Красный орёл (СИ) - Кобяков Виталий Витальевич

Олимпия таким же резким движением вынула из меня своё «оружие», затем долго смотрела на него, а потом… облизала.

— Задавай свой вопрос, чего смотришь.

— Ты убивала людей? — вспомнил я предостережение Акио.

— Нет! Господин легионер, что Вы?! Я невинна! — весьма издевательски усмехнулась она. — Что? Я же не обещала ответить на вопрос честно. Я просто сказала, что отвечу.

А ведь она права. Глупо рассказывать нечто подобное легионеру. Не надо было задавать этот вопрос.

— Не грусти. Спроси что-нибудь ещё, — Олимпия легонько стукнула почти пустой бутылкой по моему наплечнику, выбив при этом весьма красивую и звонкую ноту.

— Откуда ты? Где прошло твоё детство? — у меня к ней много вопросов, начну с малого.

— Иллирия, Либери Скардона.

— Да ладно! — удивился я. — Рядом совсем воспитывались! Я из Ювенус Салоны. Получается, с вином попал в точку.

— Вино хорошее, — и это вся реакция на такое судьбоносное совпадение?

— Пойдём, провожу тебя до двери, — остановил я слона возле её инсулы. Да, надо заканчивать этот вечер. С Олимпией, конечно, интересно, но слишком сложно. Поэтому лучше провожу домой и уберусь подальше.

— Пойдём, — она открыла дверцу и выкинула в сугроб пустую бутылку. Я покачал головой, подобрал мусор и закинул обратно в машину. Варварша.

Мы молча поднимались на последний, пятый этаж, я просто шёл за её спиной. Когда Олимпия вышла с лестницы в коридор, я услышал наглый голос: «Ба, какие люди и без охраны!».

— С охраной, — вышел я из-за угла. В паре шагов стоял какой-то неопрятный подвыпивший молодой человек в наколках с ног до головы. Он круглыми глазами смотрел на меня несколько секунд, затем развернулся и быстрым шагом проскочил в одну из комнат.

— Ахаха! — звонко рассмеялась девушка. — Забавно. Но вообще он неплохой парень, мой друг. Наколки мне делает.

— Ага, — просто кивнул я, так как мне уже было всё равно.

— Вот мы и пришли, — ткнула Олимпия пальцем свою дверь. Кстати, на удивление хорошая дверь, крепкая, металлическая, при этом без каких-либо надписей на ней.

— Лучше я поеду.

— Тогда нахрен всё это было? — сквозь зубы прошипела она, смотря на меня исподлобья.

— Хотел угостить вином и приятно провести вечер с интересной собеседницей, — пожал я плечами. — Но раз тебе со мной скучно, я навязываться не буду.

— Странный ты, Геркулес, — с этими словами Олимпия Вар слегка приподняла щиток на моём шлеме, накинулась мне на плечи, при этом оторвав свои ноги от земли и повиснув на мне, а затем прикоснулась своими губами к моим. Просто прикоснулась, на долю секунды, на мгновение. Потом она спрыгнула, пролетела в свою дверь и закрыла её перед моим носом.

Я ещё немного постоял под её комнатой, ничего не понимая, затем вздохнул, опустил щиток и пошёл к слону. Я странный? Ну-ну. Мы с ней слишком разные. Всё, просто выкину Богиню Норт Аурума из головы. Выкину наши беседы, её улыбку, наш маленький поцелуй. Так будет лучше…

Глава 18

Как же спокойно было без декана. В первый же день после возвращения Аякса из отпуска нам пришлось выслушать получасовую речь на тему: «Какое мы тупое говно». Видимо, отдых не смягчил его нрав. Аякс пришёл в бешенство, узнав, что мы гуляли в Африке. Формально, это никак не нарушало распорядок лагеря, присягу легиона и было абсолютно законно. Я командиру так и сказал. На что он ответил: «Я вас, блядь, весьма законно без выходных на месяц оставлю, умники малолетние».

Понимаю переживания декана за нас, на своих легионеров ему действительно не всё равно. Да и вряд ли командира самого по головке погладят, если его подчинённого побьют или вообще прирежут. Не знаю уж, какой из этих мотивов сильнее в душе Аякса, но его ограничения — явный перебор.

