Трогать запрещено (СИ) - Коваль Алекс

– А сейчас? Погасили?

– Нет, – сглатывает и перестает улыбаться.

Напрягаюсь.

– Я… хочу большего, – признается и не отводит своего взгляда.

Все, Титов, доигрался.

– Юль, нам некуда торопиться…

– А мы и не торопимся. Я просто говорю, как есть… я хочу.

– Ты хорошо подумай, котенок, – говорю как можно спокойнее, потому что у самого сердце бухает о ребра так, будто готовлюсь прыгнуть вниз с сумасшедшей высоты и без страховки. – Потому что после этого я тебя никуда не отпущу.

– А меня не надо отпускать, – ее голос срывается на шепот. – Я хочу, чтобы ты был моим первым и единственным мужчиной, Дан…

Ее слова выбивают весь воздух из легких. Мне таких слов, сказанных абсолютно бескорыстно, никогда в жизни не говорили. Да я готов поспорить, вообще мало кто за всю свою жизнь слышит подобное.

– Юлька, – срываю поцелуй с ее губ, – что же ты со мной делаешь, девочка?

– Сделай меня своей…

Хочу до боли в паху. Хочу так, как никого никогда не хотел! Эта девчонка заставляет меня чувствовать все так остро, ярко! Я не жил до нее. Не жил, мать его!

Тянусь к тумбе прикроватной, достаю презерватив. Встаю на колени между ее ног, стягиваю с себя домашние брюки и, разорвав фольгу, натягиваю защиту. За всеми моими действиями Юля внимательно наблюдает.

Накрываю ее своим телом. Облизываю ее губы, прихватив нижнюю. Отвлекаю от мыслей, чтобы не думала, что и как сейчас будет. Это ее первый раз и вся ответственность на мне. Моя девочка и только моя.

Снова и снова целую, второй рукой снова касаюсь ее промежности. Направляю член ко входу. Кто бы знал, как я хочу избежать этой боли! Вхожу, медленно растягивая ее. Узкая, что из глаз искры! Как бы не кончить раньше времени, опозорюсь же…

Юля крепче сжимает ноги вокруг моей талии. Играю пальцами с клитором, отвлекая от неприятных ощущений. Вижу, как ей нравится. Выбираю момент, целуя глубже, вхожу до упора одним толчком. Замираю, забирая в себя ее всхлип. Чувствую как застыла, как ее мышцы сковала боль.

– Т-ш-ш… Прости меня, – слизываю одинокую слезинку скатывающуюся по щеке. – Моя девочка, красавица моя, – нашептываю слова между поцелуями, пока не чувствую, как ее тело медленно расслабляется. – Больно?

Качает головой.

– Нет… уже нет…

Выхожу из нее и снова делаю мягкий толчок, наблюдая за ней. Еще и еще, стараясь держаться. У самого же звезды перед глазами, узко, мокро. Ловлю ее темп, она меня сжимает внутренними мышцами. Двигается в такт.

– Да, девочка, – хриплю от возбуждения. – Любимая моя девочка, – чуть наращиваю темп и амплитуду. Дыхание становится поверхностным. Юля стонет, извивается, впиваясь ноготками в мои плечи, пятками в поясницу, притягивает меня все больше, ближе и сильнее.

Котенок всхлипывает. Я помогаю ей пальцем, протиснувшись между нашими телами, касаюсь горошины, чуть надавив, Юлька выгибается дугой, запрокинув голову назад. Сжимает меня внутри так, что еще пара движений, и она кончает, пульсируя внутри. Стонет протяжно.

Через пару движений накрывает и меня. Оргазм захлестывает с головой, перед глазами звезды, в ушах барабаны. Охренеть! Со стоном догоняю ее удовольствие. Уносит конкретно!

Затихаем. Все еще оставаясь в ней, утыкаюсь лбом в ее. Поглаживаю взмокшие волосы.

– Моя, – шепчу и целую в кончик носа. Она все еще крепко меня обнимает, цепляясь руками и ногами. Ее пальчики подбираются к моему затылку, ерошат волосы, поглаживают.

Сколько нежности в ее движениях. Невероятно.

– Я люблю тебя, Дан.

– И я тебя, маленькая моя.

Юля

Утро для меня наступает с первыми лучами зимнего солнца. Открываю глаза и долго лежу без движения, сонно улыбаясь новому дню. Разглядываю краешек заснеженного леса за окном. Там снова идет пушистый снег, а восходящее солнце окрасило небо в яркие цвета от желтого до оранжевого. Второй самый замечательный день в этом году!

На талии приятной тяжестью ощущается рука Дана. Он даже во сне крепко меня обнимает, прижимая к себе. Шею щекочет его ровное горячее дыхание. Уютно до дрожи!

