Я иду искать... Книга первая. Воля павших - Олег Верещагин

Обеими руками мальчик взял камас — их потянуло вниз стальной тяжестью, но ребенок удержал оружие и серьезно кивнул:

— Хорошо. Я убью тебя, когда вырасту. Я тебя обязательно убью.

— Санька! — завыла женщина, протягивая руку с пола. — Ты что говоришь?!

— Смолкни, дура, — сказал Гоймир, не поворачивая головы. — Станется — вырастет он не таким выб…ком, как муж твой. Станется — начнет нас убивать, но не предаст никого за столом своим, как гостя принимая, через хлеб ему в глаза глядя, подле Огня печного сидя! Смолкни и не смей в его путь встревать!..

…— Убил?

Спросил это только Гостимир. Олег стоял, где стоял, по-прежнему молча". Йерикка смотрел куда-то в угол.

Вошедший Гоймир сел к столу, нашарил, глядя под ноги, в миске огурец, захрустел. Невнятно сказал:

— Зарезал… Да что… не вернешь ни деда Семика, ни Брячко… В толк возьми! — Он плюнул огрызок обратно в рассол и поднял голову: — То ведь меня да Вольга, то нас должны были убить! Мы-то в обратную пошли, а…

— Ты не о том думаешь, — откликнулся вдруг Йерикка. — Они вторглись на наши земли. Целой воинской частью, нагло. — Рыжий горец обвел всех своих товарищей холодным взглядом. — Это уже не зерно потравленное! Это нам в лицо плевок почище убитых в Трех Дубах, почище Ломка! Потому я предлагаю по возвращении собрать ребят и обсудить ответные меры.

— Набег? — во взгляде Гоймира появилась осмысленная злость, похожая на голубой огонек.

— Конечно, — кивнул Йерикка, и Олег впервые увидел, что такое «зловещая улыбка», — раньше он эти слова считал выдумкой писателей. — И если кто-то решил, что мы теперь вроде тряпки при входе — то скоро он убедится в обратном. Так как, водитель?

Гоймир улыбнулся в ответ. Или просто оскалился.

ИНТЕРЛЮДИЯ

«БАЛЛАДА О НЕНАВИСТИ [32]»

Торопись! Тощий гриф над страною кружит!Лес — обитель твою — по весне навестит!Слышишь? Гулко земля под ногами дрожит!Видишь? Плотный туман над ползши лежит!Это росы вскипают от ненависти!Ненависть — в почках набухших томится!Ненависть — в нас затаенно бурлит!Ненависть потом сквозь кожу сочится,Головы наши палит.Погляди! Что за рыжие пятна в реке?!Зло решило порядок в стране навести…Рукоятка меча холодеет в руке,И отчаянье бьется, как птица в виске,И заходится сердце от ненависти!Ненависть — юным уродует лица!Ненависть — просится из берегов!Ненависть жаждет и хочет напитьсяЧерною кровью врагов.Да! Нас ненависть в плен захватила сейчас!Но не злоба нас будет из плена вести…Не слепая, не черная ненависть в нас!Свежий ветер нам высушит слезы у глазСправедливой и подлинной ненависти!Ненависть пей! Переполнена чаша!Ненависть требует выхода, ждет!Но справедливая ненависть нашаРядом с любовью живет!

* * *

Олег лежал на лавке, забросив руки под голову и мрачно глядя в окно с распахнутыми ставнями. На Вересковую Долину наползала вторая за сутки туча, обещавшая потрясающий ливень. Что вполне соответствовало настроению мальчика. Только внутри него бушевала настоящая гроза.

Олег был обижен.

Нет, он понимал, что Гоймир — водитель племенной молодежи — соберет на совет человек пять-шесть, не больше. Никаких прав там присутствовать у Олега не было. И все-таки…

«И все-таки, черт побери, — Олег зло завозился на лавке, — Гоймир примчался к кому?! К Йерикке, Гостимиру — и ко мне! Черт, черт, черт побери! — повторил он. — Мог бы и разрешить…»

Мысли перескочили на другое. Он как раз вернулся «домой» и собирался бежать в школу (вот интересно, кто занес сюда это словечко?!), когда влетел Гоймир с бешеными глазами и косноязычно от спешки и злости сообщил, что прискакал нарочный от Степаньшина… Гоймир даже позвать не успел — Олег рванул из комнаты, на ходу влезая в ремни: «Скачем!»

Олег ощутил нервный озноб. А ведь, как ни крути — Гоймир прав. Убить должны были их двоих. Он перевел дыхание, вспоминая, что осталось от Брячислава — обугленные кости с остатками скрученных черных мышц. Ему, Олегу, на тех тинэйджеров из Трех Дубов молиться нужно, как на икону!

