Где живет счастье - Джоджо Мойес

Артуро, с коробкой в руках, остался стоять посреди торгового зала, где еще не развеялся аромат духов Лилианы. Он задумчиво смотрел на оккупированную голубями практически опустевшую рыночную площадь, откуда собирались уезжать последние фургончики службы доставки.

Затем он уставился на висевшие возле двери три белых передника, и лицо его помрачнело.

А за несколько сотен ярдов оттуда Сюзанна готовилась закрывать свой магазин. Джесси ушла полчаса назад, и Сюзанна по рассеянности не сразу заметила, что Алехандро, у которого был выходной, не ушел вместе с Джесси. Он уже успел написать кучу открыток и теперь просто читал газету, время от времени поглядывая на улицу, причем видно было, что мысленно он явно далеко отсюда.

По какой-то странной причине из-за его присутствия у Сюзанны буквально все валилось из рук. Она уронила вазу из цветного стекла именно в тот момент, когда вручала ее покупателю, и ей пришлось уже совершенно бесплатно заменить ее на другую. Она упала с двух последних ступенек в подвал, подвернув лодыжку, в результате чего ей пришлось какое-то время просидеть на полу, чертыхаясь про себя, прежде чем собраться с силами, чтобы подняться в торговый зал. Она дважды ошпарилась паром от кофемашины. Если Алехандро что-то и заметил, то ничего не сказал. Он сидел, медленно прихлебывая кофе, и молчал.

– А разве вам совсем некуда пойти? – спросила Сюзанна, когда они остались вдвоем.

– Вы что, хотите, чтобы я ушел?

Сюзанна, невольно покраснев от собственной бестактности, поспешила поправиться:

– Нет, извините, ради бога! Мне просто интересно, что вы считаете своим домом?

Он хмуро посмотрел в окно:

– Я еще не нашел такого места, где мне хотелось бы надолго задержаться.

У него были женские ресницы. Темные, шелковистые, загнутые. Она только сейчас заметила, насколько у него женские глаза.

– А больница предоставляет жилье? – Сюзанна, сама того не понимая, практически устроила ему допрос.

– Да, но не сразу. – (Сюзанна ждала.) – Только когда до больничного начальства доходит, что местные домовладельцы отнюдь не горят желанием сдавать жилье иностранцам. – Алехандро улыбнулся и иронично поднял брови, словно ожидая, что смутит Сюзанну своим признанием. – Вы, Сюзанна, пожалуй, тот редкий человек из всех встреченных мной в вашем милом городке, у кого нет ни голубых глаз, ни светлых волос.

И Сюзанна почувствовала, что невольно краснеет под его взглядом. Она заставила себя отойти от прилавка и принялась составлять ровными рядами баночки с цветными пуговицами и яркими магнитиками, а также коробочки с булавками. Неожиданно для себя она даже немного обиделась за обитателей Дир-Хэмптона:

– И все же местных жителей вряд ли можно назвать истинными арийцами. Более того, не все ведут себя подобным образом.

– Что просто отлично. Мне дали жилье при больнице.

А тем временем город впал в послеполуденную дрему. Матери отвели своих маленьких подопечных домой и теперь сновали вокруг них на кухне, морально готовясь к последнему броску, а именно к чаю, ванне и постели. Пенсионеры тащили с рынка авоськи или катили тележки с овощами, грудинкой или мясным пирогом на одного. А где-то далеко, в Лондоне, оживленные улицы готовились к часу пик, под землей грохотали переполненные поезда метро; душные бары и пабы потихоньку оживали, наполняясь страждущими расслабиться и промочить горло офисными служащими из Сити в рубашках с расстегнутыми воротничками.

Сюзанна оглядела свой магазин и внезапно почувствовала, что ее душат стены этого неестественно идеального помещения, неожиданно показавшегося ей стоячим болотом.

– Как вы можете все это выносить? – спросила она.

– Выносить – что? – искренне удивился Алехандро.

– Все это. После Буэнос-Айреса. Жизнь в захолустном городке. И то, что домовладельцы, как вы сами признались, вас боятся, поскольку вы другой. – (Он нахмурился, пытаясь понять.) – Что каждый считает себя вправе судить обо всем. Что каждый считает себя уполномоченным разбираться в твоем бизнесе. Что на тебя навешивают ярлыки и относят к определенной категории исключительно для собственного успокоения. Неужели вы не скучаете по большому городу? По той свободе, что он вам дает?

Алехандро отставил в сторону пустую кофейную чашку:

– Полагаю, у нас с вами разные представления о свободе.

Сюзанна внезапно смутилась, почувствовав себя наивной идиоткой. Ведь она вообще ничего не знала об Аргентине, за исключением расплывчатой информации, полученной из теленовостей: какие-то волнения, какой-то финансовый кризис. Мадонна в роли Эвы Перон. Господи, с горечью подумала Сюзанна, и у меня еще хватает наглости упрекать других, что они не видят дальше собственного носа!

