За все надо платить - Александра Маринина

Он убрал антенну, сунул телефон в карман пиджака и задумчиво посмотрел на Настю.

– Значит, в Нидерландах, – пробормотал он. – Ладно. Вы когда-нибудь слышали о профессоре Лебедеве?

– Лебедев? – переспросила она. – Кто это?

– Крупный ученый, работал на оборонку. Бальзамы делал для лысеющих импотентов, заседавших в Политбюро. Не слыхали?

– Нет. – Настя покачала головой. – Не приходилось.

– У него была молодая жена. Я хочу знать, где она сейчас.

– Зачем? Какое это имеет отношение к нашей с вами проблеме?

– Хотелось бы верить, что никакого. Анастасия, проблема у нас с вами действительно серьезная, и я прошу только об одном: продолжайте мне верить. Вы можете быстро узнать, где вдова Лебедева?

– Дайте телефон. И скажите мне ваш номер.

Она взяла радиотелефон и позвонила Лесникову.

– Игорь, мне срочно нужна справка. Очень срочно…

Они съели все, что заказал Эдуард Петрович, выпили по две чашки кофе, а Лесников все не звонил. Настя начала нервничать, ей казалось, что Денисов продолжает ее обманывать, играет с ней, как с мышонком, тянет время, попросив навести никому не нужную справку и насмешливо наблюдая за ней. Ей хотелось, чтобы этот ужин скорее закончился, но она вынуждена была ждать, ведя с Эдуардом Петровичем какие-то пустые, ничего не значащие разговоры. Наконец лежащий на столе перед ней телефон забибикал. Она выслушала то, что сказал ей Лесников, и яркий проблеск догадки на миг ослепил ее.

– Эдуард Петрович, вдова профессора Лебедева Вероника вышла замуж за некоего Вернера Штайнека и уехала с ним в Австрию. Этого достаточно?

– Да, – с тихой угрозой произнес Денисов. – Этого достаточно.

Настя услышала сухой треск – Эдуард Петрович раздавил тонкое стекло бокала.

* * *

Арсен любил гулять перед сном, ему нравились темные затихающие улицы, и даже грязь, вечная московская грязь под ногами его не раздражала. Если было можно, он предпочитал встречаться со своими доверенными людьми на улицах и по вечерам, чем позже, тем лучше. Но, конечно, не настолько поздно, чтобы одинокий пожилой человек мог привлечь внимание грабителей или милиционеров.

Вот и сегодня он вечером, уже после одиннадцати часов, прогуливался по переулку в компании Виктора.

– Что наша девочка? Как себя ведет? Чем занимается? – спросил Арсен.

– Работает, – пожал плечами Виктор. – Сегодня, например, весь день просидела на работе, до половины десятого, потом пошла домой. Похоже, вы напугали ее до полусмерти.

– Да? – оживился Арсен. – Из чего это видно?

– Походка неуверенная, оглядывается то и дело. В метро ей, видно, что-то померещилось, так она вдруг побелела вся, чуть в обморок не грохнулась. Нервы у нее, конечно, никудышные. И как ее только в милиции держат? Спит небось с каким-нибудь начальничком.

– Может быть, может быть, – покивал Арсен. – Ты проясни мне этот вопрос. Времена, конечно, уже не те, чтобы за аморалку выгонять, но в милиции еще проходит этот фокус. Если правильно подать пережаренный беляш, то будет полная иллюзия эклера. А, Витенька?

– Точно, – подтвердил тот с довольным видом.

Расставшись с помощником, Арсен еще немного погулял, потом удовлетворенно улыбнулся и посмотрел на часы. Без четверти двенадцать. Хорошее время для того, чтобы позвонить девочке. Витя сказал, она сильно напугана. И Арсен не мог отказать себе в удовольствии убедиться в этом лично. Он зашел в телефонную будку, опустил в прорезь жетон и набрал номер. Трубку сняли после четвертого гудка.

– Анастасия Павловна, добрый вечер, – начал Арсен низким приятным голосом. – Как вы себя чувствуете?

– Вашими молитвами, – послышался в ответ ее недовольный голос. – Если вы и дальше будете мне звонить, когда я уже сплю, то мое самочувствие станет несколько хуже. Вы этого хотите?

– Ну, не преувеличивайте, Анастасия Павловна, вы же только недавно пришли с работы. Вряд ли вы успели заснуть. Что ж, расскажите, чем жизнь украшаете?

– В каком смысле?

– Расскажите, что приятного происходит в вашей жизни, что радостного. Мне же интересно, чем вы дышите, о чем беспокоитесь, что вас тревожит. Вы мне небезразличны, Анастасия Павловна, более того, я надеюсь, что рано или поздно мы станем друзьями. Скажу вам по секрету, я даже уверен, что это случится довольно скоро. Так что вы берегите себя, не перетруждайтесь на работе, вы мне нужны здоровенькая и веселенькая.

– С чего вы решили, что я перетруждаюсь? Я работаю как все, не больше.

– Неправда, голубушка, неправда, – захихикал Арсен. – Вы сидели сегодня на работе до половины десятого. Уверен, что вы ушли последней.

