Москит. Конфронтация - Павел Николаевич Корнев

понимал, кружится голова из-за контузии и сотрясения, близости чужого источника или банального недоедания.

Унтер махнул дубинкой, что-то неразборчиво рявкнул и указал в сторону ворот. Вышли за них, миновали ангар и двинулись по дороге, тянувшейся через выжженную зноем степь. Сзади пристроился вездеход с офицерами, да ещё пяток конвоиров шагал по пятам и подгонял нас, будто пастушьи псы стадо.

Солнце только-только поднималось над горизонтом, но уже было жарко и душно, и к тому же ощутимо прогревало изнутри излучение местного источника. Близость Эпицентра сказывалась на мне даже сильней, но там не было и намёка на изматывающую неправильность, которая сейчас заставляла сокращаться и дрожать совокупность сросшихся в единое целое с нервной системой энергетических каналов и узлов — всё то, что и делало оператора оператором.

Не тот ритм, иная частота колебаний.

Мне здесь было не место.

Окутав клубами пыли, колонну обогнал грузовик, в кузове которого сидело четверо наших спутников из числа тех, кого не удалось привести в сознание по прилёту сюда. Я закашлялся и принялся отплёвываться, но шага не замедлил — отстающих поторапливали шагавшие следом конвоиры. Одним доставалось дубинками, других подгоняли штыками. Какой-либо необходимости в этом не было; судя по весёлому гоготу, нихонцы просто развлекались от скуки. Изредка на обочинах попадались полуразложившиеся тела в штанах и рубахах, вроде выданных нам, и мне нисколько не хотелось разделить участь этих бедолаг всего лишь из-за собственной нерасторопности, так что стиснул зубы и шагал, шагал, шагал.

С каждой минутой жарило всё сильнее, пот тёк ручьём, заливал и жёг солью глаза. Понемногу колонна начала растягиваться, и конвоиры, заставляя нас выдерживать заданный темп, принялись орудовать дубинками и прикладами винтовок всерьёз. Лично я пока что ещё мог напрячься и ускориться, но предпочёл не выделяться, вперёд не лез и держался середины отряда.

Кто-то упал и подняться не смог, забился в судорогах, изо рта повалила пена. Его добили штыком и за ноги оттянули с дороги, бросили среди пожухлой травы. Лохматый мужик, который бодро топал одним из первых, беспрестанно оглядывался и что-то неразборчиво бормотал себе под нос, вдруг рванул прочь, бессвязно вопя и размахивая руками. Не попытался сбежать, просто спёкся.

Стрелять ему вдогонку не стали, караульные как шагали за нами, так и продолжили идти, но откуда-то сзади донесся рык мощных моторов, и два мотоциклиста промчались по целине, будто бы даже наперегонки, соревнуясь друг с другом. Первый отставил ногу в сторону и зацепил ботинком беглеца, заставил его кубарем покатиться по земле. Второй чуть замедлился, но не остановился и не сошёл с мотоцикла, продолжил управлять им одной рукой, вытянул из ножен меч и ударил так, что даже с такого расстояния стало ясно: правки не требуется.

Караульные принялись орать и свистеть, мы потопали дальше.

До железнодорожной платформы посреди степи добрались минут через сорок, оставив в дорожной пыли ещё двух человек: одного слишком уж отставшего закололи штыками, другой захлебнулся кровью — так это выглядело со стороны.

Шли с востока на запад, оставив солнце за спиной, но даже так большую часть пути я шагал, уставившись себе под ноги — стоило лишь посмотреть вперёд, сразу начинало печь и ломить глаза. Поэтому и станцию заметил, лишь когда до той осталось не больше сотни метров.

Зрелище оказалось сюрреалистичней некуда: пронзительно синее безоблачное небо, желтовато-бурая бескрайняя степь, марево раскалённого воздуха над землёй и посреди всей этой пустоши — железнодорожная станция.

Бред? Мираж?

Но нет, не мираж. От платформы к источнику сверхсилы уходила прямая как стрела узкоколейка, тут же притулилась странного вида вагонетка, напоминавшая то ли поставленный на рельсы бескрылый самолёт, то ли автобус с двумя авиационными двигателями по бокам; кабину заменял зарешёченный салон, точнее даже — клетка.

И в этой клетке уже разместили военнопленных. Пустой грузовик стоял неподалёку, водитель и караульные отдали честь офицерам, и сразу засуетились техники, стали раскручиваться лопасти пропеллеров. Те загудели и превратились в смазанные круги. вагонетку начало потряхивать, но с места она так и не сдвинулась.

О нас на какое-то время позабыли, все тут же повалились на землю, задышали тяжело и неровно, будто загнанные лошади. Пока шагали, горячий воздух сушил кожу, а тут я словно в парной очутился, одежда вмиг промокла насквозь. Нестерпимо хотелось избавиться от скрипевшего на зубах песка, но во рту стояла сушь почище чем в пустыне, сплюнуть никак не получалось.

И всё же, как бы ни было мне сейчас паршиво, следить за происходящим я не забывал. И не я один.

— Какого чёрта? — озадаченно пробормотал подтянутый молодой человек с щегольскими усиками, который всего своего лоска не растерял даже после нескольких дней в лагере для военнопленных.

Я ничего ему не сказал, меня всецело захватили странные приготовления. Техники разом выдернули башмаки из-под колёс вагонетки, и та, стремительно набирая скорость, помчалась прочь. А впереди — марево раскалённого воздуха, впереди — источник сверхсилы!

«Кратчайшее расстояние между двумя точками — это прямая», — посетило меня воспоминание из гимназической программы и посетило отнюдь неспроста. Именно по прямой к источнику вагонетка сейчас и неслась. И скорость у неё была не пятьдесят километров в час и даже не семьдесят, а много-много больше. Меня аж могильным холодком пробрало.

На бешеной скорости отправили в энергетическую аномалию случайных людей и не по спирали, а напрямик! Что за бред?! Тут интенсивность излучения на несколько порядков быстрее подниматься станет, нежели при инициации в Эпицентре! А там ведь специально людей отбирают, не кого попало хватают!

Какой в этом смысл? Вот какой, а?

Но поразмыслить над увиденным не вышло, вагонетка умчалась прочь, а следом пришёл и наш черёд. Короткая передышка подошла к концу, конвоиры заорали и принялись щедро раздавать тумаки дубинками и прикладами винтовок, заставляя подняться на ноги пленных. Тех, кто излишне замешкался, поторапливали тычками штыков. Одного одутловатого дядьку, который так и не смог встать с земли, попросту закололи.

Я настолько вымотался, что захлестнувшая душу ярость была какой-то тусклой и невыразительной, будто прогоревшие угли пеплом подёрнуло. Загадал поквитаться, но так — между делом, голова была занята другим.

До источника сверхсилы я добегу и границу его пересеку без особых для себя последствий, но дальше-то что?

Вскроюсь же! И как тогда быть?

Зарычали движки мотоциклов, нихонский унтер указал мечом в сторону источника, после с жутким акцентом проорал:

— Бегом!

Караульные выставили перед собой винтовки, слаженно шагнули вперёд, и кто-то побежал, за ним потрусили остальные, бросаться на штыки безумцев не нашлось. Впереди-то ждёт неизвестность, а тут верная