Возвращение не предусмотрено - Алекс Орлов

– Знаешь, пару раз мне казалось, что я схожу с ума. Он ненормальный, понимаешь? Все время сбивается на какие-то страшные рассказы и замирает так – странно-странно. – Корн попытался воспроизвести позу и выражение глаз медика Фрайна. Возможно, он не был силен в имитации, однако получилось довольно отвратительно.

– Когда моя нога заживет, его можно будет убить, – неожиданно заявил «лейтенант Каптурц».

Остальные трое переглянулись, но ничего не сказали, поскольку уже вошли в столовую.

Как видно, весть о лютости дознавателей дошла уже до каждого члена местного коллектива, потому что при появлении «офицеров УРУ» в зале повисла гробовая тишина. Даже Элеонора Файвер и та не улыбнулась при виде майора Ламберта. Один только капитан-инспектор Хоуп, превозмогая робость, подошел к столу урушников и поинтересовался, как им спалось на новом месте.

– Хорошо, – ответил Ламберт, бросив быстрый взгляд на Элеонору. – Нормальные солдатские условия.

– Очень рад. – Хоуп через силу улыбнулся. – Но… мне необходимо отлучиться на закрытую территорию – в администрацию промышленной зоны. Бумаги передать…

– Ну так отлучитесь и передайте, – разрешил Ламберт, понимая, о чем желает спросить начальник лаборатории.

– Если меня спросят о вас, что я должен говорить?

– Ну, если спросят, скажите – какие-то люди из УРУ. Но не нужно говорить, что мы из Надзорного отдела.

– Слушаюсь, сэр. – Хоуп чинно поклонился и, неловко пятясь, возвратился за свой стол.

После обеда Ник предложил всем выйти на воздух. Следовало обсудить план дальнейших действий, но делать это в комнате по известным причинам было нельзя.

Во дворе пахло травой. Солдат из роты охраны скашивал её вдоль стен, там, где оставались узкие полоски открытого грунта.

– Итак, мы с девайсом… – начал рассказывать Ламберт. Тут он повернулся к девайсу: – Слушай, а как тебя зовут? А то что мы все девайс да девайс.

– Лейтенант Куптурц, сэр…

– Брось идиотничать, скажи настоящее имя.

– Лавай.

– Точно? Это не «пенис» по-вашему? А то всякие шутники бывают.

– Не пенис, сэр. Это мое настоящее имя.

– Значит, договорились. – Ламберт огляделся. Ему не нравилось, что стоявшие на стенах часовые так внимательно на него смотрят. С другой стороны, находясь на стене целыми днями, эти люди поневоле искали хоть какое-то развлечение.

– Итак, мы с Лаваем немного покатались по округе, чтобы проверить реакцию постов безопасности. Почти везде нас пропускали только из-за серии номерного знака, однако в двух местах пришлось показывать документы.

– Вы очень рисковали, – неодобрительно заметил Милош.

– А что толку сидеть на месте? А так мы по крайней мере немного прощупали охранные периметры.

– Так что дала проверка документов? – напомнил Корн.

– Как и следовало ожидать, они не стали вглядываться в фотографии. Достаточно было печатей и скриндатчиков Надзорного отдела УРУ.

– Кстати, что это за дым там, на горизонте? Иногда ветром его сносит на запад, и тогда видны огромные клубы, – поинтересовался Милош.

– Это вулкан. Называется Предо и находится на берегу, в сорока километрах от лаборатории. Извержения довольно часты, но все ядовитые испарения уносятся ветром, который постоянно дует через долину в сторону океана. Здесь повсюду вулканы, «промышленная зона» – это долина, где получают сами знаете что, тоже вулканического происхождения.

– Вот это выдал, – покачал головой Милош, невольно переходя на шепот. – Откуда такая информация?

– Почерпнул при допросе лейтенанта Файвер.

– Она же всего лишь квантовый механик, – заметил Корн.

– Да, Майк, она квантовый механик, но Хоуп к ней неровно дышит и, чтобы очаровать девицу, выбалтывает ей все, что когда– либо слышал и знал. Ей это тоже не нужно, однако у неё хорошая память.

Издалека донесся нарастающий гул турбин гиббера. Четверка уже хотела было ретироваться обратно в лабораторный корпус, однако судно пронеслось мимо.

– Сегодня мы с ней наверняка поднимемся на стену, чтобы я мог увидеть то, о чем она рассказывает… Кстати, Лавай, вот с этой стороны видна деревня девайсов. Если хочешь, можешь подняться с нами.

– Хочу, – ответил тот.

– Ну тогда ждем до вечера. Теперь вы можете отдыхать, а я хочу допросить Хоупа. Ведь не можем же мы делать для него исключение?