Следующие пятнадцать дней я готовил на весь контуберний. И это, само собой, помимо основной работы. Но основная проблема для моих братьев была в том, что готовить я так и не научился. Обычно на моих дежурствах по кухне мне помогал Тит. Точнее он всё делал, а я мыл кастрюли и сковородки после готовки, причём и на его дежурстве. Такое распределение обязанностей было выгодно всем: Тит не любил мыть посуду, я не умел готовить, а наши братья получали весьма вкусную еду. Однако сейчас Аякс строго запретил помогать мне на кухне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Моя жизнь превратилась в настоящий кошмар. Времени ни на что не хватало, усталость валила с ног, мои контуберналии матерились на меня целую неделю. Не знаю, почему именно неделю: то ли я стал готовить чуть лучше, то ли они смирились и привыкли.

Самое плохое то, что угрозы декана не оказались пустым звуком. Он оставил нашу четвёрку без выходных. Каждый раз он подавал официальную бумагу о необходимости усилить центральную часть города в связи с проведённым облагораживанием. При этом там и так патрулей было больше, чем в других районах. Но Аякс умел находить правильные слова. В итоге прошения подписывал тессерарий, затем опцион, а первому центуриону уже ничего другого и не оставалось.

Впрочем, есть и плюс. Так как дежурства оформлялись официально, нам доплачивали по пять тысяч за каждое. А это, если вдуматься, две трети обычной месячной школьной стипендии (или полторы бутылки иллирийского в Африке). За двенадцать часов ничегонеделания…

Не знаю почему, но наши с Титом дружеские дискуссии всё больше и больше приобретали характер откровенных споров. Возможно, виной тому постоянное нахождение вместе или то, что ему приходилось терпеть мою готовку. Мой друг, мягко скажем, не поддерживал идеи первого центуриона. Он склонялся ко мнению, что путь Аякса — путь грубой силы — единственный возможный вариант для наведения порядка.

Тит аргументировал это примером Мрачного века, когда Империя потеряла треть своих земель, затем на оставшихся территориях провела весьма жёсткую романизацию длительностью в несколько поколений, вырезала всех недовольных, но в итоге смогла поднять голову, восстановить и преумножить былое величие до невиданных ранее высот.

Я же приводил в пример того человека, в честь которого Тит Юстиниан взял себе имя. То есть основателя Нового Рима. Кузен Императора, четвертый в очереди на правление, авторитетный политик и умнейший человек, один из самых влиятельных государственных мужей. Он мог бы занять трон при желании, в те времена правители частенько «сокращали» очерёдность престолонаследия. Но вместо интриг, заговоров и кровопролития Тит посвятил свою жизнь расширению влияния Империи.

Взяв с собой всего лишь две центурии и восемьсот добровольцев, он отправился к южным берегам Новой Европы. О существовании огромного континента за океаном знали уже несколько веков (даже северные германцы доплывали до Новой Европы), но путь туда был опасен, а на родине и без того проблем хватало. Тит Юстиниан же выбрал идеальный момент времени, так как появились хорошие корабли, легко преодолевающие тяжёлый путь, а на востоке Империи воцарилось спокойствие: часть Индийских государств была покорена, часть — являлась преданными союзниками, до первой войны с Сересом было ещё далеко, а великие междоусобные войны патронов остались позади. В первый год поселенцы выстроили небольшой деревянный городок и оборонительные сооружения (каменоломен же там не было). Именно этот смешной по нынешним меркам лагерь превратится в самый крупный город планеты.

Главным вопросом оставалось взаимодействие с местным населением. Они были неразвиты, невероятно агрессивны по отношению друг к другу, приносили людей в жертву своим Богам сотнями и даже тысячами! Однако римлян они откровенно боялись. Возможно, в прошлом наши первооткрыватели пролили немножко крови местных, истории об этом передавались из поколения в поколение, превращаясь в легенды. Поэтому на контакт они шли плохо, держась от лагеря как можно дальше. Но Тит отдал строгий приказ не вступать с ними в конфликты.

Через несколько лет число переселенцев увеличилось в два раза, налаживалась инфраструктура и производство, уверено встало на ноги сельское хозяйство. Тогда племена сами аккуратно вышли на контакт с поселенцами. Долгое время потребовалось на то, чтобы просто обучиться языкам друг друга, но в итоге это принесло плоды обеим сторонам. Мы делились едой и товарами, а наши новые знакомые — золотом, благодаря которому колонизация продвигалась ещё быстрее.