Страх — запоздалый и резкий — внезапно нахлынул все сметающей лавиной. Олег во всей отчетливости понял, что здесь, в этих холодных и равнодушных местах, смерть ходит под ручку с каждым. И с ним, Олегом Марычевым, Вольгом Марычем… Несколько секунд мальчишкой владел страх — ну, еще смешанный с желанием как можно скорее испариться из этого мира. Домой, и что ему за дело до совета, на котором обсуждают планы мести — еще одного витка круговорота крови в природе…

…Ремень меча вдруг лопнул со щелчком, похожим на щелчок кнута, и тяжелое оружие, на лету выскальзывая из ножен, упало на колени подскочившего Олега. Он подхватил меч у пола и задержал в руке.

— Прости, — вырвалось у него. — Это так… типа нервы. Слово!..

…Он как раз заканчивал чинить ремень, когда в дверь застучали.

— Войдите, — вертанувшись на лавке, откликнулся Олег.

Вошел смущенный Гоймир. Он смотрел на Олега исподлобья, склонив голову к плечу, — и чем-то напоминал нашкодившего щенка.

— Разрешишь ли? — неловко спросил он.

Олег ткнул — не без злорадства — на табурет, а сам встал, отошел к окну и устроился у подоконника.

— Я понимаю, — вздохнул Гоймир. — Не злился бы ты, Вольг — право слово, не надо. Когда б можно было — первым бы тебя кликнул, слово вот!

Самое странное, что утихшая было обида при словах Гоймира вновь вспыхнула, как пожар в торфянике. Олег махом оседлал подоконник, уставился наружу…

— Ха! А ты думаешь, мне интересно слушать, о чем вы базарили?!

— Да не гони ты… — покачал головой Гоймир. Но Олег в самом деле «погнал» в земном смысле этого слова:

— О чем вы там могли договариваться?! Пара налетов на деревни… тьфу ты, блин с икрой, веси!.. все население которых виновато, что у них стоят вражеские гарнизоны?! Да знаешь, где я видал эти ваши набеги?! В гробу в белых тапочках, чеченцы, зас…ные! Я тут остался, чтобы что?! Чтобы воевать (сорвавшиеся слова больше всего удивили самого Олега), а не по ночам на крестьянах отыгрываться! Вы вон давайте найдите тех, кто наших убил — слабо, эй?!

— Нет твоей правды, Вольг, — терпеливо сказал Гоймир, — и не знаешь ты, о чем говоришь…

— Да ну на фиг! Все я знаю и понимаю! Прямо скажи: «Мальчик, ты нам не в кассу!» — Я и это пойму! А не хочешь говорить прямо — стрэбай видсэля, как говорят наши братья-украинцы! Ну, вали отсюда, чего ждешь?!

— Что кричишь, что дуешься, как лягва на коче?! — не выдержал и Гоймир, вскакивая и краснея. — Не тебя одного не кликали! Ты уж наособицу встал, не яснит мне что-то?! Тут полторы ста таких, как ты — один в один!

— А прилупил ко мне!.. — Олег с ужасом осознал, что ляпнул, осекся. Вот так, от нескольких слов, и рухнет сейчас только-только зародившаяся дружба…

Гоймир втянул воздух — так, что только свист пошел по комнате:

— Потому к тебе, что друг ты мне, — открыто сказал он. — Не знал я, не думал, что за дружбу можно особицы себе стребовать. Недобро то. Недобро то, и коли ты так хочешь — гуляй стороной, а мы тебя не дожидаемся!

Они смотрели друг на друга через комнату. Потом Гоймир совсем спокойно продолжил:

— Скажи, что нет твоей правды. Вольг.

— Ага. — Олег устало махнул рукой. — Ты прости, я так глупо обиделся… Это со страху. Я про Брячко думал.

— Ясен день, — просто ответил горец. — А я до тебя скоро так, едва совет кончили. Сказать, что порешили.

— Рассказывай, — Олег указал на лавку. Гоймир присел, на другой конец опустился сам хозяин комнаты.

— Между делом, Йерикка один в один, как и ты, сказал, — заметил Гоймир.

— Йерикка? — удивился Олег. — Да он же этот набег и предложил!

— Да не то думаешь, — отмахнулся Гоймир. — Говорил он — напасть не на веску, а на хрот данванский.

— Ну, это дело! — обрадовался Олег. — А когда?

— Будет день — будет пища, — загадочно ответил Гоймир и неожиданно сморщил нос. — Слушай, есть ли у тебя время свободное?

— Есть, — подумав, ответил Олег.

— Дай что пожевать, — почти умоляюще попросил Гоймир. — Два дня домой нос не казал, а в школе тоже куска не перехватил с этим советом…

— Пошли, — оживился Олег, — чего ж ты сразу не сказал?

— От дома в корчму есть хожу — слышать странно, — усмехнулся Гоймир. — Вот только домой-то я кто знает когда появлюсь. Ночью-то опять дела. Вот тут приходи и ты, коли хочешь… А кто те чеченцы — ты говорил?

Они спустились на кухню нижнего этажа, и по дороге Олег коротко рассказал о проблемах России с независимой Ичкерией. Гоймир надулся:

— Поравнял, как пса с котом повенчал… Детишек да баб хватать, чтоб мужам руки крутить, — то самая данванская навычка и есть, не наша!