Волк с Уолл-стрит 2. Охота на Волка - Джордан Белфорт

Помню, я мысленно поклялся, что никогда больше не стану с ним разговаривать. Я хорошо понимал, что такой человек, как Дэнни, не принесет мне ничего хорошего. Тот, кто говорит о своей семье в таком тоне, как Дэнни, кто употребляет наркотики, как Дэнни, у кого хватает наглости затащить меня в самый отвратительный кокаиновый притон Гарлема, – тот разбудит во мне самое худшее. Я твердо это знал. И вот, как только я вставил ключ в замок, дверь распахнулась. На пороге стояла плачущая Дениз. Я со страхом смотрел на нее, мое сердце бешено колотилось. Вскинув руки ладонями вверх, я открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог вымолвить ни слова. Наступила четвертая фаза. Фаза самокопания, раскаяния, чувства вины, депрессии – вплоть до желания свести счеты с жизнью. Против нее существует только два известных противоядия. Первое – употребление больших доз транквилизаторов типа валиума, ксанакса и клонопина. Второе – долгий сон, порядка двух-трех суток. В противном случае риск самоубийства только возрастает. Я стоял перед Дениз, от меня воняло мочой, шлюхами, крэком и черт знает чем еще, и она сжалилась надо мной. Напоив меня ксанаксом в количестве, способном вырубить кита-полосатика, она раздела меня, уложила в постель, и я провалился в сон.

– Боже мой, – пробормотал Одержимый.

– Вот именно, – согласился я. – На то, чтобы оклематься, у меня ушло три дня. В воскресенье утром наступила фаза воскрешения и возрождения, самая продуктивная из всех фаз кайфа. Запасы допамина в мозгу полностью восстановлены, и ты клятвенно обещаешь себе, что на этот раз усвоишь урок. Ты понимаешь, что совершил страшную глупость, что только безумец может повторить такую ошибку и что ты, конечно же, не тот безумец! Эту фазу делает продуктивной то, что теперь ты можешь взглянуть на свои тревоги с холодной беспристрастностью, забыв про выдуманные проблемы и разрабатывая стратегические решения реально существующих. Это время невероятной ясности ума, когда человек словно переосмысливает свою жизнь, и если он не конченый кокаинист, мечтающий только о том, чтобы снова вернуться в притон, то выходит из этого состояния гораздо лучшим, более целеустремленным и…

– Вот только не надо этого! – прошипел Ублюдок. – Приберегите ваши рационалистические обоснования для менее информированных! Крэк не делает человека лучше или целеустремленнее, это чистое зло и ничего больше.

Одержимый хмыкнул, Ведьма приподняла одну бровь.

– Вы совершенно правы, Джоэл, – сказал я, – но в данном конкретном случае фаза возрождения оказалась необычайно продуктивной, потому что я мгновенно понял, что у меня есть только одна настоящая проблема – Инвестиционный центр. Если Джордж прав, мне необходимо принимать быстрые меры, прежде чем запахнет жареным. Сидеть и ждать – это все равно что прятать голову в песок, подобно страусу. Итак, на следующий день я отозвал Кенни в сторону и сказал, что готов действовать. Я объяснил ему, что Инвестиционный центр на грани закрытия и мы должны заранее предпринять необходимые меры.

– А как же Дэнни, ваш будущий подельник? – спросила Ведьма. – Вы одолжили ему денег?

Господи! Как мне хотелось дать ей по маленькой мышиной башке! Вместо этого я тепло улыбнулся ей и сказал:

– Разумеется, одолжил, Мишель, и если вы хотите знать, почему, то я отвечу, что сам не знаю. Когда я ехал в офис, я был твердо намерен уволить его. Это правда. Но когда я увидел его сидящим за рабочим столом, у меня не хватило духу сделать это. Он был крайне сконфужен и сильно нервничал. Когда наши взгляды встретились, он печально улыбнулся и, опустив голову, принялся накручивать диск телефона. Я смотрел на него и внутренне чувствовал себя не менее сконфуженным. Да, я действительно хотел выгнать его, но не мог заставить себя это сделать. У него были жена и ребенок, которых я лично знал и которые были мне небезразличны. К тому же я знал, насколько Дэнни талантлив, поэтому тут примешивались и корыстные соображения. И я решил одолжить ему денег и оставить в команде. Просто буду держать его под неусыпным контролем. Спустя несколько дней, когда я возвращался домой, меня остановил швейцар и передал мне заказное письмо. Взглянув на конверт, я замер на месте: это было письмо из Комиссии по ценным бумагам. Еще не вскрыв конверт, я уже знал – это была повестка.

– Зачем вас просили явиться? – спросил Ублюдок.

