Том 1. Стихотворения - Алексей Толстой

9

Заплатить придется очень мало,Не более пяти рублей с рыла.

10

Разойдемся не прежде, как ввечеру —Да здравствует Россия — ура!!

Примечание отца Герасима.

Видяй сломицу в оке ближнего, не зрит в своем ниже бруса. Строг и свиреп быши к рифмам ближнего твоего, сам же, аки свинья непотребная, рифмы негодные и уху зело вредящие сплел еси. Иди в огонь вечный, анафема.

Примечание рукою полковника.

Посадить Герасима под арест за эту отметку. Изготовить от моего имени отношение ко владыке, что Герасим искажает текст, называя сучец — сломицею. Это все равно, что если б я отворот назвал погонами.

Доклад полкового адъютанта.

Так как отец Герасим есть некоторым образом духовное лицо, находящееся в прямой зависимости от Консистории и Св. Синода, то не будет ли отчасти неловко подвергнуть его мере административной посаждением его под арест, установленный более для проступков по военной части.

Отметка полковника.

А мне что за дело. Все-таки посадить после пикника.

Примечание полкового адъютанта.

Узнав о намерении полковника, отец Герасим изготовил донос графу Аракчееву, в котором объяснял, что полковник два года не был на исповеди. О том же изготовил он донос и к архипастырю Фотию и прочел на пикнике полковнику отпуски. Однако, когда подали горячее, не отказался пить за здоровье полковника, причем полковник выпил и за его здоровье. Это повторялось несколько раз, и после бланманже и суфле-вертю, когда гг. офицеры танцевали вприсядку, полковник и отец Герасим обнялись и со слезами на глазах сделали три тура мазурки, а дело предали забвению. При этом был отдан приказ, чтобы гг. офицеры и юнкера, а равно и нижние чины не смели исповедываться у посторонних иереев, а только у отца Герасима, под опасением для гг. офицеров трехнедельного ареста, для гг. юнкеов дежурств при помойной яме, а для нижних чинов телесного наказания.

Поэмы

Грешница*

1

Народ кипит, веселье, хохот,Звон лютней и кимвалов грохот,Кругом и зелень, и цветы,И меж столбов, у входа дома,Парчи тяжелой переломыТесьмой узорной подняты;Чертоги убраны богато,Везде горит хрусталь и злато,Возниц и коней полон двор;Теснясь за трапезой великой,Гостей пирует шумный хор,Идет, сливаяся с музыкой,Их перекрестный разговор.

Ничем беседа не стеснима,Они свободно говорятО ненавистном иге Рима,О том, как властвует Пилат,О их старшин собранье тайном,Торговле, мире, и войне,И муже том необычайном,Что появился в их стране.

2

«Любовью к ближним пламенея,Народ смиренью он учил,Он все законы МоисеяЛюбви закону подчинил;Не терпит гнева он, ни мщенья,Он проповедует прощенье,Велит за зло платить добром;Есть неземная сила в нем,Слепым он возвращает зренье,Дарит и крепость и движеньеТому, кто был и слаб и хром;Ему признания не надо,Сердец мышленье отперто,Его пытующего взглядаЕще не выдержал никто.Целя недуг, врачуя муку,Везде спасителем он был,И всем простер благую руку,И никого не осудил.То, видно, богом муж избранный!Он там, по онпол Иордана,Ходил как посланный небес,Он много там свершил чудес,Теперь пришел он, благодушный,На эту сторону реки,Толпой прилежной и послушнойЗа ним идут ученики».

3

Так гости, вместе рассуждая,За длинной трапезой сидят;Меж ними, чашу осушая,Сидит блудница молодая;Ее причудливый нарядНевольно привлекает взоры,Ее нескромные уборыО грешной жизни говорят;Но дева падшая прекрасна;Взирая на нее, наврядПред силой прелести опаснойМужи и старцы устоят:Глаза насмешливы и смелы,Как снег Ливана, зубы белы,Как зной, улыбка горяча;Вкруг стана падая широко,Сквозные ткани дразнят око,С нагого спущены плеча.Ее и серьги и запястья,Звеня, к восторгам сладострастья,К утехам пламенным зовут,Алмазы блещут там и тут,И, тень бросая на ланиты,Во всем обилии красы,Жемчужной нитью перевиты,Падут роскошные власы;В ней совесть сердца не тревожит,Стыдливо не вспыхает кровь,Купить за злато всякий можетЕе продажную любовь.

