Трогать запрещено (СИ) - Коваль Алекс

По большей части, такие взгляды скорее сочились ядовитой завистью, нежели осуждением. И шли поголовно от женщин. На Титова вообще часто засматривались женщины. Самые смелые даже строили глазки. К его чести – ему на них было абсолютно фиолетово. Так же, как и мне на кривые и косые взгляды посторонних. Мы счастливы в своем мире на двоих, а что подумают другие – это целиком и полностью проблема их положения и воспитания. О чем я однажды так Дану и сказала, когда в очередной раз меня просканировала взглядом-рентгеном одна из посетительниц СПА. Титов тогда улыбнулся и сказал просто:

– Именно за это я и люблю тебя, Котенок.

В этом мире есть всего один человек, мнение которого для меня важно. Папа. И я знаю, уверена, что он меня поддержит! Пусть не сразу, но человек, который любил, обязан меня понять. Мы не выбираем, в кого влюбляться. Это не происходит по щелчку пальцев. И даже если наши с Богданом отношения – это не навсегда, я имею право быть счастливой здесь и сейчас!

Вторая вещь, которая вгоняла в тоску: время неумолимо убегало. Отпуск приближался к концу. Завтра нам нужно уезжать домой, а мы до сих пор не поднимали разговор о нашем будущем. Не хочется превращаться в докучливую бабу и наседать на Дана с вопросами: “а что” и “а как”, но мысль, что скоро мне придется вернуться в Питер, а ему в Германию, каждый день меня все больше тихо убивала.

Богдан

– Добрый вечер, вы бронировали столик? – встречает нас девушка-хостес на входе в ресторан. За нашими спинами со звоном колокольчика закрывается дверь, отрезая от морозного вечернего воздуха улицы.

– Здравствуйте, – кошу взгляд на бейджик, – Наталья. Бронировали на фамилию Титов.

Юлька крепче сжимает мою ладонь. За руку обнимает. Ее пальчики холодные. Замерзла совсем в своем шелковом платье и без шапки, пока шли от номера до ресторана. Говорил же, чтобы не выдумывала и не наряжалась. Но это же Данилова! Упрямство у нее в крови.

Пока хостес пробегает взглядом по планшету, выискивая нашу “бронь”, я обнимаю свою упрямую девчонку за плечи, растирая ладонью. Краснощекая и до умопомрачения соблазнительная, Юля смущенно улыбается мне. Не привыкла она демонстрировать свои чувства на публике. Я, признаться, тоже не любитель обжиматься на людях, но с ней это выходит зачастую неосознанно. Будто тело инстинктивно требует везде и всегда быть диким пещерным человеком, обозначая невинными, но однозначными жестами “свою территорию”.

– Да, нашла, – поднимает взгляд Наталья, кивая парнишке-официанту. – Столик номер пять. Приятного вечера!

– Меня зовут Анатолий, – подскакивает парнишка в черном фартуке. – Сегодня я буду вас обслуживать. Пройдемте за мной, – жестом приглашает в сторону гардеробных.

Я осторожно подталкиваю Юля за талию, пристраиваясь за ней следом.

Оставили пальто и шубку Юли в гардеробной, и Анатолий провожает нас к столику у панорамного окна. Все, как я заказывал. Потрясный вид на вечерний зимний лес и огни горнолыжной трассы. Небо в малиновых сполохах заката. В ресторане интимный полумрак и играет ненавязчивая музыка. Столики расположены на приличном расстоянии друг от друга, так, чтобы посетители, которых здесь сегодня битком, не мешали отдыху друг друга. Идеальное место, чтобы завести серьезный разговор о будущем…

Юлька восхищенно охает. Ей эти столики еще вчера вечером приглянулись, когда мы шли с горнолыжки. Присаживается, прошептав:

– Ты заметил, как я на них смотрела, да?

– Разумеется, – улыбаюсь, занимая место напротив.

Мы делаем заказ, официант приносит бутылку красного вина. Разливает по бокалам, тут же ретируясь. Юля подхватывает свой и тянется ко мне:

– Здесь так красиво! Спасибо, Дан! – расплывается в улыбке Котенок.

– Все для тебя, Юль, – стукаю своим бокалом о ее. – Всегда, – пригубив вина, пока Юля разглядывает пейзажи за окном, я беззастенчиво разглядываю ее.

