Надломленные. Хроники пикирующей Цивилизации - Кирилл Ляпунов

себе онлайн-кабинет?

– Знаете ли, как-то не требовалось до последнего времени, все клиенты умело справлялись с телефоном. Кстати, а почему такая нелюбовь к изобретению почтенного мистера Белла?

– Кого?

– Александра Белла. Это он изобрел телефон.

– Аааа, – глубокомысленно протянул юноша. – Я знал. Просто забыл.

Аркадий постарался скрыть улыбку.

– Просто по телефону сложно общаться.

– Отчего же?

– Это неудобно: приходится тратить время на разговор, нельзя отвлечься, нужно постоянно думать, о чем ты говоришь. Ну и еще один немаловажный момент: по телефону сложно абстрагироваться от того, что из себя представляет собеседник. И от его влияния, соответственно. По Сети значительно проще.

– Хм. Интересная точка зрения. Обязательно обдумаю на досуге. Но, возвращаясь к началу, из-за чего вы были вынуждены изменить своей привычке и позвонить?

– Я устал.

– Можно конкретнее?

– От работы. Думаю, у меня профессиональное выгорание.

– Хм… Интересно. А сколько вам лет, Арсений? Как-то не удосужился сразу спросить.

– Достаточно. Двадцать шесть.

– И как давно вы работаете?

– Шесть лет. Я начал работать еще в универе. На последних курсах.

– Кем? Расскажите подробнее.

– Журналистом в одном крупном сетевом издании. Точнее, райтером. Пишу тексты под заказ для спецпроектов. В основном статьи. Иногда интервью. Потом взаимодействую со специальными службами во время верстки.

– Чем это отличается от классической журналистики?

– Тем, что задачу ставит не редакция, а внешний заказчик.

– Спонсор?

– Можно и так сказать. Действительно, изданию такие публикации дают возможность заработать.

– Как это вяжется с журналистской этикой?

Арсений поморщился.

– Общепринятая практика. Мой контент публикуется отдельно от основного. Есть пометки о партнерстве. Визуально он тоже отличается. То есть читателю как бы ненавязчиво подсказывают, что то, что он читает, не совсем редакционное производство. Точнее, что есть люди вне издания, которые влияли на содержание. В результате все довольны. Клиент удовлетворяет свои амбиции, мы получаем деньги, а читатель имеет возможность не заснуть на унитазе, пока утром собирается на работу.

– Забавно.

– Что?

– Физиологическая подробность.

– Так устроен мир. Утренний трафик самый пиковый. А поскольку все собираются на работу в суматохе, единственное время, когда есть возможность спокойно почитать новости, это уединившись в туалете.

– А почему не в метро, например?

– Поймали, – впервые рассмеялся Арсений, бывший до того предельно серьезным. – Немного утрировал.

– Зачем?

– Это допрос, шериф? Я не буду говорить без своего адвоката. А если серьезно, то не знаю. Наверное, потому, что я очень циничен. Издержки профессии.

– Прошу меня извинить, но, судя по моему опыту, цинизм воспитывается в более зрелом возрасте.

– Я же ясно сказал: мне целых двадцать шесть лет, – с вызовом бросил молодой человек.

– Что же, не буду оспаривать – возраст серьезный. – Аркадий решил пока не накалять обстановку, но от иронии удержаться не смог. – Давайте все же вернемся к сути нашей проблемы.

– Нашей?

– Вы же хотите, чтобы я вам помог? Значит, ваша проблема уже стала моей.

– Мне говорили, что вы профи.

– Спасибо. Итак?

Юноша насупился и посмурнел.

– Арсений, не хочу на вас давить, но вам придется совершить над собой усилие.

– Да знаю я. Хочется сбежать. Но потом я еще больше расстроюсь. Хотя бы из-за того, что пришлось трястись к вам сюда почти из области на метро в такую рань, да еще с работы отпроситься. Кстати, как вы узнали, что я приехал на метро?

– Простая дедукция – на ваших кедах характерная грязь, которая бывает только на входе в метрополитен. Мерзкая такая коричневая жижа.

– На улице она тоже бывает.

– Да, но не такая жидкая, и пятна от нее немного другие, так как она плотнее из-за большей концентрации снега.

– Вы наблюдательны.

– Это моя работа.

– И на метро ездите часто?

– Нет. Давно там не был. Но когда-то не вылезал.

– А я люблю общественный транспорт. И тачку покупать не хочу, хотя возможность есть. Зарабатываю хорошо, и кредит мне легко дадут, если нужно будет. Но смысла не вижу: расходы, налоги, страховки, пробки – жесть, с парковкой вообще задница. А в метро – быстро, дешево, девушки красивые. В час пик, конечно, напряженно бывает. Но, к счастью, я не в Выхино живу.

– Действительно большая удача. А где, кстати?

– В Солнцево.

– Неплохой райончик. Особенно в новой части.

– Бывали?

– Доводилось. У меня приятель там живет.

– Мне тоже нравится. За последние пять лет он сильно похорошел. А после того, как метро открыли, вообще удобно стало. Хотя, конечно, с плиткой перебарщивают местами. Впрочем, как и везде. Зато не надо теперь на маршрутке от «Юго-Западной» ехать.

– Понимаю. Двадцать лет назад там страшновато было. И район был так себе, и контингент специфический. Солнцевских вся Москва боялась.

– Наслышан, но лично не застал. Я из Архангельска. Квартиру снимаю. Вначале жил в общежитии, в ДАСе, если знаете, что это.

– Естественно. Я окончил психфак, а вы, по всей видимости, с журфака?

– Ага.

– Приятно встретить представителя alma mater.

– Взаимно. Вы когда учились?

– В конце девяностых. Славное было времечко.

– Вот уж не знаю. Может быть, в Москве? А у нас было голодно.

– Здесь тоже, но мы питались воздухом свободы. – Кузнецов улыбнулся. – Не все, конечно. Некоторые научились подкреплять его чем-то более питательным. И как вам столичная жизнь?

– Безусловно, с архангельской не сравнить. Возможностей здесь несоизмеримо больше. Особенно если есть деньги. Но и сложностей хватает. Хотя бы вечное отсутствие времени. Там не понимают, что можно только по три часа на поездку на работу и домой тратить, или что есть магазины, где булка может стоить сто пятьдесят рублей, а час парковки на улице – почти четыреста, или что день рождения лучше отмечать в кафе, а не дома. Мелочи вроде. Но совсем другой ритм. Сумасшедший. Но сколько интересного! А главное, совсем другие люди. Небезразличные.

– К сожалению, не могу судить. Никогда не был в Архангельске.

– Поверьте на слово. Болото. Затхлое, протухшее болото. С унылыми обывателями, одуревшими от рутины и водки.

– Сурово. И как вы думаете, почему так?

– Деграданты. Разучились думать. А главное, чего-либо хотеть. Работать тоже не очень любят. Но свято верят, что государство им должно.

– Что именно?

– Позаботиться о них, дать денег, льготы, хорошую бесплатную медицину, образование для детей. Хотя последнее скорее для понта. А они будут ходить на такую работу, где можно не напрягаться и воровать. Это, по их мнению, прикольно. При этом делать что-то для государства никто не стремится. Налогов и штрафов не платят. И вообще обмануть государство – особый шик. То, чем можно гордиться.

– Неприглядная картинка получается.

– Поэтому и сбежал.

– И не разочаровались?

– Ни капельки. В Москве такой движ! У людей глаза горят! Не у всех, конечно. Но мне повезло.