Волк с Уолл-стрит 2. Охота на Волка - Джордан Белфорт

– Ну да, – согласился я, – зато никто не обвинит меня в том, что я плохой рассказчик, правда?

И я дружески улыбнулся моим мучителям. Только теперь начиналась самая главная история. Добравшись до этого рубежа, мы все четверо оказались соединенными какими-то странными и все же приятными узами. Я не мог не восхититься мудростью и дальновидностью Магнума. В его отсутствие стены формальности рухнули, и вместо них возникло что-то вроде дружеского общения, намек на командный дух… Фактически я уже чувствовал себя членом олимпийской сборной США!

Увы, Ведьма быстро развеяла мои иллюзии.

– Вот, значит, когда вы начали свою преступную деятельность, – мрачно сказала она. – Все, что было до того, – всего лишь простая разминка.

– Что же произошло дальше? – спросил Ублюдок.

Вздохнув, я пожал плечами.

– Остаток дня прошел в безумной суете. Прежде чем отправиться к Лестеру, я позвонил Джорджу Грюнфельду домой, но его жена сказала, что он сейчас у себя в офисе работает с документами. По ее голосу я сразу понял, как он это делает. Мне даже показалось, что я слышу звук шредера, безостановочно работающего в углу кабинета. Потом я позвонил Дуболому и рассказал о происходящем, попросив отправиться немедленно в офис и позаботиться о наших документах, пока туда не явились федералы. Потом я позвонил Дэнни и сообщил ему плохую новость: в понедельник он не получит свой первый зарплатный чек. Ну, Дэнни есть Дэнни. К этой новости он отнесся совершенно спокойно. «У меня есть проблемы похуже этой», – прорычал он. «Да? Правда? И какие же, например?» – «Ну, я до сих пор женат на Нэнси, разве этого мало?» Как всегда, меня так и подмывало спросить его, зачем же он вообще женился на двоюродной сестре. Но вместо этого я сказал, чтобы он не волновался, что я заплачу по его закладной и стану покрывать все его расходы и прочее, что ему понадобится, до тех пор, пока все не устаканится. Он снисходительно поблагодарил меня и сказал, что будет со мной до самого конца. Потом я повесил трубку и отправился к Лестеру.

– Интересно, – прервал мой рассказ Ублюдок, – а какие документы вы хотели уничтожить?

– По большей части сценарии разговоров с клиентами, ну и, может, кое-какие квитанции, списки. Честно говоря, почти все документы хранились в нескольких экземплярах в разных местах, поэтому я мало что мог по-настоящему уничтожить. Тем не менее по пути к Лестеру у меня в голове родился план. Мне вдруг все стало ясно. Это было начало того периода, который я позже стану называть моим Великим Просветлением. Он начался прямо в машине по пути к Лестеру и продолжался до начала 1993 года, когда я пошел на сделку с Комиссией по ценным бумагам и продал фирму Дэнни за 180 миллионов долларов. Эти четыре с половиной года были замечательным периодом в моей жизни, когда не было ни одной проблемы, решение которой было бы мне не под силу. Казалось, мой мозг резко активизировался и постоянно работал с ускорением. Я мог заниматься двумя десятками дел одновременно и каждое из них выполнял безупречно.

Я сделал паузу, размышляя над собственными словами.

– Я не пытаюсь выглядеть наглым и самоуверенным. Поверьте мне, это последнее, чего я мог бы желать сейчас. Сама жизнь заставила меня присмиреть: пристрастие к наркотикам, привлечение к суду, уход жены… как нож в спину. Я просто пытаюсь нарисовать для вас подробную картину того, каким я был в то время, чтобы вы поняли, почему все слепо шли за мной. Такие люди, как Майк Валенти и мой отец, Дэнни, Кенни и Джим Таормина, и тысячи других, которые потом придут работать в «Стрэттон». Это было время, когда у меня находились ответы на все вопросы, когда я был способен овладеть брокерским бизнесом в считаные дни – и операционной, и торговой составляющей. Майк стал называть меня самым способным учеником в мире, и многие другие постепенно станут говорить обо мне то же самое. Увы, многие из них значились в списках недобросовестных дилеров.

Я печально покачал головой.

– В любом случае, я вспоминаю то время со смешанными чувствами и здоровой долей удивления. Мне кажется, в каком-то смысле именно та самая ясность ума и привела меня к наркотикам, проституткам и прочему в том же духе. Я всегда страдал от бессонницы, но неожиданно выяснилось, что я просто не могу спать больше двух часов ночью. Мне никак не удавалось унять гудящий рой мыслей в голове. В начале девяностых я управлял торговыми счетами трех разных брокерских фирм – «Стрэттон», «Монро Паркер», «Билтмор» и плюс еще секретный счет в компании «Эм Экс Мейерсон», которым я пользовался, чтобы сбалансировать все остальные, – и знал с точностью до одной акции, сколько каждая фирма имеет на своем счету.

