Солнечная станция - Андреас Эшбах

Взглянув вниз, я увидел Халида, который пытался взобраться по солнечной панели. Вот неугомонный!

Внезапно тончайшие кремниевые листки солнечных панелей сломались под ним, и Халид с отчаянным криком полетел вниз, к Земле. В дыру, которую его тело пробило в панелях, тут же хлынул солнечный свет.

Я невольно улыбнулся — это было так прекрасно! Солнечный свет, как ответ на все вопросы, как финальный аккорд всех споров и поединков.

Вдруг я увидел фигуру в белом скафандре прямо перед собой. Пришелец ухватил меня за плечи и потащил вперед. Опять Халид? Да какой же он вездесущий! Я кричал, пытался отбиваться, но сейчас мои силы были действительно на исходе. Вновь волна боли, звон в ушах, и я потерял сознание.

Глава 36

Очнувшись, я увидел неяркий свет и нежное улыбающееся лицо. Меня окутывали тепло и покой. Кажется, я действительно попал на небеса, не в физическом, а в богословском смысле.

Существо ангельского облика заматывало мою руку белой тканью. И тут эту руку пронзила такая невыносимая боль, что все иллюзии разом исчезли. Вне всяких сомнений, я был жив. Когда мне удалось стряхнуть выступившие на глазах слезы, я узнал Ёсико. Она улыбалась все так же любезно и безмятежно. Какое ей дело до моих ран!

Я открыл было рот, но, оказалось, что мой язык распух, гортань пересохла, и я лишь беззвучно шлепал губами, как вытащенная из воды рыба.

— Лежите спокойно, Леонардо-сан,— промурлыкала Ёсико.— Все уже в порядке.

— Мостик...— выдавил я из себя.— Что же стало с...

— Уже все позади.

— Контроль над станцией?

— Да, Леонардо-сан.

— Связь с Землей?

— Да. Через два дня придет шаттл с медиками и полицейскими.

Я на секунду закрыл глаза, но снова впасть в беспамятство не удалось. Ёсико об этом позаботилась — антисептики, которыми она обработала рану, жгли, как адская лава.

Итак, я опять вернулся в реальность. Мы парили около нижнего сегмента осевого тоннеля, неподалеку висел открытый скафандр, внутренняя оболочка которого была густо полита кровью. Моей кровью. Я скосил глаза (шея пока отказывалась поворачиваться) и увидел пятна крови на своей одежде. Все это смотрелось ужасно.

Потом я увидел свою правую руку. Вернее, влажное иссиня-черное нечто. Похоже, я уже никогда не научусь играть на рояле.

Ёсико проследила за моим взглядом, и я с изумлением заметил слезы в ее глазах.

— О, Леонард...

Я смотрел на нее и вспоминал часы, которые мы провели вместе в хранилище скафандров. Почему я всегда влюбляюсь в иностранок? И как может отбивная, которую я сейчас собой представляю, думать о сексе?

— Как мои дела?

— С правым плечом и правой рукой — не блестяще, и все же..— Она бросила взгляд на мое многострадальное тело, испытующе взглянула мне в глаза,кокетливо улыбнулась, а потом опустила глаза, словно испугалась, что ее поймают на мыслях, неприличных для хорошей японской девочки.— Я должна наложить тебе повязку.

Мне пришлось стиснуть зубы покрепче. Вероятно, Ёсико, как и все мы, училась оказывать первую помощь на куклах, и мне выпала честь оказаться ее первым пациентом. Что я могу сказать? Ёсико стоит продолжать заниматься астрономией — карьера медицинской сестры ей не светит. Наконец я смог вздохнуть и сказать: — Ну и что? Ты не находишь, что я — герой?

Она кивнула. — О да, конечно.

— А разве герой не заслужил поцелуя?

Она вновь лукаво улыбнулась, наклонилась ниже и одарила меня невероятно долгим, по-настоящему захватывающим поцелуем. Это патентованное средство помогло мне гораздо лучше, чем перевязка. Такие поцелуи действительно способны воскрешать мертвых.

Кто-то постучал по стенке тоннеля. Мы затихли, как мыши. Но вновь раздался стук, и мы с Ёсико неохотно оторвались друг от друга. Из тоннеля выплыл Джайкер.

— Простите, что прерываю процесс лечения,— сказал он, покраснев.— Но капитан Морияма просил узнать, как ваши дела, Леонард.

Я невольно рассмеялся, точнее, издал нечто, вроде хриплого лая, и снова ощутил боль во всем теле.

— По-вашему, Джайкер, каковы мои дела?

— Я бы сказал, что вы на пути к выздоровлению.

— Что делать? — развел я руками.— Разве вы дадите спокойно умереть?

— Бросьте, Леонард,— парировал Джайкер,— никогда не давите на жалость в присутствии вашей дамы сердца. Пара царапин, несколько шрамов — все это лишь украшает мужчину.

Пока я обдумывал очередной остроумный ответ, нас прервали. По стенкам осевого тоннеля до нас донеслись тяжелые звонкие удары, словно кто-то бил металлом о металл. На мгновение я вообразил, что это Халид сидит верхом на станции и колотит чем-то тяжелым во внешний люк. От страха меня прошиб холодный пот. Джайкер, вероятно, уловил мою панику и поспешно объяснил:

— Это Спайдермен. Ким послал его ремонтировать зеркала.

Теперь я все вспомнил. Наша драку на вышке. Мои последние вдохи. Крошечный шаг, отделявший меня от великого Ничто. Халид, барахтающийся среди солнечных зеркал.

— Он не знал, какие они тонкие, эти листки,— прошептал я.— Он думал, по ним можно идти, можно взобраться наверх, чтобы прикончить меня.

Я снова вспомнил статьи в газетах. Журналисты писали, что фотоэлементы похожи на сусальное золото — чем тоньше, чем дороже. Для меня эти кремниевые листочки действительно оказались дороже золота.

— Этому бандиту стоило продержаться еще немного, дождаться Спайдермена и уцепиться за него,— сказал Джайкер задумчиво.— Это могло сработать.

— Там не за что держаться,— возразил я.— А что с остальными пиратами?

Кибернетик пожал плечами.

— Тот, кого они называли Свеном, мертв. Сакай в центре управления. Упакован, как рождественский подарок, и помалкивает.

— Отчего умер Свен?

— Пока вы были снаружи, мы запустили в вентиляционную систему командного центра ядовитый газ. У нас не было оружия, поэтому мы выжидали достаточно долго. Сакай очнулся, а скандинав оказался менее выносливым.

Я вспомнил Ивабути и Обу и понял, что не испытываю особой жалости к пирату. В конце концов он оказался здесь по своей воле.

— Вы двое должны мне помочь,— обратился я к Джайкеру и Ёсико.— Я должен попасть в центр управления.

— Это еще зачем? — возмутилась Ёсико.— Там справятся без тебя. Ты должен как следует отдохнуть.

— Есть одно дело, которое нужно закончить,— возразил я.

Они протестовали не слишком долго. Похоже, мне удалось разжечь их любопытство.

Джайкер и Ёсико помогли мне подняться по осевому тоннелю, оберегая мою правую руку. Все остальное было нетрудно. Невесомость — великое благо для больных и немощных.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});