Красный орёл (СИ) - Кобяков Виталий Витальевич

— А точный адрес скажешь? — уточнил я, всё же включив свет и начав медленное движение.

— Точный адрес покажу, — произнесла загадочная девушка. И привлекательная. Не могу сказать, что у неё имеются прямо какие-то выдающиеся черты, которые сразу заставляют влюбиться в их носителя (как те же огромные чёрные глаза у Аши). Но все её «обычные» черты сочетаются в нечто прекрасное и притягивающее. Лёгкая и не совсем понятная улыбка, серые глаза, которые, кажется, она всегда прищуривает, круглый подборок гармонирует с круглым кончиком носа, невероятно бледная кожа. Если у той же Аши скорее спортивная худоба, то у Олимпии всё тело выглядит очень слабым, хрупким и нежным. Хотя бёдра при этом у неё неплохие, широкие относительно талии.

— Как вино? — спросил я, когда девушка сделала глоток прямо из бутылки.

— Красное. Иллирийское, — пожала она плечами. Вот сука, конечно, даже спасибо не сказала. — Хорошее.

Никак не могу определить её возраст. В районе двадцати пяти, наверное. В любом случае, старше меня, молодого легионера первого года службы.

— Будешь? — протянула она мне вино.

— Я за рулём вообще-то.

— Поняла, — с этими словами Олимпия приподнялась со своего места и аккуратно поднесла бутылку к моим губам.

— Ты чего делаешь? — удивился я, пристально вглядываясь в дорогу, чтобы случайно не врезаться во что-нибудь. Или в кого-нибудь, что ещё хуже.

— У тебя же руки заняты, я помогаю, — спокойно ответила безумная девушка. — Давай, от одного глотка не умрёшь.

Я помню предупреждение Акио о том, что лучше не пить у неё ничего, но, с другой стороны, эту бутылку подарил ей я, она сама только что выпила. А, в Тартар всё! Я подвинулся к горлышку, Олимпия наклонила бутылку, наполняя мой рот напитком из родных земель.

— Обожаю Иллирийское, спасибо, — да, я не такая сука, я готов поблагодарить человека за доброе дело. Хотя не уверен, можно ли «добрым» делом считать спаивание водителя тяжёлого автомобиля, способного легко протаранить стену местной инсулы.

— Ещё? — потрясла Олимпия бутылкой перед моим лицом после того, как сама пригубила.

— Спасибо, но я ещё жить хочу.

— Зачем…? — задала девушка печальный риторический вопрос.

— Где твой дом хоть? — мы доехали до самой северной границы жилых домов Норт Аурума, но Олимпия Вар так никуда и не направила слона.

— Мой дом на востоке, — спокойно ответила она и вновь накинулась губами на бутылку.

— Почему ты тогда сказала, чтобы я ехал на север? — мой гнев еле сдерживался в самых тёмных глубинах души. Она издевается, да?

— Покататься хотела, — сохраняла хладнокровие она. — Тут красиво.

— Чёрный дым из многочисленных труб на горизонте — это красиво? — ещё немного, и я взорвусь.

— Да, — уверенно ответила Олимпия. — Это символ. Это цена, которую граждане платят за хорошую жизнь. Это тысячи загубленных невыносимыми условиями труда людей «второго сорта». Это превращение прекрасной природы вокруг в выжженную пустыню. Лично я считаю это красивым символом.

— Знаешь… — задумался я, стараясь аккуратно подбирать слова для безбашенной интеллектуальной беседы. — Всё, что ты сейчас перечислила, скорее ужасно, нежели красиво.

— Ужасы тоже обладают своего рода притягательной красотой. Поэтому нужно учиться смотреть глубже, искать успокоение и вдохновение в том, что другим кажется неправильным, омерзительным. К тому же тут кроме этого ничего и нет.

— Ну-у-у… — затянул я, решаясь на очередную фразу. — Здесь есть ты.

Девушка усмехнулась, но ничего не ответила. Какое-то время мы просто сидели и смотрели на технологический кошмар вдалеке, она неторопливо попивала лучшее вино, что здесь можно достать.

