Дело Варнавинского маньяка - Николай Свечин

— Живот схватило… сейчас вернусь… — пробормотал тот, вставая. И тут же поймал на себе трезвый, внимательный взгляд Недокрещенного. Кажется, тот понял, что каким-то образом опознан!

Выйдя из-за стола, стараясь не привлекать к себе внимания, Алексей быстрым шагом направился прямо к выходу. Голова его ничего не соображала. Он был потрясен и понимал только одно: нужно срочно уходить отсюда. Публика веселилась, не обращая на него внимания. Лишь Готовцев с недоумением воззрился на сыщика, но не трогался с места.

— Не выпускайте его из зала! — раздался сзади крик штабс-ротмистра.

«Оборотни», как по команде, замолчали. Теперь уже все они смотрели на Лыкова, но тому оставалось сделать до двери всего несколько шагов. Откуда-то сбоку наперерез сыщику бросился князь Солнцев-Засекин. Не сбавляя шага, Алексей сунул ему в лицо кулак. Князь пролетел по полу, как на салазках, и въехал головой в буфет. Вырвался!

Выскочив на площадь и оказавшись среди прохожих, Алексей сначала обрадовался. Теперь его трудно будет убить — слишком много глаз вокруг. И тут же ударила мысль: а семья? До Нефедьевки восемь верст. Из города его выпустят, только чтобы пристрелить в пути. Если же коллежский асессор побежит сейчас к себе на Дворянскую и забаррикадируется в доме, то «оборотни» на штурм не пойдут. Они явятся в имение, захватят там Вареньку с детьми, привезут сюда и предложат Лыкову сдаться без боя.

Голова сыщика отказывалась работать. Что теперь делать? Куда бежать? На телеграф, послать экспрессы в Петербург и Кострому? Смешно. Когда подмога доберется сюда, он будет уже мертв. «Дворянская артель» заправляет всем в городе, она власть и закон. Если Бекорюков прикажет городовым стрелять в Лыкова, поскольку тот-де преступник, они обязаны подчиниться. Да «артельщики» при желании управятся и сами. «Веблей» Лыков оставил дома, а голыми руками от десяти противников не отобьешься. Тем более среди них Щукин.

Алексей пролетел корпус уездных присутственных мест, свернул на Костромскую и бездумно зашагал по ней. Подсознательно он стремился удалиться от страшного трактира. Наконец решился оглянуться. Вон они! В десяти шагах сзади шел сыскной надзиратель. Он ухмылялся так зловеще, что Лыкова передернуло. Следом высилась громадная туша капитана Готовцева. По другой стороне улицы следовало сразу трое: Поливанов, Челищев и помощник исправника Тамазин. Вторым эшелоном тянулись следователь Серженко, предводитель Верховский и кто-то из переодетых в партикулярное городовых. Команда убийц преследовала его, выжидая только удобного момента.

Но куда бежать? Сейчас Костромская пересечется с Полукруглой. Это уже далеко от людной площади. Возможно, там вообще никого нет, и «оборотни» могут взяться за дело в ближайшей подворотне. Шагать по Костромской прямо, не сворачивая? Тогда он упрется в пустырь — еще более удобное место для убийства. Ловушка! Сколько он сможет бегать по главным улицам Варнавина? В лучшем случае до темноты.

Поравнявшись с Полукруглой, сыщик посмотрел по сторонам. Слева двое прохожих, а справа четверо. Выбор ясен! Он повернул направо и ускорил шаг. Преследователи тоже поднажали, сбившись в одну кучу. Сейчас он дойдет до Мещанской, повернет к площади и через пять минут снова окажется возле трактира Островского. Оттуда опять на Костромскую или попробовать прорваться на бульвар? Там сейчас наиболее людно.

Свернув на Мещанскую, Алексей увидел на двери второго от угла дома латунную табличку: «А. П. Панибратов». Жилище Амилия Петровича! На пароходе сыщик обещал статистику зайти к нему в гости, но, занятый розыском маньяка, так и не появился. Не далее как сегодня утром тот пенял на это Алексею. А что, если зайти сейчас и, не объясняя причин, попросить вывести его через заднюю калитку? Испугается и откажется? Выбора не было: следовало рисковать.

Резко остановившись, Алексей вдавил клавишу воздушного звонка. Только бы хозяин оказался дома! Послышался топот босых ног, и простоволосая девушка, по виду прислуга, открыла дверь.

— Дома ли Амилий Петрович?

— Заходите. Как прикажете доложить?

Коллежский асессор быстро заскочил внутрь и тут же запер дверь на засов. Преследователи дернулись было следом, но не успели. Шестеро убийц сбились возле крыльца, как стая шакалов. Служанка удивленно вытаращилась на гостя, но тут в прихожую вышел Панибратов:

— Кого нам Бог послал? Батюшки, сам Алексей Николаевич! Вот не чаял! Проходите, гость желанный!

