Проверка верности - Джоржетт Хейер

Летбридж ухмыльнулся:

– Рассуждения в моем духе, а не в вашем.

Приподнявшись на локте, он попытался сесть.

– Лежите смирно, – нахмурившись, посоветовал ему граф.

– О нет! – выдохнул Летбридж. – Положение… и так… чересчур… унизительное. Потешьте свое человеколюбие и помогите мне сесть вон в то кресло.

Граф склонился над бароном и приподнял его; тот повалился на кресло, тяжело дыша и прижимая руку к плечу. Лицо его посерело от боли; он прошептал:

– Дайте мне бренди – мне нужно многое сказать вам.

Граф уже и сам налил коньяк в бокал и поднес его к губам Летбриджа. Тот принял его нетвердой рукой, сердито заявив:

– Черт возьми, я еще не настолько беспомощен!

Осушив его одним глотком, он откинулся на спинку кресла, приходя в себя. Граф принялся раскатывать рукава. Наконец Летбридж заговорил снова:

– Послали за доктором, не так ли? Какое великодушие! Что ж, скоро он будет здесь, я полагаю. Давайте покончим с этим. Я не причинил вашей жене вреда. – Он заметил, как устремился на него быстрый взгляд серых глаз, и хрипло рассмеялся: – О, не обольщайтесь! Я – тот самый злодей, коим вы меня полагаете. Она сумела спастись сама.

– Вы меня заинтриговали, – сказал граф и, подойдя к креслу, присел на подлокотник. – Я всегда считал ее чрезвычайно изобретательной леди.

– Изобретательной, – пробормотал Летбридж. – Да, пожалуй. Она воспользовалась кочергой.

Уголки губ графа дрогнули.

– Понимаю. Очевидно, ваши воспоминания о последующих событиях – скажем так – нельзя назвать безупречными?

Барон затрясся от смеха, но тут же скривился и вновь прижал руку к плечу.

– Полагаю, она решила, что убила меня. Передайте ей, что я обижен на нее только за то, что она оставила открытой входную дверь моего дома.

– Ах да! – сказал Рул. – Появление Кросби.

Летбридж смежил веки, но при этих словах графа открыл глаза.

– Это все, что вам известно? Полагаю, Кросби не рассказывал вам о том, что застал меня в обществе Уинвуда и Поммероя?

– Нет, – ответил Рул. – Быть может, он счел это несущественным или – кто знает? – решил, что это испортит эффект от его рассказа. Сожалею, если утомляю вас, но, боюсь, вынужден просить вас изложить мне все подробнее. Что, например, привело в ваш дом Уинвуда?

– О, все то же соображение – что я был повергнут насмерть кочергой.

Рул вздохнул:

– Вы меня огорчаете. Не смею настаивать, но что было дальше?

– Успокойтесь. Он благосклонно воспринял мое воскресение. Кстати, можете налить мне еще бренди. Да, довольно благосклонно. И даже предложил мне сыграть в пикет.

– Ага, – сказал Рул. – Кажется, я начинаю понимать. Не будет ли преувеличением предположить, что и Поммерой пребывал в том же состоянии?

– Я не заметил особой разницы. Обоим пришлось откланяться после того, как они поняли, что я не устраиваю – как они, очевидно, полагали поначалу – вечеринку с картами. – Он принял свой наполненный бокал и вновь осушил его. – Облегчение, которое я испытал при этом, может сравниться разве что с тем, что выпало на долю Кросби. А он, оказывается, тогда же прикарманил брошь. Сегодня утром мне пришлось выдержать еще один визит Поммероя. Он пришел, чтобы заполучить брошь обратно. Надеюсь, вы оцените весь юмор ситуации. До тех пор я даже не подозревал о ее существовании. Остальное, полагаю, вам известно. Не окажись Кросби таким глупцом и не расскажи вам обо всем – я бы еще потягался с вами. – Отставив бокал в сторону, он вынул из кармана бриджей брошь. – Возьмите ее. Она того не стоит. И не тешьте себя надеждой, что заставили меня раскаяться. Месть – ваша супруга назвала ее напыщенной и претенциозной. Не знаю. Но если бы мы встретились… вот так, – он кивнул на свою шпагу, – много лет назад… кто знает, как бы все обернулось. – Барон пошевелился, устраивая плечо поудобнее, и нахмурился. – Жизненный опыт… привел меня к выводу… что вы были правы, не дав Луизе выйти за меня замуж. Во мне нет достоинств, столь необходимых мужу. Она счастлива со своим деревенским сквайром? Уверен, что да; женщины в лучшем случае – скучные создания. – Лицо его исказилось от боли. Он с раздражением продолжил: – Вытрите мою шпагу и вложите ее в ножны. Я воспользуюсь ею снова, можете мне поверить. – Несколько мгновений он молча наблюдал за Рулом, а потом, когда клинок скользнул в ножны, вздохнул: – Помните, как фехтовали со мной у Анжело?

