Его запретная малышка - Ольга Дашкова

и области.

На одногруппнице ультракороткое красное платье, высоченные каблуки, прическа, макияж, все дела.

— А это брюлик? Настоящий? Жених подарил? — Сима рассматривает мой кулон, делает губки бантиком.

— Настоящей некуда, убери руки.

— Кстати, Денис Олегович неважно выглядел, когда я видела его последний раз в университете, небритый, осунулся, похудел, в глазах нет блеска и задора. Не знаешь, что с ним?

Новости Серафимы режут сердце, хочется сорваться к Денису, бросить этот банкет, уехать в его квартиру, где под потолком в спальне воздушные шары, а в углу букет роз.

— У вас что-то было? Секс? — Сима щурит глазки, прожигает меня насквозь взглядом. — Точно, я не ошиблась, вот я же задницей чую все эти шуры-муры. А француз-то знает, что его богатая потенциальная невеста отдала свое сердце другому?

Слушаю фантазии подружки и не хочу ничего опровергать.

— С твоей проницательностью, Серафима, нужно работать в бюро прогнозов, бросай универ, иди в гадалки. И да, у нас все было, еще вопросы есть?

Мне нечего стыдиться или бояться. Сима опускает глаза, она ожидала интриги, но не получила ее. Залпом выпивает остатки шампанского, зовет официанта.

— У вас тут классно, так дорого — богато, все белое и золотое. Шик, что сказать. Такое чувство, что не только слияние компаний, а еще двух семей. Олегович знает? Или у вас свободные отношения?

— Не говори ерунды, никакого слияния семей не ожидается.

Прекрасно понимаю, на что намекает Сима, но это лишь ее фантазии.

— Кстати, а где Анри, познакомишь? Он красавчик. Если у вас с ним ничего, я тогда им займусь, не против?

— Обязательно, можешь забрать с потрохами, — натягиваю улыбку, Анри как раз идет к нам, высокий, в стильном костюме, красиво уложенные волосы, белоснежная улыбка.

— Милая Мари, я ослеплен твоей красотой, столько секса, так бы и скушал.

Мужчина обнимает меня, притягивает к себе, целует на глазах у всех, вспышки камер ослепляют. Лишь потом Анри замечает Симу. Освобождаюсь от его объятий, отхожу в сторону. С некоторых пор не могу выносить чужих прикосновений.

— Анри, познакомься, это Серафима Леманн, моя одногруппница. Очень, очень хотела с тобой познакомиться, только ради этого и пришла.

Сима тянет руку для поцелуя, улыбается, строит глазки. Анри что-то говорит на французском, подруга хихикает.

Вот идеальная пара: яркие, красивые, даже глаза режет.

— Мари, пойдем, сейчас торжественная часть.

Он тянет меня за руку к сцене, там много народу, играет музыка, ведущий что-то говорит. А я достаю телефон из маленькой сумочки, смотрю на время, совсем скоро должен подъехать Денис.

— А вот и моя прекрасная дочь, Мария, подойди, пожалуйста.

Папа зовет, улыбается, но по глазам вижу, что недоволен моим нарядом. Да вот плевать с высокой колокольни на его недовольство.

— Уважаемые гости, надеюсь, что после слияния наших компаний произойдет слияние семей. Позвольте представить тем, кто еще не знаком: моя очаровательная младшая дочь Мария и сын моего партнера Марселя Бушона, Анри.

Анри улыбается, сжимает мою руку, а я начинаю закипать, потому что отлично знаю, что никакого такого рода слияния не будет, но отец все снова делает так, как ему хочется.

— Папа!

— Давайте поаплодируем этой красивой паре.

Шум закладывает уши, перед глазами все плывет, прикосновения Анри раздражают, а самое страшное, что я вижу глаза Дениса. Он стоит один среди собравшейся уже полупьяной публики и просто смотрит.

Бледный, осунувшийся, а мне становится так плохо, что хочется исчезнуть, просто испариться. А вокруг меня будто отключается звук, застывает воздух, я вижу только его глаза, полные сожаления и боли.

Вот он разворачивается и медленно уходит через толпу, вырываю руку, несмотря на возражения Анри и папы, спешу следом за Денисом. Мне надо все ему объяснить, все рассказать, так не должно быть, я не могу жить дальше с этой болью.

Расталкивая гостей локтями, все это время сжимая телефон в руке, выбегаю на улицу, тут прохладно, но я совсем не чувствую этого.

— Денис! Постой! Да подожди ты!

— А ты для этого всего меня позвала, что порадоваться и поздравить? Извини, я без цветов.

Денис говорит зло, сжимает кулаки, смотри так, что я считаю себя виноватой во всех смертных грехах.

— Это совсем не то, что ты подумал. Все не так.

— А что я подумал? Что моя девушка сначала целуется хер пойми с кем пьяная в клубе, потом наверняка просыпается с ним в одной кровати — так, угадал? А потом я слышу, что свадьба не за горами. А еще эта сволочь трется рядом и трогает тебя.

— Это говорит мне мужчина в браке с беременной женой? Это выходит, ты у нас несчастная жертва, а я так, ветреная профурсетка?

Обида сменяется злостью. Я понимаю, что его претензии не беспочвенные, но и себя видеть надо немного.

— Я такого не говорил.

— Но я именно это услышала в твоих словах. Думаешь, мне не было обидно, когда твоя жена рассказывала, какой ты бабник, как не пропускаешь каждую юбку на работе, но она тебе все прощает, потому что любит, и скоро у вас долгожданное пополнение?

Теперь я практически кричу, выплескивая скопившиеся эмоции. Денис бледнеет еще больше, делает несколько шагов навстречу, но я отхожу.

— Ты поступила как взбалмошная капризная девчонка, просто убежала, отключила телефон и лучший способ выбрала — это напиться и забыться. Не дав мне сказать ни слова.

— Ты и сейчас ничего не говоришь, я слышу только претензии и упреки. Не могу тебя больше видеть! И не хочу!

— А ты, как обычно, убегаешь, не дав человеку сказать и слова.

Машу рукой, разворачиваюсь, слезы стоят в глазах, саму трясет, эмоции выплескиваются через край. Прохожу мимо людей, но иду не в зал, а сворачиваю в какой-то коридор, толкаю дверь, снова коридор.

— Мария! Маша, остановись.

Оборачиваюсь — за мной идет мужчина, но слишком мало света, чтобы рассмотреть его. Темный костюм, широкие плечи.

— Это вы?

— Вам плохо?