76

Систему тайного наблюдения капитан-инспектор успел смонтировать прямо перед неожиданным приездом группы инспекторов. Они сорвали все планы Хоупа, однако он решил, что это даже к лучшему, – ведь подсматривать в неспокойной обстановке ещё приятнее.

Все необходимое оборудование для командира изготовил сержант Клуни, а уж спрятать пару камер и настроить у себя в комнате приемник было для дипломированного специалиста парой пустяков.

По правде говоря, он немного побаивался этого зрелища – ведь Элеонора не только поражала, она производила неизгладимое впечатление. Хоуп не исключал, что может заболеть нервным расстройством.

Впрочем, ожидаемого удовольствия он не получил, хотя теперь мог видеть, как лейтенант Файвер раздевается в комнате, или, с помощью второй камеры – как она принимает душ.

Когда же наконец пришел долгожданный час, капитан настроил свой приемник и совсем недолго любовался прелестями Элеоноры.

Она выключила свет, и он, тяжело дыша, тоже стал готовиться ко сну.

Неожиданно на экране приемника появилась полоска света, а затем в приоткрывшейся двери комнаты Элеоноры показался силуэт.

Скоро у Хоупа уже не оставалось сомнений – это был тот самый майор Оллеас.

– Думаешь, тебе все можно? – пробормотал капитан-инспектор. – Сейчас она тебе покажет. Сейчас ты узнаешь, как выбивают дверь…

К сожалению, он не установил звукового сопровождения, считая, что таким образом придерживается хоть каких-то этических норм, однако сейчас этого очень не хватало.

Лейтенант Файвер была обеспокоена. Она включила ночник, а майор Оллеас прикрыл за собой дверь.

Элеонора решительно поднялась с кровати, хотя была совершенно нага.

«Сейчас она ему врежет», – подумал Хоуп, глядя, как лейтенант Файвер вскинула руки и… обвила ими шею майора.

– Что такое? – удивился капитан-инспектор, наблюдая, как эти двое ложатся на кровать.

Затем свет ночника погас, и Хоупу оставалось только домысливать, что происходило дальше. Впрочем, это было не так уж сложно.

Потом любовники плескались в душе, и Хоуп подавленно лицезрел габариты своего соперника. Вот если бы и ему такие мышцы! Тогда бы он тоже имел у Элеоноры успех, а так, конечно, какое тут соревнование.

Не сдержав сиюминутного порыва, Хоуп поднялся с кровати и принялся делать отжимания. На счете «двадцать шесть» он упал лицом в пол и загрустил. Стать атлетом быстро у него не получалось.

«Может, мне стать богатым? – подумал он. – Если дослужусь до генерала, жалованье будет что надо».

Пока Хоуп думал о богатстве и спортивных успехах, майор и Элеонора продолжали свои утехи, теперь уже под душем.

Капитан-инспектор невольно посмотрел на часы и отметил, что майор Оллеас, ко всему прочему, чрезвычайно вынослив.

Хоуп попытался вспомнить, каков его личный рекорд. Последний раз это случилось полгода назад с проституткой из военного борделя.

«Кажется, я работал минут пятнадцать, – сказал себе капитан, понимая, что привирает. – Ну хорошо, не пятнадцать, а пять или даже три. Но ведь и тут нужна тренировка. А где её возьмешь, когда весь день на службе?»

На другой день майор Оллеас и Элеонора вели себя как ни в чем не бывало. Только в столовой девушка то и дело посматривала на ночного гостя, что, естественно, не ускользнуло от взгляда капитана Хоупа.

Сидя после обеда в своей комнате, он, сам не зная зачем, снова включил приемник.

Лейтенант Файвер стояла у маленького окна и задумчиво смотрела вниз, на травку или, может, на дорогу. На её лице блуждала мечтательная улыбка.

«Опять улыбается», – вздохнул Хоуп и загрустил. Он даже не заметил, как открылась дверь в его комнату, поскольку тот, кто входил, намеренно делал это тихо.

– Неплохо придумано, капитан. У вас в каждой комнате камеры или только для лейтенанта Файвер постарались?

– Я.. Сэр… Господин майор, я… – начал, заикаясь, Хоуп, уверенный, что сейчас майор Оллеас его просто застрелит. Да что застрелит – такими руками можно было удавить даже животное. Крупное животное, куда крупнее капитана Хоупа.

«И ничего ему не будет, скажет, что изменника ликвидировал, и все объяснение. У них так. У них это быстро».

– Значит, используете оборудование в личных целях?

– В личных… То есть нет, в государственных.

– Это, конечно, проступок, Хоуп, но в мою компетенцию моральное разложение личного состава не входит. Меня интересуют только шпионы и изменники родины, а также случаи преступного разгильдяйства и неумышленного саботажа…