Шаман - Кристофер Сташеф

— Вот как? — Лукойо постарался, чтобы пленник не заметил его испуга. — Вы подвергаете их медленным пыткам?

— Да! Потому что Улаган любит такие жертвоприношения.

Лукойо услышал движение позади себя, но поднял руку и остановил Огерна.

— Он любит, когда пытают крестьян, это я понимаю. Но, По-моему, ему вовсе не надо, чтобы вы пытали и убивали изнеженных горожан. И вообще вы, невежественные ловцы коров, никогда не отважитесь напасть на большие города!

— Как же мало ты нас знаешь! — прошипел ваньяр. — А вот и осмелимся! Уже сейчас наши сородичи собираются в поход на Кашало!

— Глупо, — пожал плечами Лукойо. — На что вам, любителям разъезжать по степи в повозках, сдались высокие дома?

— Ни на что, — не стал спорить пленник и оскалился, как шакал. — Но те богатства, которые лежат в этих домах, нам нужны. А как только мы заберем эти богатства, мы сровняем города с землей и полюбуемся, как их зальет морем и весенними паводками. И будем смотреть до тех пор, пока воды не схлынут и земля не просохнет, чтобы убедиться, что от проклятых горожан ничего не осталось!

— Собираетесь завоевывать города только для того, чтобы разорить и разрушить их? Какой-то вздор! И как это похоже на тех, кто только и умеет, что ловить коров за рога!

Физиономия ваньяра снова помрачнела от злости.

— Мы так и сделаем! Ваньярам ни к чему города! Мы очистим от них землю. Эти тупые горожане думают, что их города, эти кроличьи клетушки, существуют только для того, чтобы радоваться жизни и торговать, но ваньяры знают правду! Все города — это крепости, все до единого, и эти крепости держат в руках все реки. И они хотят окружить ваньяров, заковать их своими глиняными стенами, не дать им плавать по рекам и увозить к себе захваченных ими рыбаков. — Он сделал паузу и плюнул туда, где сидел рыбак. — Но они нас не удержат! Ваньяры захватят все города, разрушат их до основания, камня на камне не оставят!

— Ты не забудь только: ты говоришь не о деревушках каких-нибудь, — заметил Лукойо таким тоном, словно разговаривал с пятилетним ребенком. — Это огромные скопища домов и храмов! Город захватить вовсе не так легко, как деревню!

— Нет, так же легко! Потому что ваши тупоголовые горожане не выучились как следует строить стены. Нигде нет хороших стен, кроме как в Куру! А в стенах, если они и имеются, есть широкие, просторные проходы — это нам наши лазутчики рассказали. Да, да, у нас есть лазутчики — неужто вы думаете, мы бы стали нападать на город, не вызнав раньше, как там и что? Мы погоним наши повозки по широким улицам Кашало и убьем всех прохожих до единого. Наши воины побегут по домам и прикончат там всех — жители еще и опомниться не успеют! Так что не сомневайтесь, ваньяры умеют брать города. Там не останется ничего — плюнуть будет не на что.

— Кроме вас, ваньяров, — уточнил Лукойо, изменившись в лице. — Надеюсь, ты достаточно узнал? Или тебя еще что-нибудь интересует?

— Ничего, — довольно ухмыльнулся Огерн. — Все выболтал.

Ваньяр, не мигая, уставился на Огерна, перевел Лукойо и начал кататься по земле, пытаясь сбросить путы.

— Меня провели! Обманули! Ты заставил меня сказать все, что хотелось вызнать этому колдуну! Будьте вы прокляты! Прокляты!

— Вот вы-то точно — проклятие всей земли, — бросил Лукойо и отвернулся к огню. — Ну, что мы теперь с ним будем делать?

Огерн тоже отвернулся от пленника.

— Мне все равно. Какая от него польза для нас и для мира вообще? Пусть лежит тут связанный и подыхает. Пусть шакалы, которых он так сильно любит, растерзают его и сожрут его кишки!

Рыбак понял намек. Глаза его разгорелись, он схватил починенный ваньярский топор и пополз к его владельцу. Огерн и Лукойо ссутулились и постарались отрешиться от страшных криков, которые, правда, звучали недолго. Все стихло в пещере.

— Что это — отмщение или справедливость? — пробормотал Огерн.

— Мне все равно, — с неожиданной яростью воскликнул Лукойо. — Если добились второго, то при чем тут первое?

— И правда, при чем? — негромко проговорил Огерн и пристально посмотрел на Лукойо. — Знаешь, если бы ты не помешал мне, я бы жестоко пытал его. Ты это понял, да?

— Ну… догадался, — признался Лукойо.

— Здорово у тебя получилось. Он ведь не заговорил бы, сколько бы боли я ему ни причинил. Здорово! Хитростью ты выжал из него то, чего он не сказал бы под пытками.

Лукойо кивнул:

— У меня есть в этом деле кое-какой опыт.

— Это славно, — кивнул Огерн. — Но все же почему ты остановил меня? Я понимаю, ты поступил верно, но я от тебя такого не ожидал.

Озорник пожал плечами.

— Ну ты же сам только что сказал: пытками от этого упрямого ваньяра было ничего не добиться — ты только бы распалялся попусту. Кроме того… он сам сказал: тот, кто пытает, как бы уподобляется Улагану, — делает другому человеку то, что Улаган бы сделал всем людям, будь его воля. А если ты начал действовать по образу и подобию Улагана, значит, ты отдал себя в его власть, а у меня есть личные причины не желать этого.

Они тронулись в путь перед рассветом, оставив труп ваньяра на съедение шакалам, как и собирались. Огерн сказал двергу, что он отныне свободен и может возвращаться в родные горы, однако кузнец-волшебник объявил, что обязан быть верным тому, кто освободил его, и побрел за ними по берегу, стараясь не отставать. Наконец, беспокоясь, как бы с ним чего-нибудь не случилось, Огерн велел гребцам втащить дверга в каноэ. Затем они быстро поплыли дальше по реке. Плавание протекало спокойно, и спустя две недели, когда солнце клонилось к закату, все увидели на горизонте странную дымку, похожую на облако.

Огерн положил весло на борт, дал знак гребцам. Они подогнали каноэ поближе к кораклю. Как только лодки стали борт о борт, Огерн спросил:

— Что там за туча?

— Это дым от множества печей, — отвечали рыбаки.

Вот так они впервые увидели Кашало.

Глава 16

На ночь встали лагерем на берегу. Поднялись до зари и с рассветом вошли в Кашало. Первое, что поразило Огерна, — это отсутствие вокруг города стены. Когда ваньяр говорил о строительстве подобных стен, Огерн посчитал его ненормальным, хотя своими глазами видел частокол вокруг Байлео. Частокол — это еще туда-сюда, но чтобы стеной огородить целый город! Да еще большой город (а если верить слухам, города были очень большие).

А верить слухам стоило — судя по Кашало.

Лукойо ни о чем таком не думал, он просто смотрел на город в полному изумлении. Туман, поднимавшийся от реки, окутывал Кашало, делая его похожим на волшебное царство, Наполовину настоящее, наполовину — воображаемое, похожее на сон. Лукойо скорее склонен был поверить в то, что это сон, потому что он никогда не видел сразу такого множества жилищ, и хотя между домами было довольно просторно, полуэльф все равно уже чувствовал себя как бы сдавленным. Некоторые постройки были очень высоки — пожалуй, раз в десять выше любого из шатров, в которых жили люди из племени Лукойо. Ступень за ступенью высоченные дома поднимались к самым небесам. Может, жители Кашало строили жилища для своих богов?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});