Славянский «базар» - Сергей Зверев

Петрович любил практиковать нетрадиционные методы. Когда наружка доставила ему видеосъемку передачи афганцу очередной партии наркотиков от курьера-челнока, он никого не стал брать с поличным. Выждав момент, Петрович изъял наркотики из схрона и затаился. С этого момента его люди уже не спускали с афганца глаз ни на секунду. Петрович не стал вмешиваться даже тогда, когда вспыльчивый афганец прикончил одного из своих людей, решив, что это именно он украл товар.

Люди от Кальмара появились сами, ведь афганцу нечем было рассчитаться за полученную дурь, его «откошмарили» за городом, но как единоверцу дали божеский срок – две недели.

Каждый новый день приносил новые открытия, и Петрович уже не жалел, что выжидал. Вскоре эфэсбист понял, пусти он в ход добытые материалы, подписал бы себе смертный приговор. К поставкам наркотиков имели отношение люди из власти, ФСБ крышевала и привоз, и оборот. В цепочку оказались втянуты и спецслужбы соседних государств, военные. Такого монстра – не обойти, не сковырнуть. Петрович подозревал, что известной ему частью цепь не ограничивается, а тянется она и в Западную Европу и в Америку, туда, где наркотики дороже, чем в России. Можно было плюнуть на все и забыть об опасных для здоровья и жизни открытиях, но Петрович принадлежал к племени азартных игроков. Он напросился на встречу к одному из крупных чинов ФСБ, как Петрович уже знал, замешанному в наркобизнесе. Явился со всеми доказательствами, а их у него накопилось немало. Петрович не шантажировал, не угрожал, не требовал откупных за молчание, он предложил помощь, указал, где и кто обманывает, посоветовал, как усовершенствовать схему. Он рисковал многим, по дороге домой его спокойно могли прикончить, но и выигрыш мог оказаться солидным. На тот раз Петрович «сорвал банк», его пригласили войти в число избранных. С того времени он и его люди, продолжая оставаться офицерами спецслужбы, превратились в практически бесконтрольное, самостоятельное подразделение, стали осуществлять прикрытие наркосделок, устраняли проштрафившихся, тайно от исполнителей осуществляли контроль за курьерами.

Вот тогда на горизонте странной карьеры Петровича и замаячил Миир. Чем-то они оба были похожи, наверное, тем, что каждый из них старался казаться другим не тем, кем был на самом деле. Сперва Петрович просто следил за «американцем» по приказу своих хозяев, отслеживал «левые» встречи, прослушивал помещения, где велись переговоры. Когда многое знаешь, то поневоле приходится анализировать.

«За Мииром будущее. Он хочет уничтожить существующую цепь и выстроить новую, с большим размахом», – понял Петрович и принял второе рискованное решение – открылся «американцу».

Мальтинский не удивился, не стал возмущаться, не пытался изобразить неведение. Он согласился принять Петровича таким, как он есть, а в качестве испытания «попросил» убрать двух неудобных людей. С того времени ни Миир, ни Петрович не подводили друг друга.

Петрович вел автомобиль по улицам Москвы и думал о приятном, о том, как возвысился, как стал относительно богат благодаря Мииру, а дурацкий случай с похищением телефона уже казался ему лишь досадным недоразумением, не достойным упоминания эпизодом.

Джип въехал двумя колесами на бордюр и замер. За прикрытыми жалюзи окнами офиса светился неяркий огонек настольной лампы. Железная дверь закрылась мягко, словно приросла к дверной коробке. Василий, сидевший за столом в приемной, вышел навстречу своему хозяину. Включенный монитор компьютера отбрасывал на стену цветные блики. Петрович только сейчас почувствовал, что устал, опустился в кресло.

– Где Миир? – спросил он.

Василий пожал плечами:

– Мне он не докладывает. Часа три уже, как уехал.

Петрович потянул воздух носом, в приемной витал запах только что сваренного крепкого кофе.

– Мне чашечку налей, только сахара не сыпь.

Горький напиток вернул эфэсбиста к жизни. В глазах посветлело.

– На сегодня все, – выдохнул Петрович, – завтра в восемь приезжай прямо сюда.

Василий колебался, с одной стороны, хотелось поскорее забыть о службе, с другой – следовало доложить.

– Вы просили узнать о музыканте, – напомнил он.

– Да… конечно, – согласился Петрович без особого интереса, Карл и мальчишка интересовали его лишь постольку, поскольку интересовали Миира, он не надеялся, что удастся отыскать что-то стоящее.

Василий развернул монитор и щелкнул клавишей мышки.