Оказывается, это так классно – спать с кем-то в обнимку. Доверчиво прижиматься к кому-то. Ощущать рядом каждой клеточкой и вздохом. Трогать и касаться даже во сне. Интересно, с Илоной он тоже так всегда спал? Крепко обнимая? Она тоже наслаждалась каждое утро рядом с ним?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тело обжигают отголоски ревности. Злого и неприятного чувства, которое отравляет. Я себя одергиваю. Неважно, что и как у него было с Илоной! Глушу любые поползновения ядовитой ревности. Богдан – взрослый мужчина, и, естественно, у него была жизнь до меня. Но самое-то главное заключается в этом «до»! Сейчас он здесь, со мной. И вообще… он мой. Мой мужчина!

Осторожно заворочавшись в руках Титова, поворачиваюсь к нему лицом. Полное умиротворение и покой. Разглядываю с наслаждением. Вожу пальчиками в воздухе, почти не касаясь, очерчивая каждую морщинку, каждый изгиб бровей, губ, касаюсь кончика носа. Ох уж эта борода! Она чертовски щекотила и возбуждала, когда он… ну… кхм… в общем, не хочу, чтобы Богдан ее сбривал. Мне понравилось!

Прислушиваюсь к ощущениям в собственном теле – между ног до сих пор ощущается легкий дискомфорт. Непривычное чувство. Не боль, просто будто тело напоминает, что случилось сегодня ночью.

Я никогда и не думала носиться со своей девственностью, как с чем-то особенным, но рада, что в моей жизни все вышло именно так. Первый и единственный мужчин,а в которого я влюбилась, оказался моим первым и, надеюсь, единственным в близости. И, да, Ника была права: секс – это классно. С одной только оговорочкой: что он должен быть с любимым мужчиной. Так, чтобы не страшно, не стеснительно и волнующе. Чтобы не просто телам было приятно, чтобы до души пробрало. По-другому я не хочу.

Осторожно выползая из объятий Дана, поднимаюсь с постели и мышкой, на цыпочках крадусь в ванную комнату. Прикрываю за собой дверь и ныряю в душ, под теплые струи.

Погревшись, заматываюсь в полотенце. Босыми мокрыми ногами топаю к раковине, оставляя на кафеле следы. Тут есть одноразовые зубные щетки и паста.

Умываюсь, поглядывая на свое отражение в зеркале хитрыми глазами. Задумавшись, не сразу замечаю, что в ванной комнате я уже не одна.

– Доброе утро, – обнимают меня сильные руки. – Ты рано подскочила. Что так? Выспалась?

– Доброе, – улыбаюсь, встречаясь в зеркале с осоловелыми со сна глазами Титова. – Выспалась, – приземляю щетку в специальный стаканчик. – А ты? Я тебя разбудила?

– Ты ушла. Думаю, да, можно это назвать – разбудила.

– Оу, ну ,что ж, мне очень…

– Надеюсь, жаль?

– Не-а, мне очень НЕ жаль, – улыбаюсь. – Иначе мы так проспим весь отпуск. А здесь еще слишком много неизведанных нами мест. Лыжи, коньки и плюшки сами себя не покатают.

– Я был бы не против провести его в кровати. Отпуск.

– Я не умею столько спать!

– Открою секрет, – ползут ладони мужчины по моим бедрам, задирая полотенце, – нам не обязательно постоянно спать, Юль, – поглаживая внутреннюю сторону бедра, шепчет Титов. – У нас с тобой еще столько всего неизведанного в пределах спальни. Этот «мир» тоже весьма… м-м, – звучит мне на ушко соблазнительно хрипло, – разнообразен…

– Э, нет, – смеюсь, а у самой уже мурашки по рукам поскакали в радостную припрыжку. – Этот “мир” оставим на вечер. Будем изучать его «разнообразие» постепенно. А днем я хочу активностей за пределами кровати. Много активностей!

– Жестокая ты, котенок. Боюсь, до ночных я тогда не доживу, – вздыхает Титов, возвращая руки на мою талию. – Не забывай, что мне не двадцать.

– Не прибедняйся.

– Ты как себя чувствуешь? – тут же меняется его тон с игривого на предельно серьезный.

– Прекрасно я себя чувствую! Буквально новым человеком. Мне… – тушуюсь, – мне правда понравилось…

Богдан улыбается:

– Так понравилось, что повторять мы не хотим. По-о-онял…

– Хотим! – хмурюсь. – Но нельзя, иначе нас и правда засосет в постель, как в черную дыру на все три дня. Лучше скажи, есть мысли, куда сегодня пойдем?