Москва-Поднебесная, или Твоя стена - твое сознание - Михаил Бочкарев

— Выкладывайте что с ним? — решительно сказала она. Поднявшись с пола супруга ангела-отчужденца, по привычке уперла руки в бока и бесстрашно уставилась крысу прямо в ее черные блестящие бусинки глаз.

— Видите ли, Наталья Андреевна, ваш муж Елисей, не вполне человек…

— Как? — вздрогнула заведующая.

— Нет, — тут же успокоил крыс, — он не пришелец из космоса, не спрут-паразит, захвативший человеческое тело, но и не человек изначально…

— Кто же он? — голос Натальи Андреевны дрогнул.

— Он был когда-то ангелом и сейчас велика вероятность того, что снова им станет. Вы понимаете, чем это грозит вам?

— Я попаду с ним на небо? — изумилась Нистратова.

— Нет. При чем тут небо, — пискнул Жерар, — вы навсегда его потеряете! Навсегда! — пригрозил он, — Скажите, вы любите своего мужа?

— Люблю! — отчаянно отозвалась Наталья.

Две успокоившиеся уже разбойные знаменитости, тихо захрюкали, потешаясь над искренним порывом чувств их неудавшейся жертвы.

— Видала, мужа любит, — проблеяла Эллада, кивнув на взволнованную заведующую.

— Молчи Малявкина! — злобно пискнул Жерар, обнажив мелкие, но острые как бритва зубы. Тут же телезвезда заткнулась и прижалась к Лавандышевой напуганная и жалкая. Крыса-пират знала тщательно скрываемую ото всех настоящую ее фамилию, и это звезду не только удивило, но и напугало. Напугало даже больше, чем факт того что крыса вообще умеет разговаривать и тем более курить трубку.

— Да люблю, — наплевав на насмешки, подтвердила Нистратова, — Что от меня требуется? Говорите!.. — она была готова на все, ради спасения благоверного.

— Мы хотим помочь вам сохранить брак, а за одно дать этому миру шанс измениться. Ваш муж сейчас, затянут в историю, объективный смысл которой он ощутить не может. Но не будь он отчужденцем, он был бы на нашей стороне!

— Отчужденцем? На вашей стороне? — недоверчиво Наталья Андреевна осмотрела говорящую крысу, — а сейчас, позвольте узнать, он на чьей стороне?

— Он на стороне тех, кто боится перемен! Тех, кто не хочет дать шанс человечеству жить по-настоящему свободно! — высокопарно произнес Жерар, вскинув острый нос к потолку.

— Конкретнее, — потребовала Нистратова, — кто ваш непосредственный руководитель? Начальник?

— Ну, допустим, Михаил Архангел!

— Да? — изумилась Нистратова.

— Именно он!

— Выходит, сейчас мой муж опутан дьяволом? — встревожилась логичная супруга.

— Да причем здесь дьявол, в самом деле? Дьявол вообще в это не вмешивается. Наверное, с интересом наблюдает со стороны, — обиделся Жерар, — Ох как все вы люди одинаково глупы! Вы почему-то всегда уверенны, что противоборство существует только между добром и злом? Дьявол у вас плохой — Бог хороший.

— А разве не так? — изумилась заведующая.

— Не так! — объявил Жерар, встав на бочке в полный рост, — Я вам простой пример приведу. Может поймете… Вот вы, допустим, детский врач?

— Да! — с гордостью ответила Наталья Андреевна, брезгливо покосившись на фальшивую медсестру.

— Так вот, представьте себе, что поступает к вам мальчик, полуживой, чудом спасенный из рук маньяка.

— Ужасно!

— Вы дальше слушайте, не перебивая! — притопнул лапкой крыс, — Так вот поступает он к вам, и вы ему жизнь спасаете, а он через двадцать лет становится виновником гибели целой нации! А?

— Ну, это не ново, это все демагогия, — отмахнулась Нистратова, — еще не известно кем он станет, может он композитором станет…

— Может и композитором, может и художником станет, или захочет стать, а у него не получится… — тут крыс на секунду задумался, — Но вы представьте все же, что станет он причиной гибели множества людей! Выходит тот маньяк, что его чуть не убил, благое дело сделать мог. Мир спасти! А вы, получается, посодействовали злодею! Но…

— Но я же не сознательно, — запротестовала заведующая, — я ведь без умысла действовала бы!

— Так вы дослушайте, до конца! — нервно встрепенулся Жерар, в сердцах лязгнув шпагой, — Это не все еще!

Нистратова замолчала с видом снисходительным, но заинтересованным.

— Но смысл то в том, — продолжил крыс, — что нация, уничтоженная этим, спасенным вами тираном, если бы осталась жива, подарила бы миру, к примеру, болезнь, против которой никакого спасения нет. Вся планета за кратчайший срок полегла бы в страшных мучениях! Что тогда? Кто тут в этой цепочке благое, доброе дело творит?