– Любопытный парнишка. Его дважды задерживала милиция по подозрению в убийстве. Но поскольку он слепой, то дважды обвинение с него снимали.

Петрович присел на подлокотник кресла, не отрываясь смотрел на милицейскую фотографию Бунина.

– Что-то не так? – забеспокоился Василий.

– Ты внимательней на него посмотри, – посоветовал Петрович.

Василий чуть прищурился, а затем почти беззвучно произнес:

– Блин…

– Узнал?

– Тот самый парнишка, приходил сюда с девкой… Если он не догадается выключить ваш телефон, мы его в два счета вычислим.

– Самое гнусное, что я видел его полчаса назад, – вздохнул Петрович, – и откупил у него свой же телефон за четыреста баксов. Он был от меня так же близко, как ты сейчас.

– Кто же знал. Я на фото даже не посмотрел.

Петрович задумчиво закурил, дождался, когда монитор сам собой погаснет.

– Василий, тебя повесить мало. Ты должен был заметить, что у него был крутой адвокат. Сам бы парнишка его не нанял. Такие спецы за копейки не работают, они из общака кормятся.

* * *

Проезжавшие этим вечером по Симферопольскому шоссе водители наблюдали странное явление. На повороте, где перспективу автострады замыкал лес, однообразность темного неба разрывали сполохи прожекторов, световые конусы шарили по низким облакам, словно пытались отыскать под ними вражеские самолеты.

То и дело загорались тонкие цветные лучи сценических лазеров, и тогда в воздухе возникали и гасли вычерченные ими вензеля. Нет, это был не атмосферный феномен, просто владелец сети московских ювелирных магазинов Вадим Петрович Бергов отмечал свой сорок пятый день рождения в недавно построенном загородном доме.

На собранной из отдельных помостов передвижной сцене играл ансамбль, а за спинами музыкантов сидели за пультами звукорежиссер и осветитель.

Одно прикосновение к кнопке – и вспыхивал пронзительным фиолетом лазер, беззвучные электромоторы вращали установку, и в небе вычерчивалась цифра 45, а за ней возникала гигантская роспись виновника торжества. Если такая подпись стояла на бумагах, до за ней маячили большие деньги.

Гости расположились прямо на лужайке перед домом, горели парковые торшеры, но их мягкое сияние тонуло в потоках света из прожекторов, специально установленных на балконе и в саду. На лужайке было светло, как на футбольном поле во время телевизионной трансляции. Застланные белоснежными скатертями фуршетные столы переливались красочно приготовленной закуской, издали они напоминали искусно выложенную смальтовую мозаику. Но кулинарные изыски уже мало кого интересовали. Кто хотел напиться, напился, кто хотел есть, насытился.

Бергов – холеный, начинающий седеть толстяк, млел на парковой скамейке с маленькой рюмкой водки в правой руке, левой обнимал за талию молодую жену, уже четвертую по счету. Он изрядно захмелел, смотрел то на двадцатилетнюю изящную женщину, то на сверкавшие в ее ушах тяжелые серьги с бриллиантами.

– Ты – чудесная оправа для камней, – сказал он.

– Что?

– Ничего важного, отдыхай.

«Она так же глупа, как и красива, – с раздражением отметил Бергов, – наверное, все же я зря женился на ней».

Вадим Петрович глянул на подъездную дорожку, упиравшуюся в высокие ворота. За коваными стальными кружевами шел подсвеченный низкими фонарями проезд, выложенный разноцветной плиткой, его перекрывал полосатый шлагбаум. Неподалеку от него, прислонившись к дереву, курил охранник. При каждой затяжке его лицо, выхваченное огоньком, проявлялось из темноты.

По выстроившимся у шлагбаума машинам скользнул свет фар, скользнул и замер.

«Кто-то из гостей опоздал», – без особого интереса решил Бергов. Почти все, кого он хотел сегодня видеть, уже собрались у столиков и эстрады.

Охранник неторопливо раздавил сигарету о ствол дерева. Свет фар хоть и погас уже, но ослепил его на какое-то время. Когда глаза привыкли к темноте, охранник увидел жалкий «Москвич».

– Ты что, знака не видел на въезде? – грубо бросил он, подходя к машине.

Всякие грибники и дачники довольно часто по ошибке заезжали к дому. Карл, прежде чем ответить, выбрался из автомобиля. Охранники – народ специально обученный, парень сразу почувствовал, что перед ним не простой пенсионер, заплутавший в лесу.

– Бергову записочку передай, – законный вырвал из блокнота листок и переломил его надвое, – а я здесь подожду, шумно у вас.