Внутренний порок - Томас Пинчон

Кармин оказался волосатым салонным тенором с Лес-Половой моделью «гибсона», на которой он, может, и вытерпел несколько уроков, но пользовался ею скорее как реквизитом, часто сопровождая использование позами пулемётчика, в то время как прочие «Кал-Зоны» взяли на себя стандартные роли рок-квартета. Парочка душечек в красненьких виниловых мини-платьицах, чёрненьких сеточках и залакированных волосиках — на подпевках, отбивали такт, как белые цыпы. Пока Док пробирался к пятаку с казино, группа исполняла свою последнюю выпущенную работу -

ПРОСТО ЛАЗАНЬЯ (полу-босса нова)

Этто что — Эн, ЛО?(Нет, не-оно!)Может, это — стой, я знаю! ЭтоПросто Лаза-нья! [Вставка на ритм-гитаре]Просто Ла-за-ха-нья…(Про-сто-Ла-за-нья),С ясного не, ба гром(Не, багром)Как звать её, не поймём, про —Сто «Лазанья»…Про — сто «Ла-занья»,(Про ст’ «Ла —»)Оу, уо, Ло —Зонь-йяаах!Все зависнут в тво —Ей зоне,Ты сидишь и ноешь:«Нья, нья!»Уху! Лазанья, ос —Тавь мя! ДоСвиданья!Зачем тебе ответ,(Бе-от вет)— Эй,Ведь тайны в э-том нет, эт’Прост’ Ла-занья —Так говорят… (о,Уо уо-о уо)Буква-хально я твой, Л —А-З-А, Н-Ь-Я!

Какое-то время Док забалтывал кассирш, барменов, крупье и распорядителей, дам вечера и дам поздних смен, включая молодую женщину в бархатном мини-платье винного цвета, которая в конце концов поставила его в известность:

— Все знают, что Шайб раньше работал на Мики. Никто тут на него не стукнет, особенно — чужаку, ничего личного.

Приблизился местный комик — он обрабатывал публику, в глазах контрольные огоньки злобы.

— Вечер, Циркония, вижу, за тебя опять залог внесли, а это ещё кто? Неплохо вам тут, сэр? А он такой: «Что это за планета? Где я запарковал свой НЛО?» Не, серьёзно, приятель, ты в норме, волосы — обожаю, потрясный причесон. Давай потом в гараже встретимся, машину мне отполируешь…

Остряк с Цирконией отвалили, едва не столкнувшись с Тито, прибывшим в лёгкой ажитации.

— Док! Док! Ты б видел, как этот парень работает, вот истинный гений. Пошли глянешь. — Он повёл Дока причудливой тропой через всё казино к глубинным пределам, которых избегают игроки на автоматах, убеждённые, что машины ближе к улице щедрее, пока в конце концов не обогнули угол в отдалённый коридор с однорукими бандитами и Тито не сказал: — Вот.

Если судить по психическому состоянию Тито, Док ожидал, что от машины будет исходить кислотно-улетное сияние, а на самом деле увидел просто ещё один старомодный ящик с выцветшей исцарапанной картинкой пятидесятых: улыбающаяся пастушка, презентабельная по моде тех времён — чрезмерные сиськи, к примеру, плюс короткие завитые волосы и яркая помада. В жёлоб из пожелтевшего пластика уходила долгая дорожка полудолларов, рифлёные гурты монет работали шестерёнками, отчего каждая сияющая голова Джона Ф. Кеннеди в этой дюжине медленно вращалась, дергано спускаясь по мелкому скату, и там одну за другой их заглатывала безразличная пасть Лас-Вегаса. Игрок у машины стоял, отвернувшись, и Док поначалу заметил лишь тончайшее бережное внимание, с каким он тянул рычаг, — вот ещё один клиент, сосредоточенный не столько на Веселье, сколько на оплате счёта в какой-то соседней бакалее, — пока, быстро оглядев ближайшие автоматы, не опознал освастикованную голову Шайба Бобертона, деловито делавшего вид, будто играет на никелевой машинке. Стало быть, «гений», работающий на этой, у нас будет текущий кореш Шайба Эйнар.

Времени лучше настоящего нет. Док, включив режим «на-пару-слов-старина», уже собрался было шагнуть вперёд, но тут началось сразу несколько светопреставлений. Под военные фанфары, упиравшие на басгорны, плюс паровозные свистки, пожарные сирены и запись стадионных оваций машина принялась блевать немалым количеством полудолларов с Дж. Ф.К. — огромным параболическим потоком они падали на ковровое покрытие и росли на нём кучей. Эйнар кивнул и сделал шаг назад, и — Док сморгнул, что ли? — вот так вот запросто взял и исчез. Шайб в последний раз дёрнул рычаг своего никелевого автомата, встал и направился забирать банк, когда ни с того ни с сего законы случайности, остановившись на классическом пшёл-нахуй, проинструктировали дешёвую машинку Шайба также сделать хит, с ещё большим шумом, нежели первая, и вот Шайб замер, парализованный, между двумя выигрышами, а к ним тем временем бегом направлялась делегация сотрудников казино — подтвердить и засвидетельствовать двух счастливых победителей, среди коих одного уже не хватало. В каковой момент Шайб, словно у него аллергия на дилеммы, с воплем ринулся к ближайшему выходу.