– Помню, – сказал Рул и слабо улыбнулся. – Мы всегда были равными соперниками.

– Вы стали лучше. Где этот чертов лекарь? Я не намерен сделать вам одолжение и умереть.

– А вы знаете, Роберт, что это не доставило бы мне удовольствия?

Летбридж насмешливо взглянул на него:

– Память – чертовски назойливая штука, верно? Но я не умру. – Голова его свесилась на грудь; он с трудом поднял ее и откинулся на спинку кресла. – Признайте, это было умно с моей стороны – завоевать дружбу Хорри. Кстати, я сказал ей, что свой подвиг в Ренела вы спланировали вместе с Каролиной.

– У вас всегда был ядовитый язык, Роберт, – негромко заметил Рул.

– О да, – согласился Летбридж.

Он услышал, как отворяется дверь, и повернул голову.

– Наконец-то! Умоляю, уберите это выражение со своего лица, любезнейший; полагаю, вам уже приходилось видеть колотые раны.

Доктор водрузил на стол свой саквояж.

– И неоднократно, сэр, – с достоинством ответил он. Взгляд его остановился на бутылке бренди. – Коньяк? Это не лекарство. Мне бы не хотелось, чтобы остаток ночи вы провели в лихорадке. – Оглядев окровавленную повязку, он засопел. – Хм! Изрядное кровотечение. Хозяин, пришлите двух своих работников, чтобы они перенесли его светлость в его комнату. Сидите смирно, сэр. Я осмотрю вашу рану только после того, как уложу вас в постель.

Летбридж криво улыбнулся:

– Не могу пожелать вам более страшной участи, чем оказаться сейчас на моем месте, Маркус. – Он протянул графу левую руку. – Я покончил с вами. Вы пробуждаете во мне худшие качества. Ваш порез заживет быстрее моего, о чем я сожалею. Это была хорошая драка – не припомню лучшей. Ненависть придает жизни остроту, вы не находите? Если хотите добавить очков своему чертову человеколюбию, передайте моему дураку-камердинеру, чтобы он приехал сюда.

Рул взял его руку и крепко пожал.

– Единственное, что позволяет терпеть вас, мой дорогой Роберт, – ваша наглость. Я буду в городе завтра и отправлю его к вам. Покойной ночи.

Получасом позже он неторопливым шагом вошел в библиотеку в Миринге, где мистер Гисборн читал газету, и с удовлетворенным вздохом простерся на софе.

Мистер Гисборн украдкой метнул на него любопытный взгляд. Граф закинул руки за голову, и там, где кружевная манжета сползла с его правого запястья, показался краешек перепачканного кровью носового платка. Сонные веки мистера Гисборна приподнялись.

– Дорогой Арнольд, боюсь, что вы вновь разочаруетесь во мне. У меня едва хватает смелости сообщить вам, что завтра мы возвращаемся в Лондон.

Мистер Гисборн встретил его насмешливый взгляд и слегка поклонился.

– Очень хорошо, сэр, – сказал он.

– Да, положительно вы, Арнольд, – король секретарей, – заметил его светлость. – И вы, разумеется, правы. Как вам удается оставаться таким проницательным?

Мистер Гисборн улыбнулся.

– У вас рука перевязана платком, сэр, – заметил он.

Граф выпростал руку из‑за головы и задумчиво осмотрел ее.

– Вот что значит беспечность. Старею, должно быть. – С этими словами он закрыл глаза и погрузился в блаженную полудрему.

Глава 18

Сэр Роланд Поммерой, не выполнивший своей миссии, застал Горацию с братом играющими в пикет в гостиной. В кои-то веки карты не завладели безраздельно вниманием Горации, потому что едва сэр Роланд появился на пороге, как она отбросила их в сторону и с тревогой повернулась к нему:

– Б‑брошь у в‑вас?

– Эй, ты собираешься доигрывать партию или нет? – недовольно осведомился виконт, несколько более ограниченный – или целеустремленный, как посмотреть, – чем его сестра.

– Нет, разумеется, н‑нет. Сэр Роланд, он отдал ее вам?

Сэр Роланд подождал, пока за привратником закроется дверь, и многозначительно откашлялся:

– Должен предостеречь вас, мадам, – в присутствии слуг необходима величайшая осторожность. Дело нужно замять, иначе пойдут разговоры.

– Не обращай внимания, – нетерпеливо заявил виконт. – Никогда не встречал слугу, который бы не знал всех моих секретов. Ты забрал у него брошь?

– Нет, – ответил сэр Роланд. – Глубоко сожалею, мадам, но лорд Летбридж уверяет, что ничего не знает о ней.