Тем временем Алехандро поднял с пола свою сумку-укладку и посмотрел в окно. Стекло по-прежнему сверкало, отражая лучи вечернего солнца, что чертило параллелограммы света, подбиравшегося к выставке в витрине, которая купалась в бледном золоте.

И тут что-то словно вскипело в груди Сюзанны.

– А вы в курсе, что у нее есть парень?

– Вы о ком? – Алехандро по-прежнему сидел, склонившись над своей сумкой.

– О Джесси.

Но он даже глазом не моргнул:

– Да, в курсе. – (Сюзанна, сгорая от стыда, отвернулась и принялась яростно отдраивать раковину.) – Но, клянусь Богом, я не представляю для Джесси совершенно никакой опасности!

Довольно неожиданная формулировка, и тем более странная за счет экспрессивной манеры выражения. Словно Алехандро пытался убедить в этом в первую очередь самого себя.

– Я вовсе не хотела… Простите. – Сюзанна пристыженно склонилась над раковиной, с трудом поборов желание рассказать Алехандро о Джейсоне, все объяснить, чтобы загладить свою детскую ревность, которую она оказалась не в силах скрыть. Однако попытка объяснить семейное положение Джесси непременно поставила бы ее, Сюзанну, в один ряд с теми людьми, которых она же и критиковала, с теми, кто использовал чужие секреты в качестве своего рода разменной валюты для социальных контактов. И неожиданно для себя Сюзанна призналась: – Я всегда ненавидела здешнюю жизнь. И смирилась с ней только тогда, когда открыла этот магазин. Понимаете, я была самой настоящей горожанкой. Мне нравится шум, суета, анонимность. И мне тяжело жить там, где прошло мое детство, в таком городишке, как этот. Ведь тут каждый знает о тебе буквально все. Кто твои родители, в какую школу ты ходила, где работала, с кем гуляла. Как свалилась с табурета, когда играла на фортепьяно во время репетиции в школе. – Поймав пристальный взгляд Алехандро, Сюзанна неожиданно почувствовала чуть ли не физическую потребность облегчить душу, и слова вдруг полились бурным потоком. – А так как люди в курсе твоих дел – по крайней мере, некоторые из них, – они считают, будто знают тебя как облупленную. И уже не представляют тебя другой. Для них я та же самая девчонка, какой была в двенадцать, тринадцать, шестнадцать лет. Законсервированная. Такая, какой они меня считают. Но что самое смешное, на самом деле я совершенно другая. – Сюзанна замолчала, положив руки на раковину, и помотала головой, будто старалась избавиться от назойливого шума в ушах. Затем выдохнула и попыталась собраться с мыслями. Ее слова звучали крайне глупо, даже для нее самой. – Ну да ладно. Магазин все изменил. Потому что даже если я не способна изменить себя, то, по крайней мере, могу изменить этот магазин. Сделать его таким, как мне заблагорассудится. Ведь никто не ждет от него чего-то особенного. Для всех это всего-навсего коммерческое предприятие, удачное или неудачное. Причем масса людей в округе считает, будто мой магазин – дурацкая затея. И тем не менее он стал… он стал… – Сюзанна уже сама не знала, что хочет сказать.

– Я встретил ее в больнице. – Алехандро выпрямился, перекинув сумку через плечо. – Иногда мне приходится возить мамочек на кресле-каталке из других отделений. Тех, кто не может ходить. И я видел, как она ждала…

С блестящей поверхности кранов из нержавеющей стали на Сюзанну смотрело ее отражение – карикатурное, искаженное.

– Тут вот какое дело. Она любит Джейсона… – уныло констатировала Сюзанна и, не дождавшись ответа, посмотрела на Алехандро.

Алехандро не сводил с нее глаз. Затем, аккуратно задвинув стул, он сказал:

– Я видел только то, что видел. И категорически не понимаю такой любви.

– Я тоже, – отозвалась Сюзанна.

Они стояли напротив друг друга, совсем близко. Его руки лежали на спинке стула. Однако Сюзанне так и не удалось толком разглядеть выражение его лица, остававшегося в тени.

Громко хлопнувшая дверь фургона нарушила хрупкую тишину. Алехандро посмотрел в окно, затем окинул Сюзанну долгим взглядом и повернулся к двери.

– Спасибо за гостеприимство, Сюзанна Пикок, – произнес он.

Глава 16

Дуглас закрыл за собой дверь и укоризненно посмотрел на любимца Виви. Отправившись на поиски жены, он обошел в сопровождении терьера парк, территорию вокруг новых офисов и молочной фермы, а затем лесок за зернохранилищами. Но пес, будь он неладен, так и не сумел взять след.