— Прикинь, всю оставшуюся жизнь этим любоваться, — нарушила она молчание, тяжело вздохнув и уставившись вдаль. Несмотря на глубокую ночь, на улице сейчас что-то вроде сумерек, так называемые сумеречные ночи. Дальше день вообще невозможно будет отличить от ночи. Но и сегодня всё вокруг можно легко разглядеть. И высокие заснеженные горы за дымящими трубами, и огромные линии электропередач чуть ближе, и уродливые изрисованные инсулы по бокам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я приложу все усилия, чтобы картинка изменилась в лучшую сторону. Хоть немного. Мне здесь тоже до старости существовать.

— Ооо, будущий центурион, — тупой я кусок дерьма! Стоило мне первый раз за десять месяцев заговорить с девушкой наедине, как я тут же выдал то, что обязан не афишировать. — В любом случае, у нас с тобой несколько иное положение. Ты будешь разъезжать по миру во время отпусков, будешь зарабатывать огромные деньги, в любой момент сможешь разорвать контракт и, в конце концов, просто можешь настоять на переводе. У нас таких опций нет.

— Я же не виноват в том, что ты попала в Норт Аурум, — агрессивный ответ получился, но он лучше всего отражает мои мысли и эмоции в данный момент.

— Согласна, я сама виновата, — кивнула Олимпия, сделала внушительный глоток и поправила волосы. — Здесь всё равно куда лучше, чем в трудовом лагере.

— Сколько ты там была? — решил я расспросить Олимпию о той стороне нашей пенитенциарной системы, с которой ещё не сталкивался.

— Два года, — девушка вновь накинулась губами на бутылку. Чувствуется, что это не самая приятная для неё тема. — Я думала, что сдохну. Там многие умирают… Вот так утром общаешься с подругой, вечером её спину за какую-нибудь погрешность полосуют кнутом, а через пару дней она умирает от полученных ранений.

Теперь понимаю, почему физические наказания отменили в негражданских городах — смертность работников высокая, невыгодно это. Но, вероятно, в трудовых лагерях иначе дисциплину поддержать невозможно. А ведь там сейчас Валентин служит. Интересно, ему тоже приходится заниматься подобными вещами?

— Тогда я рад, что ты сейчас здесь, а не в трудовом лагере, — улыбнулся я, посмотрев ей в глаза.

Олимпия ответила лёгким кивком и очередным глотком вина, но не словами. Загадочная девушка. Обидно то, что у неё есть харизма, потенциал, творческая душа. Но в один прекрасный момент она взяла и просрала всё это…

— На восток, — указала она. Да, пора бы до дома её довезти. Поздняя ночь уже. Пускай и светлая.

— Что у тебя с Акио? — всё же осмелился я задать важный вопрос.

— А что у меня с Акио?! — чуть не поперхнулась вином Олимпия. — Ох, мужики, ничего у меня с ним нет, я просто пою в его заведении.

— Извини, просто показалось…

— Стоит пару раз с кем-нибудь трахнуться, как этот кто-нибудь начинает считать тебя своей собственностью, — а, то есть у них всё же что-то там было. Впрочем, не моё дело. Главное, что и Акио, и Олимпия не считают их взаимодействие какими-то отношениями. — Вон туда сверни.

— Можно ещё один вопрос задать? — решил я всё же переложить ответственность за мой допрос на саму девушку, а то не хочу её ещё раз случайно смутить.

— Хмм… О! У меня отличная идея! — её глаза впервые перестали прищуриваться и загорелись недобрым огнём. — Дай мне на тебе потренироваться, а я отвечу на любой твой вопрос. На любой!

— Потренироваться? — почесал я затылок. — Избить меня хочешь что ли?

— Ахаха! Почти, — точно что-то недоброе задумала, психичка. — Хочу себе пару дополнительных проколов сделать, — указала Олимпия на свои уши, увешенные маленькими серебряными серёжками. — Дай на тебе потренируюсь.

Ирония в том, что в тринадцать лет Аша предлагала мне ухо проколоть, тогда все так ходили, даже Неокл. Но я отказался.

— Давай, согласен, — однако в этот раз я почему-то поступил иначе.

Я остановил слона, быстренько достал из него аптечку, а она нашла у себя где-то булавку, которую я продезинфицировал. Почему-то боязно. Сражаться против Сика и Авкта было не так страшно. Соберись, это будет быстро, да и заживёт скоро.

— Крепчай, Геркулес, больно не будет, — взяла Олимпия левую мочку моего уха своими тонкими ледяными пальцами и тут же вогнала в меня булавку. — О, ты даже не дрогнул.

— Не успел ничего понять, — улыбнулся я, но всё же начал ощущать крайне неприятные ощущения в ухе.