Нистратова задумалась, недоверчиво посматривая на хитрого зверька. Казалось, говорил тот со всей серьезностью, словно активист-агитатор, открывающий глаза на истину.

— Что есть добро и что есть зло, — изрек Жерар, — объективно не знает никто! Кроме одного Бога! Но есть выработанные за столетия существования человечества моральные принципы! Они все в инструкции прописаны…

— В инструкции? Это в какой? — удивилась докторша.

— В Библии по-вашему. Только никто, в сущности, по правилам этим не живет, а все потому, что все вы, люди, совершенно разные. Настолько разные, что это даже странно нам высшим созданиям! Только вы об этом ничегошеньки не знаете, ибо ограниченны с рождения.

— Как это ограниченны? — не поняла Наталья Андреевна, — Я лично себя ограниченной не считаю!

— Я тоже! — прохрюкала Лавандышева обиженно, но увидев злобный оскал Жерара, тут же замолчала.

— А так. Вас всех, образно говоря, как обухом по голове при рождении глушат и подобно умалишенным в одну клинику сажают. Вывешивают распорядок дня, обязанности каждого, правила поведения и вы все в этом мире живете, ничего не соображая, зачем то, и почему это. Но есть такие, которых оглушили недостаточно хорошо, и они начинают что-то припоминать, догадываться, что бытие их искусственно создано, что для них все бы по-другому должно быть. Вот и начинают они кто картины писать, кто стихи, а кто и на соседа по палате с ножом кидаться. Вот в чем весь фокус!

— А кто же нас это… как вы говорите, глушит?

— Известно кто. Ангелы ваши. Ангелы хранители. Вы думаете, почему они хранителями называются? Думаете, охраняют вас от несчастий? Как бы не так, они в этой клинике вроде санитаров, охраняют вас, что б не сбежали.

— Жутковатая картина, — вымолвила Наталья Андреевна, — и что же это все правда?

— Правда, правда, — подтвердил крыс, — ну это я, конечно, утрировал, не все так уж и печально, но факт есть факт — проект терпит крах. Люди несчастливы. Мир жесток и зачастую несправедлив. Единой цели у человечества нет. Да и быть ее не может, ибо все вы, как я и сказал — разные!

— А что же Елисей мой? Он то тут при чем? — вспомнила супруга о пропавшем муже.

— А вот Елисей ваш как раз и есть камень преткновения. Он в будущность свою ангелом, совершил недопустимую оплошность — одного человека оставил свободным.

— Как так?

— А так. Долго подробности объяснять. Но смысл в том, что в клинику то он его поместил, а вот оглушить как следует — забыл. Тот теперь очухался от наркоза и решил с действительностью бороться. Изменяет ее на свое усмотрение при помощи своего нового ангела-хранителя. Но нам то это как раз и на руку.

— Подождите, подождите, — догадалась Нистратова, — это вы про события последних дней что ли?

— Именно! — улыбнулся крыс.

— Значит и башню, этот самый очухавшийся, уговорил? — догадалась Нистратова.

— Он!

На минуту воцарилось молчание, которое впрочем, очень скоро нарушила телезвезда, издав истошный горловой и крайне неприятный звук.

— Так это тот, что-ли в кепке, что меня работы лишил? Это он, значит, мне карьеру угробил! — прозрела вдруг Вознесенская, — Он, выходит собака, с холодильником своим проклятым, башню в дерьмокачку превратил!

— Должен признаться, мне ход его мыслей нравиться, — рассмеялся Жерар, — и водка его рук дело! — посерьезнев, добавил он.

— Так что же вы его не поймаете! — завизжала обернувшаяся свиньей телезвезда, совершенно не вникая, по всей видимости, на чьей стороне крыс, — Его же в милицию надо сдать! Где тут у вас телефон? Срочно звонить надо!

Эллада вскочила и принялась торопливо семенить по трюму корабля, цокая каблуками. Она силилась найти телефонный аппарат, который представлялся ей почему-то непременным атрибутом морского судна.

— Тут никакого телефона нет, Малявкина! — крикнул на нее крыс.

— А че это он тебя все Малявкина, да Малявкина? — удивилась подруга певица, совсем вспотев в своем кошачьем костюме.

— Почем я знаю, — неуверенно отозвалась обряженная медсестрой Вознесенская, злобно косясь на Жерара, — крыса она и в Африке крыса!

— Подруга ваша никакая не Эллада Вознесенская, а натуральная Фрося Малявкина — безграмотная деревенская дура, приехавшая покорять Москву и добившаяся всего кратчайшим путем, то есть через интим! — объяснил, сверкнув глазками Жерар.