Но увидев лицо Лыкова, сразу осекся:

— Что с вами? У вас растерянный вид.

— Амилий Петрович, спасите. За мной гонятся, чтобы убить. Под крыльцом целая свора.

— Вас? Убить? Но кто? И за что?

— Взгляните в окно и поймете.

Панибратов приник к щелке между занавесками и тут же отпрянул от окна:

— И вы привели их сюда? «Артель» почти в полном составе.

— Испугались?

— Конечно! Весь город их боится. Значит, вы обо все догадались?

— Да. Но вы-то, Амилий Петрович, вы-то почему мне сразу не сказали?

— Из страха. Эти люди заправляют уездом, вся власть у них. Да и не знаю я ничего конкретного, а лишь догадываюсь, как и другие, что дело нечисто…

Лыков без сил опустился на скамью:

— Если я сейчас к ним выйду, мне конец. А вы и весь город так и останетесь жить в страхе. Помогите мне выбраться, и я выжгу весь гадюшник каленым железом!

Статистик несколько секунд молча смотрел на сыщика, потом решился:

— Быстро за мной в сад!

— Минуту, Амилий Петрович. Нет ли в доме револьвера?

Панибратов за рукав втащил Алексея в соседнюю комнату, порылся в бюро и протянул ему оружие. Это был обшарпанный «смит-вессон» так называемого «первого образца». Лыков оттянул защелку ствола, переломил револьвер: барабан был полон:

— Спасибо!

Через сени Панибратов быстро вывел гостя во двор к задней калитке. Открыл ее и пропустил к соседям:

— Далее вон туда, за баню.

— Попытайтесь продержать их под дверью хоть четверть часа. И — я ваш вечный должник!

Амилий Петрович молча перекрестил сыщика и побежал обратно в дом. Лыков же, не теряя ни секунды, кинулся прочь. Проскочил в соседний сад и, не глядя по сторонам, быстрым шагом направился к воротам. Какой-то господин в халате и феске сидел на веранде и пил чай. Он недоуменно уставился на незнакомца.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался Алексей.

— Добрый… — растерянно пробормотал господин.

Собравшись с духом, сыщик вышел на улицу. Снова он на Костромской! Если «оборотни» уже успели выставить здесь наблюдение, он пропал. Второй раз его не упустят. Оглядевшись по сторонам, коллежский асессор чуть не вскрикнул от радости. На всей улице обнаружилось лишь несколько прохожих, никто из них не походил на людей Бекорюкова.

Куда теперь? Если даже Амилий Петрович и продержится четверть часа, это лишь полдела. За это время Лыков должен незаметно добраться до выезда из города, найти там телегу и уговорить возницу скрытно доставить его в Нефедьевку. О том, что делать дальше, пока думать было преждевременно…

Дойдя до пересечения с Полукруглой улицей — он шел здесь под конвоем десять минут назад, — Алексей незаметно высунулся. Вдалеке, на углу Мещанской, торчала одинокая фигура. Тамазин! Помощник исправника неотрывно смотрел в его сторону. Проклятье! Нужно было перебежать перекресток, дойти до конца Костромской и вдоль Новой и Полевой улиц чесать к выезду из города. Но губернский секретарь исполнял обязанности наблюдателя добросовестно: у Алексея не было никаких шансов пересечь Полукруглую незамеченным. Прошло три минуты. Топтавшийся на одном месте незнакомец уже стал привлекать внимание обывателей. Из соседних ворот вышел дворник и направился к Лыкову. Тут вдруг Тамазин сорвался с места и скрылся за углом. Неужели «оборотни» взломали дверь и ворвались к статистику? Но думать было некогда. Коллежский асессор пулей перелетел улицу и, уже не скрываясь, побежал вперед.

Никогда еще он так не бегал. Жизни многих людей висели сейчас на волоске и зависели только от его скорости и удачи. Немногочисленные прохожие с удивлением наблюдали, как хорошо одетый господин несется по улице словно базарный вор, стянувший связку баранок. Добравшись до угла Новой, Алексей повернул направо. Он старался дышать ровно и не сбиваться с темпа: четыре шага — вдох — четыре шага — выдох.

Судьба благоволила Лыкову. До пересечения с Мещанской, где кончается город, оставалось сто саженей. Если там стоят и ждут, скрыться уже не получится. Даже если оторваться от погони — например, через Потанину деревню пробиться в лес, — «оборотни» за ним не побегут. Им проще сразу проехать в Нефедьевку. Тогда семье конец… Вдруг из Варнавинской улицы прямо на сыщика вывернула телега. Тот замедлил бег и ахнул — в телеге сидел Оденцов!

— Трефил Осипович! Вас сюда Бог послал!