Кровь, пот и чашка чая. Реальные истории из машины скорой помощи - Рейнолдс Том

Мораль проста: не пытайтесь симулировать обморок, потому что мы все равно узнаем, и не делайте вид, что лежите без сознания, если вы пьяны, потому что в результате вам будет очень больно.

В больнице нам очень нравилось разоблачать симулянтов с помощью врача, который громко требовал подать ему «черепную иглу» для пункции мозговой жидкости у пациента через ухо. Дальше он объяснял, что это можно делать, только если пациент без сознания, потому что, если тот вдруг зашевелится, игла попадет прямо в мозг. После этого симулянт как по волшебству приходил в себя и спрашивал: «Доктор, а где я?» Отсрочка приговора

В четырех милях от меня некий «Боб» собирался перестать дышать.

Этим утром друзья заметили его на выходе из клиники для наркоманов, пригласили к себе и видели, как он кололся героином. Дальше они наблюдали, как он провалялся без сознания с полчаса, как его дыхание становилось все реже и он как-то странно синел.

Наконец, один из них решил, что самое время вызвать скорую помощь.

Я прибыл на место одновременно с полицейскими, которые должны были проследить за моей безопасностью.

Один из жильцов дома впустил нас в подъезд.

– Снова какой-нибудь нарик? – спросил он. – У них тут настоящий притон.

Мы зашли в лифт, стараясь держаться подальше от вонючей лужи в самом центре кабины, и я рукой в перчатке нажал на кнопку нужного этажа.

Если бы вы работали в кино и собирались построить декорацию притона, у вас вышло бы что-то в этом роде. Вообще, по сравнению со многими другими, этот был не так и плох: для начала, там не валялось на полу человеческое дерьмо. Ковров тоже не было, что является плюсом, ведь на линолеуме гораздо легче заметить лужу.

Отдавая должное друзьям Боба, хочу сказать, что они перевернули его в безопасное положение. Он лежал посередине кухни, и его то ли стошнило, то ли кто-то облил его водой. В общем, вокруг него на полу растекалось липкое пятно.

Во второй раз за тот вызов я порадовался, что надел перчатки.

Друзья стояли вокруг пациента с банками дешевого, но крепкого пива. Один из них был такой худой, что Игги Поп на его фоне показался бы Паваротти. Я предоставил полиции беседовать с ними.

Боб решил, что дышать четыре раза в минуту вполне достаточно, но синеватый оттенок его кожи и мое медицинское образование говорили совсем другое. Боб находился на пороге смерти; я подозревал, что вскоре он откажется от основной привычки любого живого существа – привычки дышать. Я сунул ему в рот трубку, достал мешок для вентиляции легких и начал делать искусственное дыхание.

Вскоре он порозовел и зашевелился, дыхание участилось, и я прекратил реанимационные мероприятия. Можно было немного расслабиться, тем более что скорая помощь уже подъезжала.

Мы усадили его в кресло-каталку, следя за тем, чтобы не уколоться иглами, которые могли лежать возле него (или торчать из одежды и карманов). Он постепенно начал приходить в себя.

Еще одна жизнь была спасена, хотя все мы понимали, что наркотики рано или поздно его прикончат.

Меня всегда поражает и бесит одновременно, что по какой-то причине наркоманов мне спасать удается, а 12-летних девочек – нет.

Больше

Как минимум три вызова из моего сектора были к женщинам на ранних стадиях схваток.

Одновременно другой семье пришлось везти своего мертвого малыша в больницу на личной машине, они даже не стали обращаться в скорую помощь.

Сами решайте, как к этому отнестись.

В тот вечер я был особенно зол. Большинство вызовов поступило к роженицам, но до родов им оставалось еще столько времени, что они вполне могли бы дойти до больницы пешком. А потом я узнал про мертвого малыша, которому скорая была очень нужна и который, судя по обстоятельствам смерти, мог остаться в живых, если бы нас вызвали сразу, как только ему стало плохо. Сюрприз

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я увидел ее, как только вошел в двери – совершенно голая, она стояла в луже собственной крови.