Я сделал паузу, чтобы мои слушатели успели осмыслить сказанное.

– Когда эта ясность ума в конце концов угасла, я отчаянно пытался вернуть ее. Я пробовал свои силы в дюжине разных бизнесов: я снимал фильмы, организовал компанию по производству витаминов, работал в обувной фирме Стива Мэддена. Я даже пытался заниматься продажами без покрытия. Думал, смогу делать деньги, атакуя созданную мной же индустрию. Но в итоге я так и не смог вернуть себе нужную ясность ума. Я так и не вернулся в ту точку, когда мой мозг, казалось, работал на всех парах.

Я печально покачал головой.

– Порой я думаю, смогу ли вообще когда-нибудь вернуть Великое Просветление. Я хочу сказать, я знаю, что впереди у меня долгая дорога и, возможно, мне придется провести немало лет в тюрьме, но когда все закончится, когда я отсижу свой срок и отдам долги обществу, так сказать, смогу ли я когда-нибудь снова достичь чего-нибудь экстраординарного. Будет ли когда-нибудь у меня второе Великое Просветление.

Я сокрушенно вздохнул.

Спустя несколько секунд молчания Одержимый, наконец, сказал:

– У меня есть смутное подозрение, что это обязательно случится, и я надеюсь, ради вашего же благополучия и ради общества в целом, что в следующее свое Просветление вы совершите что-нибудь более позитивное.

– Совершенно с вами согласна, – сказала Ведьма, с прищуром глядя на меня, наклонив голову набок, словно перед ней было маленькое подопытное животное. – Пожалуй, меня больше всего тревожит то, что вы употребили ваш божий дар во зло. Какой-нибудь вор или даже убийца, раз уж на то пошло, вызывает у меня меньше отвращения. Вами правила алчность и ничего больше, алчность во всех ее формах ко всему плотскому, а еще своекорыстие и необузданная жажда власти.

Наступила тишина. Слова Ведьмы повисли в воздухе, подобно нервно-паралитическому газу. Наконец Ублюдок сказал примирительным тоном:

– Полагаю, мы все согласны, что финальная глава вашей жизни еще не написана, но сейчас нам необходимо сосредоточиться на вашем настоящем или прошлом, а если точнее – на вашей встрече в офисе Лестера.

«Да, – подумал я, – ты мой спаситель и защитник, Ублюдок, и одно это много говорит о том ужасном положении, в котором я сейчас нахожусь. Ведь тебе ничего так не хочется, как заставить меня гнить в тюремной камере, и все же в этой комнате есть другое человеческое существо, которое ненавидит меня еще больше, чем ты».

Кивнув, я продолжил:

– Да… когда я добрался до офиса Лестера, Великое Просветление уже вовсю работало. Мне нужно было сделать три вещи. Первое и самое главное – заключить сделку с Майком, второе – договориться с Джимом Таорминой, третье – мне нужен был временный офис для проведения собеседований с продавцами, пока не появится постоянное место. Поэтому, войдя в офис Лестера, я не стал терять ни минуты. В этот раз нас было только трое – я, Лестер и Майк. Я сразу приступил к делу. «Назови свою цену, и я ее заплачу, – обратился я к Майку. – Прошу тебя только об одном – возьми основную часть оплаты твоей работы процентами от прибылей, а еще лучше – от дохода. Так тебе не придется думать о том, что я могу обмануть тебя, проводя личные расходы через счета компании». Я улыбнулся ему, изо всех сил стараясь не обращать внимания на его невероятный шнобель. «Майк, я знаю, насколько ты ценный знаток своего дела, и мне не обойтись без тебя. Я никогда не смогу научиться всему тому, что знаешь ты. Майк, ты моя опора, ты мое секретное оружие».

Майку, конечно же, это понравилось, и я знал, что так и будет. Понимаете, на Уолл-стрит люди из операционного отдела – невоспетые герои, те самые, которые обеспечивают функционирование всей брокерской машины, в то время как сами брокеры и банкиры сколачивают себе состояния. На мой взгляд, им сильно недоплачивают, их чудовищно недооценивают. Поэтому я совсем не удивился, когда Майк сказал: «Мне не нужна зарплата. Заплати мне столько, сколько считаешь справедливым, с меня будет довольно». Я уже обсуждал этот вопрос с Лестером, и он сказал, что первоклассный операционист стоит 150 000 долларов в год. Поэтому я сказал Майку: «Как насчет десяти процентов от дохода с потолком в полмиллиона в год?» И дело было сделано. Майк был моим. Тогда я повернулся к Лестеру и сказал: «Позвони Джиму Таормине и сделай так, чтобы он пришел сюда. Я хочу сегодня же заключить с ним сделку. Каков стандартный процент для СНЮ?»