День, когда разорвался мир - Анна Беннинг

только и смогла вымолвить я.

Я была почти в полуобморочном состоянии: они все говорили так, будто я останусь здесь надолго.

– Сьюзи, дорогая, тебе уже не двенадцать лет, – сказал Аллистер и тщательно протер блестящий лоб своим вышитым платочком. – Когда-нибудь рядом с тобой в нужный момент никого не окажется, и что тогда?

На ее губах появилась солнечная улыбка.

– Ну, вы же за мной приглядываете, – произнесла она. – А мне можно будет пойти на праздник? Я уже несколько недель жду его!

Бэйл закатил глаза. Он вошел в комнату и взял Сьюзи за руку:

– И конечно, именно это тебя беспокоит больше всего, Сьюз.

– Фу-у! – взвизгнула Сьюзи и тут же оттолкнула его. – Ты холодный, как лед!

Сейчас, кажется, все присутствующие заметили, что посинела не только Сьюзи, но и мы с Бэйлом. Лужи, образовавшиеся под нашими ногами, становились все больше.

– А вы где были? – спросил явно обеспокоенный Аллистер.

– В горах, – ответил Бэйл, как будто в этом не было ничего необычного, и тут же поймал на себе три возмущенных взгляда.

Робур вздохнул, поднялся с коленей и спокойно вытер руки о штаны. В его бровях, так же как у брата, росли небольшие подушечки из мха, а кожа в некоторых местах выглядела как кора дерева. Но в отличие от младшего брата волосы у него были очень короткими. В этой серокоричневой массе едва можно было распознать сплетения корней.

Он пренебрежительно взглянул на меня, затем, не сказав ни слова, отвернулся. Посмотрел на Бэйла и кивнул в сторону находящейся рядом комнаты, в которой, как я предположила, была кухня или столовая. Он явно хотел поговорить с ним с глазу на глаз.

Да уж, Робур выглядел полной противоположностью Аллистеру с его чересчур дружелюбным приветствием.

Я посмотрела вслед Бэйлу и Робуру и улыбнулась, когда ко мне повернулся Атлас.

– Боже мой, детка! – воскликнул Аллистер. – Ступай уже наверх и надень что-нибудь сухое. Я не могу на это смотреть!

Я кивнула, помахала Сьюзи и отправилась в свою комнату, чтобы снять мокрую льняную одежду. Свой детектор я разочарованно бросила на кровать, но спустя минуту не удержалась и схватила его снова. В пустом дисплее отразилось лишь мое лицо. Я легла на кровать и сжалась в комок.

Никаких новостей. Ни от кого.

Вечером запах супа, приготовленного Аллистером, привлек меня обратно на первый этаж. Прыжки вместе с Бэйлом стоили мне слишком много сил, так что я уснула прямо со своим детектором в руке. Меня разбудило бурчание моего желудка.

Я тихо прошла по коридору в гостиную и через слегка приоткрытую дверь осторожно заглянула в комнату, в которой во второй половине дня исчезли Бэйл и Робур. Это была столовая. В центре стоял празднично накрытый круглый деревянный стол, за которым сидели человек десять. Я заметила Аллистера и Робура, погруженных в разговор.

– Я не понимаю, почему мы не можем помочь бедной девочке, – негромко произнес Аллистер. – У Натаниэля более чем достаточно средств и способов, чтобы найти ее семью, и…

– Она не «бедная девочка», – перебил его Робур. – Она бегун. Бегун кураториума. Ее возраст ничего не меняет. И если у нее действительно такие же способности, как у Бэйла, то они будут ее искать. Она представляет опасность для всех нас, для всего города. В ее присутствии мы должны быть очень осторожными, понимаешь?

– Боже мой, и что же такого она может сделать?

Робур вздохнул:

– Не понимаю, как ты можешь недооценивать кураториум после всего, что с нами произошло. Они изуродовали Сьюзи. И сделали бы то же самое со мной и Фагусом, если бы не ты. Бэлиен рано или поздно погиб, если бы еще дольше оставался там. Аллистер, ты умный мужчина, не прикидывайся дураком только потому, что у тебя к ней отцовские чувства. Мы не можем доверять бегуну.

Оба какое-то время сидели молча. Только Аллистер открыл рот, чтобы что-то сказать, позади меня раздался радостный голос.

– Вот ты где! – воскликнула Сьюзи.

Она была по-настоящему рада видеть меня. Я никак не могла к этому привыкнуть.

– А я как раз хотела зайти за тобой. – С этими словами она прошла мимо меня и распахнула дверь.

Я запретила себе краснеть, ведь Аллистер и Робур не могли знать, что я подслушивала.

– Спасибо, – сказала я Сьюзи. Затем я обратилась к Аллистеру: – Я не знала, будут ли мне ра…

– Тебе всегда рады, – перебил меня Аллистер, на что Робур закатил глаза и мрачно посмотрел в мою сторону.

Аллистер указал мне на свободное место около себя:

– Присаживайся, пожалуйста!

Я осторожно приблизилась к столу. На нем стояли свечи, салфетки, многочисленные тарелки, наполненные дымящейся едой. Все было очень… по-домашнему. К такому я тоже не привыкла. Лис и я ели, только когда было время. И даже когда мы переселились к Гилберту и Луке, наша повседневная жизнь была невероятно суетливой и непостоянной. Чаще всего мы брали еду навынос от одного из наших любимых поставщиков… и уж точно никогда не трапезничали за столом со свечами и столовыми приборами из серебра.

– У тебя все хорошо? – спросила я, обратившись к Сьюзи.

Она снова выглядела как прежде, когда мы познакомились с ней после обеда: ее щеки порозовели, а на лице сияла счастливая улыбка.

– Ах. Со мной часто такое случается, – махнула она рукой и показала на свою грудь под новым огромным пуловером. – Мне нужна машина для дыхания. Робур сделал ее для меня. Но каждые шесть часов я должна менять батарейки, а я, глупая, постоянно забываю об этом. Если я их не поменяю, машина перестанет работать. Робур даже встроил в нее специальные сигналы, которые напоминают мне об этом, но я часто не слышу их. – Она подавленно пожала плечами. – Я, к сожалению, ужасно забывчива.

Я кивнула, хотя до сих пор не понимала, что хорошего было в этом устройстве. Такие, как Сьюзи, могли без проблем дышать под водой!

Подняв голову, я наткнулась на холодный взгляд Робура. Он смотрел на меня так, как смотрят на непрошеного гостя. По крайней мере один из присутствующих точно был мне не рад. И не только это. Если бы мою судьбу решал он, меня давно бросили бы на съедение «Красной буре».

В комнату вошел Фагус и, лукаво улыбнувшись мне, сел рядом. «И как я могла принять его за старого бездомного?» — спрашивала я сама себя. На это определенно повлияла его сгорбленная поза, в которой я застала его тогда в Анкоридже. Разница в возрасте между ним и Робуром составляла, наверное,