Поскольку вокруг никого достовернее Дока и Тито не оказалось, десятая доля секунды ушла у них на то, чтобы договориться: Тито возьмёт джекпот полудолларовой машины, а Док, поскольку не жаден, заявит права на, похоже, уже несколько кубических футов никелей.

Адольфо принял на себя управление выигрышем Тито, хотя вообще-то Эйнара, и все они поехали в «Призрак-цветочный двор», где Док обнаружил Триллиум, спящую на водяной постели. Он нацелился на вторую, и это, надо думать, ему удалось.

Дальше он понял, что утро, должно быть, уже закончилось, а Триллиум рядом нет. Он выглянул в окно и увидел, что «камаро» нет тоже. По ветерку пустыни он добрёл до придорожной лавочки на трассе и купил курева, несколько банок кофе и сколько-то «динь-донов» себе на завтрак. Вернувшись, щёлкнул телевизором и смотрел повторы «Обезьянок», пока не начались местные новости. В гостях студии сегодня был заезжий марксист-экономист из какой-то страны Варшавского договора, по всей видимости — прямо в разгаре нервного срыва.

— Лас-Вегас, — пытался объяснить он, — он сидит тут прямо посреди пустыни, не вырабатывает никакого ощутимого товара, деньги текут в него рекой, деньги из него вытекают рекой, ничего не производится. Этого места, согласно теории, даже существовать не должно, не говоря уже о его столь наглядном процветании. Я чувствую, что вся моя жизнь основывалась на иллюзорных предпосылках. Я утратил реальность. Не могли бы вы мне, пожалуйста, сказать, где тут реальность? — Интервьюеру было, судя по виду, неловко, и он попробовал сменить тему на Элвиса Пресли.

Когда начало темнеть, Триллиум наконец объявилась.

— Не сердись, пожалуйста.

— Не сердился с тех пор, как этот-как-его-там промазал свободным броском. — Он порылся в памяти. — Фамилию забыл, сразу не вспомню… Ну что ж. Где ты была? — Если судить по лицу и тому, как она вошла — робкой походкой шлюшки на выгульном дворе, — у Дока возникло представление.

— Я знаю, надо было тебя предупредить, но я сначала хотела его увидеть. У меня его номер всё время был — прости, — и я ему всё звонила и звонила, пока он не снял трубку. — Перед самым рассветом она заявилась по тому адресу, который дал ей Шайб: в квартирку над гаражом в Северном Лас-Вегасе, рядом с пустырём, заросшим мучнистой энцелией. Парни пили пиво и, как водится, обсуждали свои звания по мачизму, не говоря о том, кому петь тему, а кому подпевать в «Вундербар»[69] из «Поцелуй меня, Кейт».

Либо у Триллиум слега помутились подробности, либо ей не хотелось пускаться в воспоминания, хотя Док сообразил, что воссоединение некоторое время продлилось, причём Эйнар в какой-то момент любезно сбегал на бульвар за пивом.

— Ты случайно не обмолвилась Шайбу, что я его ищу словечком переброситься, ничего такого не?

— Вообще-то мне пришлось длительно вытанцовывать, чтобы убедить его, что ты не мясник.

— Мы можем встретиться там, где ему безопаснее.

— Он предложил казино в Северном Лас-Вегасе, называется «Ложа Кисмета». Им с Эйнаром не нравится приходить до полуночи.

— Ты туда собираешься или…

— Легче будет, если я, на самом деле, возьму машину. Туда-сюда сгонять надо?

Док нашёл чинарик, взорвал и позвонил Тито, который как раз собирался на работу.

— У тебя будет время сегодня чуть попозже свозить меня в Северный Вегас?

— Не проб-лимо, как мы в этом бизнесе выражаемся — Инес всё равно любит до последнего представления сидеть. На Джонатана Фрида наглядеться не может.

— Что, — Док заморгав, — Барнабас? вампирный парень в «Мрачных тенях»?

— У него салонная программа в аккурат тут на Стрипе, Док. Все в профессии его обожают — Фрэнк, Дин, Сэмми — по крайней мере, кто-то один каждый вечер в зале сидит.

— Не только Инес, — вставил Адольфо в отводную трубку, — твои детишки тоже носят коробки с обедом, а на них его лицо.

— Ух-х, а что он поёт? — поинтересовался Док.

— Похоже, склонен к Дицу и Шварцу, — сказал Тито. — А закрывает программу всегда «Сердцем с призраками».