Продавцы невозможного - Вадим Панов

– Путь всегда страдание?

– Путь всегда поиск. Чужие дороги приведут тебя к чужому дому.

– А разве религия не чужая дорога?

– Это маяк.

– И обойтись без него нельзя?

– Можно, но как ты узнаешь, что дошел?

Рус яростно сдавил банку, расплескав остатки пива под ноги.

– У тебя на все есть ответ!

– Она много знает, – тихим эхом прошелестел Кимура.

– Очень много, – едва слышно подтвердила Матильда.

– Да уж… Но на мой вопрос так и не ответила. – Лакри усмехнулся: – Зачем ты идешь на проповедь Джезе?

– Хочу послушать. Хочу понять, знает ли он свой путь?

– А вдруг он знает?

– Я за него порадуюсь.

– И примешь Католическое Вуду?

В глазах Патриции вспыхнули веселые огоньки.

– Я не смогу.

– Потому что у тебя есть своя вера?

– Ага.

– Не думал, что ты настолько набожна.

Богатая девчушка, перед которой открыты все дороги мира. С «тараканами» в голове? Конечно, а у кого их нет? Другое дело, что не все в состоянии им потакать. Не каждый любящий папаша исполняет любой каприз обожаемой дочери. Рустам не считал Патрицию пустышкой, но и не ждал от нее подобных философских размышлений.

– Мы живем в мире высоких технологий. Наши врачи умеют то, что раньше называли чудом. В нас ползают наны, калекам вставляют механические органы, а храмовники создают таких животных, что удивляют самого бога. Мы можем связаться с другим концом Земли за секунду. Мы летаем в космос… Но религии не умирают. Наоборот, можно сказать, что Традиции переживают Ренессанс.

– Властям нужно держать народ в узде, – мрачно заметил Кимура. – А лучше религии узды еще не придумали. Или не хотят придумывать.

– А как насчет Анклавов? Здесь политической власти нет, верхолазы обходятся пулеметами. – Пэт грустно улыбнулась. – У нас свобода вероисповедания, корпорации, принимая тебя на работу, не спрашивают, ходишь ли ты в синагогу или оставляешь обувь на пороге мечети. Но количество верующих такое же, как и в государствах. Более того: появляются все новые и новые секты, некоторые из них совершенно безумные, но люди приходят.

– И как ты это объясняешь?

Ночь окончательно завладела Анклавом. Небо стало черным, низким, и море электрических огоньков едва поднимало его над землей. По лицу Патриции скользили полосы неживого электрического света, но он казался настоящим. Как будто сидели друзья не на крыше небоскреба, а в лесу, у костра.

– Все мы чувствуем, что находимся в тупике, – негромко продолжила Пэт. – Прогресс дал нам очень много, но нужны не только наны, нужна надежда. Нам нужно понимать, куда мы идем. Мы должны верить, что дальше будет лучше.

– И церковное вранье…

Матильда шикнула на Руса, и тот, удивленный, прикусил язык. А Патриция его, похоже, не услышала.

– Оптимистические заявления верхолазов помогли выиграть несколько десятилетий, но лучше не становится, и возникает разочарование. Мы видим, что ничего не меняется, что мир топчется на месте. Видим, разочаровываемся и обращаемся к тем, кто уже тысячи лет дает надежду.

– Меняем одних сказочников на других.

– Священники всегда давали утешение и надежду. Они были рядом во времена тяжелейших катастроф. Вместе с нами умирали. Вместе с нами радовались избавлению от кошмара. И всегда верили.

– Они продают надежду?

– Самое невозможное, что есть в мире – надежду на лучшее, – тихо подтвердила Пэт. – Но не продают, они делятся ею.

Снизу, со всех трех уровней мостовых, с площадей и тротуаров, из раскрытых окон – отовсюду доносился шум. Какофония городских звуков, причудливая смесь голосов, музыки, урчания моторов и топота ног. Но здесь, на крыше, отчего-то стало тихо. Шум исчез, спрятался за невидимой стеной, уступив негромкому голосу Патриции.

– Согласен, мы в тупике, – протянул Рус. – Но ведь это не повод уповать на чудо.

– Чудеса окружают нас, – убежденно произнесла девушка. – Нужно только их видеть.

* * *

Анклав: Москва

Территория: Болото

«Салон Мамаши Даши. Предсказание будущего и коррекция судьбы»

Успех любого дела зависит от точно выбранного времени

– Клиенты есть? – осведомился Грязнов.

– Попадаются… Я же не зря здесь просто так сижу.

