишь доверенное лицо. И направлен сюда от его имени передать вам остаток причитающейся суммы.

— Прошу вас, присядем, — опускаясь в кресло, Жюльен не счел нужным скрывать недоумение. — Любопытный прием ведения дел — оплачивать вперед не выполненную еще работу.

— Принято решение отказаться от ваших услуг, — сообщил посланец, сосредоточенно расстегивая портфель.

— Я жду объяснений, — Жюльен решил больше не деликатничать.

— Как вам известно, — посредник заговорил с таким видом, будто объяснения не входили в его обязанности, и он делал личное одолжение, — на протяжении своей политической карьеры объект неоднократно подвергался различным покушениям…

— Да, мне это известно, — перебил Жюльен, теряя терпение.

— В том числе и с применением яда.

— Я знаю. Продолжайте.

— Кроме того, ввиду неминуемой капитуляции и ссылки на остров Эльба объект сам совершил попытку отравиться ядом.

— Да, это произошло в Фонтенбло, — добавил Жюльен, распаляясь с каждой фразой, произносимой собеседником. — Не заставляйте меня напрасно терять время. К чему вы клоните?

— В свете упомянутых фактов ваш план действий сочтен слишком рискованным. Задание отменяется. — Эмиссар открыл наконец портфель.

— Мой план? Разве кому-то известен мой план? С какой стати я должен сидеть здесь с вами и терпеливо выслушивать, как вы оскорбляете меня подозрениями в некомпетентности? Почему человек, которого вы представляете, не нашел возможности встретиться со мной лично и убедиться в надежности моего плана? — отчеканил Жюльен ледяным тоном, нагнав страху на посредника, пересчитывавшего банкноты. — Спрячьте ваши деньги! Я принимаю оплату только за выполненную работу.

Посланец замер, пачка купюр в его руке заметно дрожала.

— Он опасается ошибки, — произнес он значительно более учтиво. — А сейчас недопустима даже малейшая оплошность. Слишком многое поставлено на карту. Этот человек погубит Францию.

— Я твердо держу данное слово. Род моей деятельности не допускает иного.

— Мсье, принято решение задействовать другие варианты, — промолвил негромко посланец и, положив пачку денег обратно в портфель, добавил чуть ли не обиженно: — Если угодно, остаток гонорара я вышлю вам почтой.

— Я этого так не оставлю! — сказал Жюльен.

— Боюсь, вы не сможете повлиять на это решение, мсье, — нервно пробормотал посетитель, на лбу которого выступил пот, и, прижимая портфель к груди, словно защищаясь, он встал с кресла и направился к выходу из библиотеки.

— Но кто мой заказчик? Отвечайте!

— Напомню, согласно уговору, вы не должны задавать лишних вопросов, мсье.

— В таком случае, позвольте вам напомнить, что вы обратились ко мне и сделали заказ на выполнение миссии от имени этого человека. И я приехал сюда с другого конца света не ради разговоров.

— Вам все будет компенсировано, мсье, — посетитель, дрожа, пытался справиться с дверной ручкой. — Можете не сомневаться, вам все возместят.

— Я спрашиваю в последний раз, кто он такой? — не обращая внимания на его тихую панику, жестко настаивал Жюльен.

— Мое почтение, мсье, — одолев наконец пружину, посланец с максимальной скоростью, которую допускала его хромая нога, выбрался на лестницу, спотыкаясь чуть ли ни на каждой ступеньке, спустился в прихожую и, провожаемый взглядами оторопевшей прислуги, сам открыл входную дверь и, запыхавшись, вылетел из дома.