– Это ошибка, – сухо сказала Каменская. – Я ушла с работы в семь часов.

– Да? И куда же вы пошли, позвольте спросить?

– В ресторан.

– Ай-яй-яй, Анастасия Павловна! – укоризненно заквохтал Арсен. – Только-только вышли замуж – и уже в рестораны, да небось с посторонними мужчинами. Нехорошо, голубушка, стыдно.

– Моему знакомому, с которым я была в ресторане, уже под семьдесят. – Арсену показалось, что она улыбается, и он пожалел, что не может в этот момент видеть ее лицо. – Так что вряд ли мой муж расценит наш поход в ресторан как повод для ревности.

– Ну хватит, – мягко сказал Арсен, снова переходя на приятный баритон. – Я ценю ваш юмор, Анастасия Павловна, но должен вам заметить, вы переигрываете. По-видимому, вы недостаточно хорошо понимаете, с кем имеете дело. Мне известен каждый ваш шаг, поэтому лгать не имеет смысла. Вы должны постоянно помнить, что я за вами наблюдаю, и очень внимательно наблюдаю. Мои люди всюду следуют за вами как тень. Всюду. Вы слышите? Двадцать четыре часа в сутки они держат руку на пульсе вашей жизни. Не забывайте этого. Потому что, когда вы устанете от этого, вы сами придете ко мне и предложите свою дружбу.

– Ваши люди – дураки, бездельники и лентяи, – услышал он в ответ равнодушный холодный голос. – Я сегодня ужинала в ресторане с Эдуардом Петровичем Денисовым. Вы, кажется, с ним знакомы? Спросите у него, он вам подтвердит. И простите, но я устала и хочу спать.

В ухо Арсену ударили короткие гудки отбоя. Он и не припомнил, когда в последний раз чувствовал себя таким растерянным.

Глава 12

Ольга Решина шла на работу в клинику в превосходном настроении. Погода снова стояла солнечная, а настроение у Ольги всегда зависело от того, было ли на улице ясно или, наоборот, пасмурно. Если вчера ситуация с Юрой Обориным начала ее беспокоить, потому что не сдвигалась с мертвой точки, то сегодня утром она нашла, как ей казалось, верное решение. Он лежал в клинике уже четыре дня, а ей так и не удалось выяснить, рассказывала ли ему Тамара о событиях в Австрии, и если да, то не рассказал ли он сам об этом кому-нибудь еще. А вдруг он умрет раньше, чем ей удастся все узнать? И может получиться так, что Оборин-то умолкнет навсегда, но останутся люди, которые тоже знают то, что знать им не положено. И кто эти люди? Где их искать? Как много он им рассказал?

У Ольги было не так уж много возможностей проводить с Обориным столько времени, сколько нужно для того, чтобы раскрутить его. В дневную смену она вообще могла забегать к нему только урывками, потому что в отделении неотлучно находился муж. В ночную же смену вести долгие разговоры «о жизни» тоже было не совсем удобно: Юрий, как все нормальные люди, днем бодрствовал и работал, а ночью откровенно хотел спать, особенно после занятий любовью. И потом, она сама напела ему о персонале, с которым ее ревнивый супруг хорошо знаком и который немедленно доложит ему, если она будет слишком часто подолгу задерживаться в одной и той же палате.

Значит, Обориным должен заниматься кто-то другой. Но кто? Выбор-то не особенно велик. Понятно, что это должен быть кто-то из «своих». А круг этих людей очень узок. Главный врач клиники, патологоанатом, трое фармацевтов, две медсестры, Бороданков и сама Ольга Решина. Главный врач, патологоанатом, Бороданков и Ольга отпадают. Фармацевтов тоже трогать нельзя, они работают очень напряженно, да и трудно придумать повод интенсивно общаться с одним из пациентов, если учесть постоянные напоминания об анонимности пребывания в отделении и о нежелательности контактов пациентов с кем-либо, кроме врачей и медсестер. Остаются, стало быть, медсестры, потому как никаких других врачей, кроме Александра Иннокентьевича, в отделении нет.

Ольга понимала, что и с медсестрой дело вряд ли выгорит. Для того чтобы ее визиты к Оборину выглядели естественно, нужно, чтобы между ними сложилось хотя бы подобие близких отношений, а это, учитывая его роман с Ольгой, вряд ли возможно. Обе медсестры были из числа тех самых «своих»: одна – жена фармацевта, другая – сестра главного врача. У них не было никакого медицинского образования, даже среднего, жена фармацевта вообще не имела за плечами ничего, кроме десяти классов средней школы, и раньше работала машинисткой в каком-то учреждении, а сестра главного врача была по образованию педагогом, учителем младших классов. Для работы в отделении они вполне годились, потому что никакие специальные навыки здесь не были нужны, уколов и прочих процедур никому не делали, а для того, чтобы разносить в белоснежном халатике еду и микстуру, особая профессиональная подготовка не требовалась. Для решения всех медицинских вопросов вполне хватало самого Бороданкова и Ольги.