Смерть на мосту - Тэйлор Адамс

прозвучал у нее за спиной, опять от грохота сжались челюсти. В задней дверце образовалась огромная дыра. Из окон полетели осколки. Она не знала, какая у него винтовка, но выпущенные из нее патроны оставляли зияющие дыры во всем, куда попадали. Словно стрелял он из пушки времен Гражданской войны.

Вокруг нее появилось что-то желтое и легкое – летело по воздуху, опускалось на дорожное покрытие. Снег? Пепел?

Нет. Это была выбитая начинка сидений.

Лена схватила «Беретту» обеими руками и под причудливым снегопадом попыталась вернуть ее в рабочее состояние. Она дергала затвор окровавленными пальцами, но механизм двигаться отказывался. Девятимиллиметровый латунный патрон застрял.

«Проклятье, проклятье, проклятье».

– Ей негде спрятаться, – прозвучал противный голос Райсевика, который явно ухмылялся. – Она сейчас за багажником.

Лена знала, что он прав: идти ей было некуда. Прячась за пробитой машиной, она оказалась в ловушке. В руках был заевший, ни на что не годный пистолет, липкий от крови.

Она снова накручивала пряди волос на палец и сильно дергала, было больно. Все слишком быстро пошло не по плану. Проклятье! Пятнадцать минут назад Райсевик стоял в наручниках, она держала его на мушке, но знала, что он связывался с кем-то по рации. Как самоуверенно она себя вела, решив, что со всем справится в одиночку. Она привезла с собой оружие, хотя следовало взять человека, который бы ее подстраховал. С самого начала она думала, что оборотень в погонах, капрал Раймонд Райсевик, работает без напарника. Ведь серийные убийцы всегда действуют в одиночку, так ведь?

Она думала про непокорную Кэмбри из своего сна, у той на душе явно было тяжело. Ничего не объяснив, она отказывалась подпускать Лену к себе близко, не сказала ей: «Я тебя люблю».

«Мне очень жаль, Кэмбри».

Лена продолжала бороться с заклинившим пистолетом и почувствовала, как на глаза наворачиваются горячие слезы. Она ненавидела себя за это. Было совершенно неправильно плакать здесь, за простреленной машиной, с окровавленными руками, испачканными в порохе. Шла перестрелка. А во время перестрелки не плачут.

«Я все испортила, сестра. Я недооценила его, и мне очень жаль».

Вот как оно получалось. Ублюдки, убившие ее сестру, убьют и ее, на том же самом мосту. И все потому, что ей хватило смелости и наглости бросить вызов сотруднику правоохранительных органов. Для этого его специально обучали. А теперь она попала в капкан, ее окружили, у нее почти закончились боеприпасы, и она даже не может выпустить в них три оставшихся патрона. А в это время стрелок из грузовика раз за разом пронзает тонкий металл автомобиля прямо у нее на глазах…

Она замерла на месте.

«А это значит…»

Эта мысль ударила ей в голову как беззвучная вспышка молнии: «Это значит, что мои пули тоже пробьют металл».

Она представила самодовольного ублюдка в кабине, скорчившегося за дверцей-прикрытием. Лена снова попыталась передернуть затвор, тянула его руками все сильнее и сильнее, напрягая пальцы, на глаза навернулись слезы. Наконец механизм раскрылся, издав нечто наподобие вздоха.

Сдавленная гильза выпала ей на колени.

Затвор проскользнул вперед, встал на нужное место на смазанной маслом пружине, отправив в патронник новый патрон. К стрельбе «Беретта» была готова.

«Ура!»

Лена выдохнула. Дыхание у нее было горячим, сама она слегка дрожала. На другой половине моста-шпильки в кабине грузовика послышался подобный звук – щелкнул затвор, и этот звук эхом донесся до Лены. Тут же закричал водитель грузовика:

– Я готов стрелять.

– Она прямо за багажником.

– Понял.

Лена представила, как одноглазый мужик снова прицеливается своей разрушительной винтовкой, направляя перекрестье прицела на багажник «Тойоты». Его грязные ногти ползут по спусковому крючку, нажимают на него.

– Пристрели ее, – проговорил Райсевик.

У Лены появилась идея. Плохая. Она сидела неподвижно, прижавшись спиной к металлическому багажнику, и ждала. Шум, солнце, песок и какие-то камушки на дорожном покрытии расплывались, а сон, который она видела прошлой ночью, наоборот, приобретал четкость. То, как Кэмбри не хотела на нее даже смотреть. Пронзительная сердечная боль во взгляде, когда она все-таки наконец посмотрела. Ее холодный шепот, смысл которого Лена тогда не поняла:

«Действуй».

Она ждала.

«Лена, давай».

Нет. Пока нет.

«Пожалуйста, действуй».

И все равно она ждала. Второго шанса не будет. Ей нужно точно рассчитать время. Теперь глаза сестры наполнились слезами, Кэмбри толкала ее, голос дрожал от раздражения:

«Давай. Время на исходе…»

Сейчас.

Она резко развернулась влево, перекатилась от «Тойоты» на открытое пространство. Раздался оглушительный выстрел – пуля пробила багажник, прошла сквозь сложенную одежду ее сестры, палатку, которая лежала внутри, и вылетела сквозь крыло, у которого Лена полсекунды назад сидела. Очутившись на бетоне, она подняла «Беретту» в крепко сжатых руках и нацелилась прямо на противоположную часть моста Хэйрпин, в кабину грузовой фуры. На этот раз Лена не целилась сквозь разбитое окно грузовика, на поблескивающий ствол винтовки и на выглядывающую голову.

Она целилась ниже.

Ниже. Прямо в дверцу кабины. Прямо в логотип «Кенворт» на красном фоне. Как раз туда, где по ее прикидкам должен был сидеть обитатель фуры.

Она выстрелила три раза.

Выстрелы прозвучали, как три удара сердца. Она контролировала эту стрельбу так, как делала каждый вторник во второй половине дня в «Метких стрелках», когда стреляла по новому постеру с изображением пятидесяти двух карт. Один. Два. Три.

В красной дверце появилось три серебристых отверстия. Как раз там, куда она и целилась.

Третий выстрел по ощущениям отличался от предыдущих – если проводишь много времени на стрельбище, мышцы начинают распознавать укороченную отдачу, когда в патроннике не остается патронов. И Лена знала, что их больше нет. Но какое-то время она продолжала лежать на животе, нацелив «Беретту» без патронов на грузовик и глядя на дырки в дверце.

Тишина. Казалось, весь мир затаил дыхание.

Она ждала, что в окне снова появится винтовка старика. Настраивалась на следующую вспышку огня и яростный грохот.

Она все ждала и ждала.

Лена прекрасно осознавала, что Райсевик находится где-то справа, понимала, что теперь уязвима, что каким-то образом ей следует добраться до сумочки, которую она выронила, перезарядить пистолет и снова вступить в бой. Но она чувствовала, что Райсевик тоже ждет и тоже затаил дыхание. Понимание нарастало, наполняя воздух. Она сопротивлялась ему. Она не могла себе позволить в это поверить.

«Я попала».

________________

В дверце грузовика появились три дырки, сквозь которые внутрь кабины полился солнечный свет. Это произошло прямо у него на глазах.

Старика отбросило назад, он скорчился, а винтовка, именуемая ковбойским карабином, упала ему на колени. Он моргнул от внезапно наступившей