За 27 дней. Он будет жить, если узнает, что кому-то не все равно - Элисон Жерве

высокое положение, как сейчас. Это… странно.

– Странно, – повторил Арчер. – Странно, что бизнес-партнер твоего отца случайным образом оказался обвинителем в уголовном деле моего отца? Нет, не странно – это просто бред какой-то. Как ты могла об этом не знать?

Я пожала плечами.

– Не то чтобы мы проводили много вечеров в его теплой дружеской компании, да и папа никогда не обсуждает со мной дела. Я даже о твоем отце не знала, пока ты мне не рассказал.

– Ты доверяешь этому Ван Окену?

– Я почти его не знаю.

– Могу только сказать, что он один из лучших. Твоя мама в надежных руках.

Арчер вздохнул, зарываясь пальцами в волосы.

– Надеюсь. Последнее, что хотела бы услышать моя мать, – что наши шансы в суде ничтожны.

– Каждый человек, осужденный за тяжкое преступление, имеет право подать заявление о пересмотре судебного постановления, но это не означает, что он обязательно выйдет, не говоря уже о том, что дело вообще может не дойти до суда.

Арчер озадаченно уставился на меня.

– С каких пор ты слушаешь то, что рассказывают на уроках государственного строя США? – скептически спросил он.

– С тех самых, когда решила, что четверка меня больше не устраивает, – ответила я, мысленно радуясь, что нашла время поговорить с мистером Монро. Я подумывала о том, чтобы поговорить еще и с папой, но не смогла придумать способ упомянуть это дело, не приплетая Арчера и прошлое его семьи. – И, как видишь, усилия не прошли даром.

Если подумать, я давно могла бы попросить папу помочь мне с этим предметом, но как же неловко выглядели бы наши занятия. Как-нибудь справлюсь сама.

– Люди постоянно находят способ обойти закон, – сказал Арчер. – Кто знает, вдруг моему отцу тоже повезет?

– Очень сомневаюсь.

Мы с Арчером одновременно подпрыгнули, когда раздался голос мистера Ван Окена, и, обернувшись, увидели их с Реджиной в дверях.

– Сен-Пьер будет сидеть. Я об этом позабочусь.

Несмотря на уверенный тон мистера Ван Окена, Арчера его слова, похоже, не успокоили.

– Почему вы так уверены?

– Арчер, – укоризненно прервала Реджина. – Не надо…

– Потому что, – сказал мистер Ван Окен, – доказательства против вашего отца были железные. Отпечатки на орудии убийства. Дубликат ключа от дома в кармане. На одежде кровь Кристофера Моралеса. Если в деле и была какая-то неувязка и суд решит пересмотреть приговор, ему понадобится ну очень хороший адвокат. Но никаких неувязок нет. Ему откажут.

Прежде чем Арчер успел возразить, он повернулся к Реджине и сказал:

– У вас есть моя визитка. Звоните, если появятся вопросы или что-то будет беспокоить, хорошо?

– Хорошо, – Реджина кивнула, натянуто улыбнувшись. – Спасибо, мистер Ван Окен.

– Пожалуйста, зовите меня Рик. По возможности буду держать вас в курсе, но, уверен, все закончится хорошо.

Мистер Ван Окен пожал Реджине руку, еще раз улыбнулся мне и, кратко кивнув в сторону Арчера, вышел из кофейни навстречу продолжающемуся снегопаду.

Когда за ним захлопнулась дверь, мы втроем переглянулись.

– Ну, эм… – Реджина глубоко вздохнула, крепко сцепляя руки на груди. Она была бледной и немного измученной, но при этом выглядела… нормально. «Нормально» – лучшее слово, которое я смогла подобрать. – Что ж, не самая приятная беседа в моей жизни, но все не так плохо. Возможно, все разрешится.

– Ну просто замечательно, – саркастично сказал Арчер. – А между прочим, ты знала, что Ван Окен – бизнес-партнер папы Хэдли?

– Что? – Реджина изумленно посмотрела на меня. – Правда?

Я не смогла сдержать раздраженного выдоха и метнула взгляд на Арчера.

– Да, но они стали партнерами через несколько лет после суда над Сен-Пьером.

– Это… весьма необычно, – Реджина нахмурилась. – Но, думаю, вполне вероятно.

– Вот именно, – поддержала я, бросив колкий взгляд на Арчера. – Если надо, я могу помочь. Разузнать побольше о том, что происходит.

– Ему это непросто дается, да? – спросила я, глядя на Реджину, когда Арчер ушел обратно в кухню. Я услышала, как тарелки с грохотом упали в раковину.

Она покачала головой, отпивая чай.

– Да. Все, что связано с биологическим отцом, выводит Арчера из себя. Он… жутко злится.

Это было очевидно. Но едва ли можно его винить. Он имеет полное право злиться на Сен-Пьера.

– И как бы мне ни было противно даже думать о бывшем муже, – заговорила Реджина, вздохнув, – мистер Ван Окен привел весомые аргументы. Непросто будет убедить в этом саму себя, но… кажется, у него и правда почти нет шансов выйти.

– Хорошо, – я выдавила улыбку. – Я рада.

Реджина напряглась, поставила кружку с чаем на стойку и повернулась к кассовому аппарату.

– Ну, думаю, пора закрываться.

У нее явно не было желания продолжать разговор, так что мы принялись за дело в тишине.

На этот раз я не чувствовала необходимости прерывать молчание нескончаемым потоком вопросов. Оставалось лишь надеяться, что завтра будет более удачный день и все, что связано с делом Сен-Пьера, забудется. Мистер Ван Окен – один из самых престижных юристов города. Свое дело знает. Вряд ли бы он прошел такой путь, чтобы разрушить надежды Реджины. Против Сен-Пьера гора доказательств. Даже Хаос не сможет вмешаться в нечто настолько прочное и непоколебимое, как истина.

Глава 25

Внезапный тест – 5 дней до

Весь следующий день Арчер был тихим. Почти не разговаривал со мной на обеде, зарывшись с головой в книгу. Даже не притронулся к моей картошке. Не могу винить его за то, что он вот так уходит в себя. Подозреваю, все его мысли по-прежнему были заняты семьей и тем обстоятельством, что его отец пытается выйти из тюрьмы.

Я с нетерпением ждала обсуждения «Великого Гэтсби» – анализ которого я так и не закончила – на английском шестым уроком, лишь бы ненадолго отвлечься от всего происходящего. Но когда зашла в кабинет, к своему удивлению, никого там не обнаружила. Я сверилась с часами над дверью – как я и думала, до урока оставалось всего пять минут. Но разве в классе не должно быть хоть кого-то? Например учительницы, мисс Грэм?

Я вытащила из сумки «Великого Гэтсби» и тетрадку, размышляя о том, куда все могли подеваться. Раньше я никогда не приходила в класс первой – обычно заскакивала в кабинет за несколько секунд до звонка. Я открыла тетрадь на новой странице и принялась бесцельно рисовать что-то своей любимой фиолетовой ручкой.

Должно быть, прошли всего одна-две минуты, и я вдруг ощутила накатывающую усталость, будто с каждым новым рисунком на странице меня все плотнее накрывало покровом густого тумана. Все те ночи, что я провела, ворочаясь в постели, в конце концов