– Для регистрации, а также личной беседы, – ответил я. – Хотя в ней не было конкретной даты, на следующее же утро позвонил бодрый и веселый Лестер Мороз и сказал: «Думаю, Инвестиционный центр закроется уже на этой неделе. Будет настоящим чудом, если он продержится дольше среды». – «О чем ты говоришь, черт возьми? – взвился я. – Как может Комиссия прикрыть его, если расследование даже не начато?» – «Его закрывает не Комиссия, – ответил он, – он сам закрывается из-за отсутствия денег». Нет денег? Как же это может быть? – подумал я. «Как это у них нет денег, Лестер? Они же нажили целое состояние!» – «Ничего подобного, – проскрипел Лестер. – Они в лучшем случае делали пару миллионов в год, и то регулярно их высасывали из фирмы. Вся Уолл-стрит шортит акции со среды, когда пронюхали про грядущее расследование. Так что теперь закрытие Инвестиционного центра – это лишь вопрос времени».

Я взглянул на своих мучителей и повел плечами.

– Да, Лестер Мороз так и сказал. Брокерские фирмы по всей Уолл-стрит шортят акции, полагая, что расследование выбьет их из бизнеса. Так что накликали беду. «Сколько времени займет учреждение моей собственной фирмы?» – спросил я у Лестера. «От шести до девяти месяцев». – «От шести до девяти месяцев! Но у меня нет столько времени! Я все потеряю, если процедура продлится так долго». И тут мне в голову пришла другая мысль. «О господи! А как же наши зарплатные чеки, Лестер? Их обычно выдают в понедельник!» На это он лишь пробормотал: «Да, ну… понимаешь… скажем так, я бы на твоем месте не стал особо надеяться. Когда происходит то, что происходит с Инвестиционным центром, брокеры никогда не получают последнюю зарплату. Я бы на твоем месте просто забыл об этом». От этих слов Лестера я принялся хохотать, как безумный, потому что именно в понедельник Дэнни должен был получить свой первый зарплатный чек – приблизительно на сорок штук баксов. Это станет для него последним сокрушительным ударом. Тогда я понял, что, если хочу удержать его рядом с собой, мне придется тащить его до тех пор, пока все не устроится.

И все же Дэнни был только одной моей проблемой. В моей команде было еще семь человек, и они, как бы ни были мне верны, не станут ждать от шести до девяти месяцев. «Лестер, должен же быть какой-то другой, более быстрый способ! Шесть-девять месяцев – это смертный приговор. Нужно поговорить с Майком Валенти, может быть, он что-то придумает». – «Я уже говорил с ним, – ответил Лестер. – Он думает то же, что и ты. Он сказал, что сегодня днем придет ко мне в офис, чтобы поговорить с тобой, если ты этого хочешь. Можем встретиться в двенадцать». – «Отлично, – сказал я, – буду у тебя в двенадцать». – «Знаешь, если подумать, ты мог бы начать как филиал другой брокерской фирмы. Она называется СНЮ, то есть Служба надзорной юрисдикции, и…» – «Я знаю, что это такое, – оборвал я его. – Это полный кошмар! Владелец постоянно пытается надуть руководителя филиала. Я не хочу впутываться в то, что рухнет через полгода». – «Твои слова – чистая правда, – ответил Лестер, – и в другой ситуации я не стал бы ее рекомендовать тебе. Знаешь, по случайности мне известна одна маленькая фирма – так сказать, необработанный алмаз, бриллиант без оправы. Крошечный офис на Мейден-лейн, в одном квартале от Уолл-стрит, никаких серьезных операций. Ты мог бы открыть маленький филиал на Лонг-Айленде и платить им небольшой процент. Владелец – человек честный и к тому же весьма приятный в общении. Он потерял все деньги в „черный понедельник“ и теперь на грани банкротства». – «Как его зовут?» – «Джим Таормина, а его фирма называется „Стрэттон Секьюритиз“».

– Ну, вот мы и добрались до цели, – улыбнулся Одержимый.

– Вот именно, – ехидно сказал Ублюдок. – Не прошло и полутора дней нашего сотрудничества, как мы добрались до самого начала.

– Ну да, – согласился я, – зато никто не обвинит меня в том, что я плохой рассказчик, правда?

И я дружески улыбнулся моим мучителям. Только теперь начиналась самая главная история. Добравшись до этого рубежа, мы все четверо оказались соединенными какими-то странными и все же приятными узами. Я не мог не восхититься мудростью и дальновидностью Магнума. В его отсутствие стены формальности рухнули, и вместо них возникло что-то вроде дружеского общения, намек на командный дух… Фактически я уже чувствовал себя членом олимпийской сборной США!

Увы, Ведьма быстро развеяла мои иллюзии.

– Вот, значит, когда вы начали свою преступную деятельность, – мрачно сказала она. – Все, что было до того, – всего лишь простая разминка.