И внемлет дева разговорам,И ей они звучат укором;Гордыня пробудилась в ней,И говорит с хвастливым взором:«Я власти не страшусь ничьей;Заклад со мной держать хотите ль?Пускай предстанет ваш учитель,Он не смутит моих очей!»

4

Вино струится, шум и хохот,Звон лютней и кимвалов грохот,Куренье, солнце и цветы;И вот к толпе, шумящей праздноПодходит муж благообразный;Его чудесные черты,Осанка, поступь и движенья,Во блеске юной красоты,Полны огня и вдохновенья;Его величественный видНеотразимой дышит властью,К земным утехам нет участья,И взор в грядущее глядит.Tо муж на смертных непохожий,Печать избранника на нем,Он светел, как архангел божий,Когда пылающим мечомВрага в кромешные оковыОн гнал по манию Иеговы.Невольно грешная женаЕго величьем смущенаИ смотрит робко, взор понизив,Но, вспомня свой недавный вызов,Она с седалища встаетИ, стан свой выпрямивши гибкийИ смело выступив вперед,Пришельцу с дерзкою улыбкойФиал шипящий подает.

«Ты тот, что учит отреченью —Не верю твоему ученью,Мое надежней и верней!Меня смутить не мысли ныне,Один скитавшийся в пустыне,В посте проведший сорок дней!Лишь наслажденьем я влекома,С постом, с молитвой незнакома,Я верю только красоте,Служу вину и поцелуям,Мой дух тобою не волнуем,Твоей смеюсь я чистоте!»

И речь ее еще звучала,Еще смеялася она,И пена легкая винаПо кольцам рук ее бежала,Как общий говор вкруг возник,И слышит грешница в смущенье:«0на ошиблась, в заблужденьеЕе привел пришельца лик —То не учитель перед нею,То Иоанн из Галилеи,Его любимый ученик!»

5

Небрежно немощным обидамВнимал он девы молодой,И вслед за ним с спокойным видомПодходит к храмине другой.В его смиренном выраженьеВосторга нет, ни вдохновенья,Но мысль глубокая леглаНа очерк дивного чела.То не пророка взгляд орлиный,Не прелесть ангельской красы,Делятся на две половиныЕго волнистые власы;Поверх хитона упадая,Одела риза шерстянаяПростою тканью стройный рост,В движеньях скромен он и прост;Ложась вкруг уст его прекрасных,Слегка раздвоена брада,Таких очей благих и ясныхНикто не видел никогда.

И пронеслося над народомКак дуновенье тишины,И чудно благостным приходомСердца гостей потрясены.Замолкнул говор. В ожиданьеСидит недвижное собранье,Тревожно дух переводя.И он, в молчании глубоком,Обвел сидящих тихим окомИ, в дом веселья не входя,На дерзкой деве самохвальнойОстановил свой взор печальный.

6

И был тот взор как луч денницы,И все открылося ему,И в сердце сумрачном блудницыОн разогнал ночную тьму;И все, что было там таимо,В грехе что было свершено,В ее глазах неумолимоДо глубины озарено;Внезапно стала ей понятнаНеправда жизни святотатной,Вся ложь ее порочных дел,И ужас ею овладел.Уже на грани сокрушенья,Она постигла в изумленье,Как много благ, как много силГосподь ей щедро подарилИ как она восход свой ясныйГрехом мрачила ежечасно;И, в первый раз гнушаясь зла,Она в том взоре благодатномИ кару дням своим развратным,И милосердие прочла.И, чуя новое начало,Еще страшась земных препон.Она, колебляся, стояла…

И вдруг в тиши раздался звонИз рук упавшего фиала…Стесненной груди слышен стон,Бледнеет грешница младая,Дрожат открытые уста,И пала ниц она, рыдая,Перед святынею Христа.

1857 (?)