По случаю наступления жары гадалка поджидала клиентов на улице – экономила на кондиционере. Выставила под небольшим тентом столик с креслом, поставила графин с холодным лимонадом и сидела, медленно перетасовывая потрепанную колоду и безмятежно разглядывая прохожих. Кто хочет увидеть будущее? Кто пожелает заглянуть за грань и поможет пожилой женщине заработать лишний динар? Подходите, карты не обманут!

Подходили, говоря откровенно, мало.

– Слышал, тебе сайт сломали?

– Хулиганы, – поморщилась Мамаша Даша, поднимаясь с кресла. – Сплошные расходы с этими сетевыми террористами. Знаешь, сколько потребовали машинисты за восстановление странички? Сказали, что их вины нет, что от атак тритонов никто не защищен, а значит, оплачивать работу придется мне! Ужас! Совершенно не представляю, кому жаловаться!

– На меня не смотри, – покачал головой Кирилл. – Я за тритонами Сорок Два гоняться не собираюсь. – Налил себе лимонада, сделал глоток. – Жарко.

– Да от кого они теперь убегут, убогие? – всплеснула руками Мамаша. – Я, как только узнала, что на мне хулиганы потоптались, меры сразу приняла, на тебя ведь надежды нет никакой. Травки кое-какие смешала, словечко кое-какое молвила да с дымком по Москве пустила. Пусть, думаю, им икается за мою сотню юаней.

– Не переборщила?

– Я осторожно.

– Тогда ладушки. – Грязнов улыбнулся и прошел в дом.

Многие надеются на чудо. Ищут знаки, предсказания. Пытаются обмануть Судьбу знанием, надеются, что предупреждение отвернет катящееся колесо, пытаются схитрить. В их телах ползают трудолюбивые наноботы – мельчайшие создания, сжигающие лишний жир или укрепляющие кости, в их головах жужжат «балалайки» – компьютеры, управляемые едва ли не силой мысли, а рядом с нейросоединениями прячутся старые суеверия. Услышанные в детстве сказки, красивый принц на белой лошади, испуг при виде рассыпанной соли, плевки через левое плечо и сложенные крестом пальцы. Не исчезают, остаются. Потому что они, смешные эти суеверия и приметы, всегда были в наших головах. В отличие от современных нейросоединений.

Многие ищут чуда.

А потому в городах и Анклавах сохранились заведения, владельцы которых зарабатывали на этих поисках немножко денег. Вывешивали у дверей указатели: «Чудо здесь» – и раскидывали перед страждущими карты или бараньи лопатки, предлагали заглянуть в хрустальный шар или пообщаться с умершими родственниками, отводили порчу и приманивали удачу. С недоступной компьютеру точностью вычисляли, сколько наличных можно выудить из посетителя, и почти никогда не ошибались.

Уличные шаманы и «потомственные колдуны» продавали не чудо, но веру в него. Ловкие психологи или откровенные мошенники, они успешно конкурировали с научной догмой материализма, паразитируя на желании купить надежду. Однако встречались в городах и Анклавах заведения, вывески которых соответствовали содержанию. Редко, но встречались.

– Тебе доставили кровь?

– Конечно.

– Ты сказала…

– Нервничаешь?

Шумная и немного бестолковая говорливость осталась за порогом. Изменился не только тон и манера речи – взгляд гадалки стал острым, жестким и умным. Жесты – точными, расчетливыми, казалось, любое лишнее или неверное движение грозит Мамаше смертью, настолько аккуратно она держалась. Преображение было таким глубоким, что даже аляповатый наряд гадалки – красное платье в крупный белый горох и кокетливая соломенная шляпка с небольшой клумбой – не вызывал недоумения или улыбки.

– Осталось мало времени.

Мамаша посмотрела на напольные часы.

– Звезды сойдутся через четыре минуты.

– У тебя…

– У меня все готово.

Они вошли в главный зал салона, в комнату, призванную оглушать впечатлительных клиентов «готической атмосферой настоящего прикосновения к тайне». Стены задрапированы плотными бордовыми портьерами, несколько бра не светят, скорее пытаются разогнать мрак, в углу замерла холодная жаровня – сегодня Даше не требовались благовония. На кафедре темного дерева лежит толстенный том, переплетенный белой кожей. Листы – настоящий пергамент. Аутентичность подтверждена компанией «Шельман, Шельман и Грязнов». Книга действительно древняя, много на своем веку повидавшая. Тайны ее настоящие, но не опасные. За эти тайны Мамашу не убьют. Рядом с кафедрой расположилась причудливая бронзовая конструкция, украшенная знаками Зодиака и алхимическими символами, о ее предназначении Грязнов не имел ни малейшего понятия.

– Приступим? – Кирилл уселся за стол.

– Ты все-таки нервничаешь.