Беременная на большом сроке, вся в слезах, с кровью, текущей по ногам. Соседки пытались ее успокоить и одновременно вытирали кровь. Всхлипывая, пациентка прижимала к промежности гигиеническую прокладку.

Запах крови преследует меня до сих пор.

Скорая приехала через 10 минут.

Кто-то оставил мне комментарий с упреком в расизме, за что на него набросились мои постоянные читатели. Я запомнил тот вызов, потому что, хотя пациентка и была чернокожей, соседки, помогавшие ей, оказались двумя обычными белыми «бабушками». Очень приятно видеть, как люди помогают друг другу, несмотря на надуманные культурные барьеры. Пора просыпаться

Я пришел на работу в 6:15, а проснулся в половине шестого. Хотя сказать, что я проснулся, будет неверно, я просто двигался и кое-как мог вести машину, но у себя в голове до сих пор спокойно спал дома в кровати.

Надо было проверить, все ли на месте в служебном автомобиле; большая часть оборудования наличествовала, но кое-чего не хватало – довольно дорогих приборов, которые, скорее всего, позаимствовал другой экипаж с нашей станции.

Дальше у меня зазвонил телефон. «Привет, – сказали из диспетчерской, – у нас для тебя остановка сердца».

Я прыгнул в машину, проверил адрес, а потом увидел возраст пациента…

…42 года.

Диспетчер также сообщил, что жена пациента осуществляет реанимационные мероприятия. Это означало, что у него есть шанс выжить…

Я помчался на вызов; дорога не заняла много времени, потому что из-за недавнего ливня большую ее часть я отчаянно скользил по асфальту.

И только подъехав к дому, я понял, что уже тут был. Я говорил с этим человеком, он показался мне довольно симпатичным. Я знал его.

Я вбежал в дверь; в коридоре никого не оказалось, так что пришлось покричать.

– Я наверху! – раздалось в ответ; женщина явно была в истерике.

«Похоже, все серьезно», – подумал я.

Перепрыгивая через две ступеньки, я взбежал по лестнице в спальню, где увидел жену пациента, которая делала довольно эффективный непрямой массаж сердца своему мужу.

Она заливалась слезами.

Я взялся за дело. Подключив пациенту монитор/дефибриллятор, увидел, что у него асистолия, то есть полное отсутствие сердечной активности.

Теперь начиналось самое сложное. Я был один, предстояло сделать много разных вещей, причем очень быстро.

Я 15 раз нажал ему на грудь, чтобы обеспечить приток кислорода к жизненно важным органам. Пора было подать в легкие кислород. Я подсоединил специальный мешок для вентиляции легких к баллону с кислородом. Потом запрокинул голову мужчины назад и дважды нажал на мешок, наполняя воздухом легкие. Снова 15 нажатий на грудь.

Снизу донесся шум, экипаж скорой помощи входил в дом.

– Наверх, – закричал я, – все как в наряде!

Говоря «все как в наряде», я имел в виду, что у пациента действительно остановка сердца, как нам сообщили, а не обморок/паническая атака/кашель или боль в животе.

Казалось, прошла целая вечность, но, когда я взглянул на часы, выяснилось, что скорая помощь приехала всего через 2 минуты после меня.

Трое фельдшеров уже спешили вверх по лестнице. Сотрудник службы немедленного реагирования из другого сектора приехал с ними: он дожидался на станции, когда вернется какой-нибудь из экипажей, когда поступил звонок.

Я продолжал непрямой массаж сердца. Один из фельдшеров интубировал пациента, другой поставил в вену катетер, чтобы начать вводить ему лекарства. Третий занимался очень важным (хотя и недооцененным) делом – успокаивал его жену.

Примерно через 9 минут ритм на мониторе изменился. Похоже, у пациента возобновилось сердцебиение.