Чем я заслужил такое счастье? Она шикарна. Всегда и везде. Покачивает за ножку бокал и мечтательно улыбается, устремив взгляд на горизонт. Ей даже не надо было наряжаться, чтобы мои глаза в этом ресторане видели ее и только. И тем не менее, сегодня она в легком шелковом изумрудном платье. Коротком и потрясающе облегающем ее фигурку. По плечам волнами ниспадают темно-русые локоны, а в глубоком вырезе декольте поблескивает на цепочке мой подарок. Юлька вообще его не снимает. Кулон этот. Эта мысль приятно отдается в душе, в разы повышая мою значимость в ее жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Можно ли так сильно любить? И можно ли так быстро так сильно влюбиться?

– Смотри, как быстро он летит с горы на борде! И это черная трасса, – охает Юля. – Я тоже так хочу!

– Чаще практикуйся, и все будет, – говорю, проследив за ее взглядом.

– Шутишь?

– Отчего же. У тебя прекрасный баланс и контроль тела. Что неудивительно с твоей профессией. Если ты захочешь, еще всем им нос утрешь, Котенок.

– Ты меня переоцениваешь. Да и где мне практиковаться в Питере? – вздыхает Юля. – Скоро домой…

– Я уверен, если поискать, то вполне можно найти базы недалеко от города. А на каникулах или длинных выходных мы можем сгонять в Сочи? Красная поляна, Швейцарский Церматт, Французский Куршевель. Мир огромный, только пожелай. Любой курорт, любая страна, Юль.

– Ты так говоришь, как будто у нас столько времени…

– А разве нет?

– Каникулы подходят к концу. Мне скоро нужно будет возвращаться в академию, а тебе в Берлин. Как мы будем дальше… ну, встречаться? Прости, Дан, я не хочу давить, правда. Просто и отпускать тебя не хочу!

Юля отводит взгляд. По лицу пробегает тень. Впервые за прошедшие здесь дни девчонка, повесив нос, едва не плачет. Смотреть на меня избегает.

Подавшись вперед, подцепив пальцами за подбородок, заставляю ее повернуться:

– Юль, посмотри на меня. Кто сказал, что я вернусь в Берлин?

– Папа говорил, что там у тебя головной офис фирмы. Разве нет?

– Этот вопрос решаем. Я уже над ним работаю. Что ты себе надумала, котенок? Выкладывай давай. Хватит варить в своей очаровательной головке.

– Мы это не обсуждали, и я подумала…

– Плохо подумала. Никуда я тебя не отпущу, слышишь? Не теперь. Как раз об этом я сегодня и хотел с тобой поговорить. По-моему, пришло время обсудить наше будущее. Как думаешь?

– Правда?

Откашлявшись, делаю глоток вина. За простыми и немного резкими движениями прячу проснувшееся волнение. Оно стискивает горло. Странное новое ощущение, которое до появления Юли в моей жизни меня одолевало не просто редко, а никогда. Я понимаю, что смотрю на нее и медлю потому, что боюсь получить отказ.

– Юль, где ты живешь в Питере? Отец снимает квартиру?

– Нет, в общежитии. Оно у нас квартирного типа, необходимости в тратах на съем не было. А что? – загораются румянцем щеки Юли. – Я живу одна…

– Одна, – киваю, – это прекрасно, – нервно почесываю бороду.

– Мхм.

– А со мной? Со мной жить будешь?

Котенок складывает пухлые губки в букву “о”, удивленно замирая напротив. Сидит и не дышит, вытаращив на меня свои чудные глаза. В движении только ее пальчики, которыми она комкает белую салфетку на столе.

– Юль? – накрываю ладонью ее ладонь, сжимая.

– Я просто… да! Да, конечно буду! – смеется. – Ты переедешь ко мне в общежитие? Оно у нас правда отличное, новое и нешумное. Я думаю, мы могли бы договориться с комендантом и…

Теперь приходит моя очередь посмеиваться. Генеральный директор многомиллиардного холдинга, живущий в общежитии балетной академии. Это даже звучит абсурдно.

Юля хмурится.

– Нет, – объясняю ей свой приступ веселья. – Боюсь, я вырос из того возраста, когда живут в общежитии. Ты переедешь ко мне.

– Оу…

– Что такое? Это проблема?

– Нет, просто все так быстро и неожиданно и… – хватается за щеки.

– Если ты не готова или не хочешь, я пойму. Но все равно от тебя не отстану. Найду квартиру рядом с твоей академией, узнаю расписание занятий и буду сталкером таскаться по следам, наводя жути на твоих одногруппников.