За 27 дней. Он будет жить, если узнает, что кому-то не все равно - Элисон Жерве

вчерашние события, наши разговоры с Реджиной в кофейне, а потом то, что происходило в больнице с Карло и Арчером. И ничто не указывало на то, что Арчер или его мама были в курсе новостей, способных перевернуть их жизнь с ног на голову – например, о попытках осужденного за убийство бывшего мужа Реджины выйти из тюрьмы.

Возможно, потому что они еще не знают.

Я сделала глубокий вдох. Вопреки маминому пожеланию, хорошим сегодняшний день точно не будет.

Когда часом позже я приехала в школу, по коридорам уже бродило несколько ранних пташек. Я подошла к своему шкафчику, взяла оттуда тетрадки, которые понадобятся на сегодняшних уроках, и недоделанное домашнее задание. Классный час должен был начаться лишь через полчаса. Успею пробежаться по своим записям по химии или перечитать конспекты по государственному строю США, чтобы получить нормальную оценку за внезапный тест, который нам сегодня устроят. Вот он, единственный плюс путешествий во времени – могу подготовиться к работам, которые я уже писала.

Я укрылась в библиотеке, какое-то время поделала домашку и в итоге первой зашла в классный кабинет. Было тяжело сосредоточиться – все мои мысли вились вокруг Арчера. Успел ли он уже прочитать ту газетную статью? А если нет, буду ли я первой, кто ему расскажет?

Переживания не помешали мне особенно внимательно вслушиваться в материал, который рассказывал нам учитель по государственному строю на четвертом уроке. Лекцию мистера Монро о процессе внесения изменений в Конституцию США можно было бы даже назвать интересной, учитывая все изменения в законодательстве Соединенных Штатов, происходившие в течение нескольких веков, но мне не давало покоя кое-что другое. Когда прозвенел звонок, сообщавший о начале обеда, я не рванула прочь из класса, как обычно. Я долго копалась с сумкой, а потом осторожно подошла к мистеру Монро, сидевшему за своим столом. Он прекрасно знает, что его уроки меня не шибко интересуют, но все же я больше других старалась прилежно высидеть до конца урока.

– Эм, извините, мистер Монро?

Он оторвал глаза от чьей-то работы, которую правил красной ручкой, и явно удивился, увидев меня.

– Мисс Джемисон, – произнес он отрывисто. – Вам чем-то помочь?

– Дело в том, что у меня возник один вопрос, – сказала я. – И я подумала, может, вы сможете на него ответить.

Брови мистера Монро полезли на лоб, теперь он был в еще большем замешательстве. Я крайне редко задавала вопросы на его уроках.

– Конечно, – ответил он, собравшись. – Буду рад помочь вам, чем смогу.

Я решила выложить все как есть.

– Каковы шансы человека добиться пересмотра дела после того, как состоялся суд?

– Ну, зависит от ситуации, – задумчиво ответил мистер Монро, снимая очки и кладя их на стол. – Важны обстоятельства дела, а также тяжесть преступления. Тем не менее, каждый человек имеет право подать заявление о пересмотре судебного постановления. Получится или нет – все будет зависеть от того, появились ли в деле новые улики, которых было бы достаточно для повторного рассмотрения. К тому же, если будет вынесен тот же приговор, возникает риск того, что называется вторичным привлечением к уголовной ответственности за одно и то же преступление. Я ответил на ваш вопрос?

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы переварить слова мистера Монро. Мне не были известны все подробности суда над Сен-Пьером, но едва ли кто-то отнесется легкомысленно к человеку, осужденному за убийство первой степени. Мистер Монро сказал, что каждый человек имеет право подать заявление о пересмотре судебного постановления, но зачем Сен-Пьер ждал шесть лет? Почему он решил потребовать пересмотра дела именно сейчас?

Первым делом я подумала о Хаосе. Может ли и это быть одной из его козней? После нашего с ним разговора в «Кофейне мамы Розы» все, что могло пойти не так, шло не так. Я начинала подозревать, что случайности больше не случайны.

– Да, – я вспомнила о мистере Монро. – Вы ответили на мой вопрос. Спасибо.

К «Кофейне мамы Розы» я подходила с тревожным чувством, не зная, чего ждать по ту сторону двери. Хорошо, что сегодня у меня последняя смена перед завтрашним выходным, иначе бы я, возможно, не набралась смелости прийти в кофейню по своей воле. В школе Арчер весь день меня избегал – если вообще был там. Может, из-за нашего поцелуя, а может, потому что уже успел прочитать заметку. В любом случае, ему, возможно, захочется с кем-то поговорить. Этим кем-то буду я.

Шторы на окнах были раздвинуты, на двери мигала неоновая табличка «открыто», и вообще казалось, что все идет своим чередом. За стойкой никого, и только несколько посетителей сидели за столами и на диване у камина.

Я обогнула стойку и прошла на кухню, собираясь отнести вещи к заднему входу. Арчер стоял у большой раковины и ополаскивал тарелки, но, когда я вошла, глаз не поднял.

Я громко покашляла, сообщая о своем присутствии, чтобы не напугать его, и сказала:

– Привет, Арчер.

Почему-то все, о чем я сейчас могла думать, – как он поцеловал меня в больничном коридоре. И все же это был далеко не первый пункт в списке того, что сейчас важно. Арчер, должно быть, уже и забыл о поцелуе, и глупо отрицать, что такой исход был бы проще для всех. У него есть более серьезные причины для переживаний, чем я.

Арчер обернулся на мой голос и, либо мне это лишь показалось в свете ламп, либо его щеки были розовее обычного. Он поставил вымытую миску на тумбу, взял полотенце и повернулся ко мне.

– Привет, – его голос был непривычно тихим. – Там, эм… все нормально?

– Да, – ответила я, снимая куртку и вешая ее и сумку на крючок у задней двери. – По крайней мере, очереди нет.

– Окей. Это хорошо. Тогда поможешь мне с посудой, – прозвучало скорее как вопрос, чем утверждение.

Я взяла чистый фартук, надела его, закатала рукава и подошла к раковине. Пару минут мы работали в уютной тишине: он соскребал с тарелок остатки еды, а я ополаскивала и выставляла их в посудомоечную машину.

– Как дела у Карло? – я попыталась завязать беседу.

– Хорошо, – быстро ответил Арчер, отмывая очередную тарелку. – У него легкое сотрясение, поэтому оставили в больнице на ночь – убедиться, что все в порядке. Сегодня утром выписали.

Когда я услышала эту новость, дышать стало немного легче.

– Это хорошо. Я рада.

Он уклончиво хмыкнул, протягивая мне тарелку.

– Ну и… как поживаешь?

Арчер выронил тарелку – та с громким стуком приземлилась в раковину – и повернулся ко мне, в его взгляде